Плазмоид возник словно ниоткуда. То ли он настолько стремительно спустился из-под облаков, что глаз не успел зафиксировать это движение, то ли материализовался прямо из воздуха.
Алые блики отразились от стекол проезжающих автомобилей, от взбитого в грязную пену придорожного снега, от асфальта, от щеки парня в меховой куртке.
Водители от неожиданности даже на некоторое время перестали сигналить, от чего вокруг повисла непривычная тишина, нарушаемая лишь ворчанием движков и робким шепотом покрышек.
Максим почувствовал, как напрягся парень, держащий пистолет у его ребер.
По позвоночнику пробежал холодок… «Вот сейчас у кретина не выдержат нервы, и пальнет… Или не пальнет?..»
Мысль так и осталась незавершенной.
Плазмоид атаковал молниеносно. Он выпустил из себя три небольших огненных шарика, которые в клочья разнесли парней, обдав Михаила и Максима шматками горелой плоти и приторным запахом озона. Зубодробительный звук на этот раз был пронзительным и коротким.
Секунду вокруг царила безмятежность.
Потом водители словно ужаленные одновременно просигналили и надавили на газ. Раздался скрежет железа, звон бьющегося стекла, чьи-то крики, и весь поток машин вмиг был парализован. Люди принялись выбегать из своих авто, тыкать пальцами вверх и глазеть на парившего в пяти метрах над шоссе плазмоида. Видимо, они впервые видели такой крупный экземпляр вблизи.
Повсюду стоял дикий гвалт. Где-то послышался вой милицейских сирен, и несколько одиночных выстрелов щелкнуло вдалеке.
Вокруг пульсирующего малинового шара уже собралась порядочная толпа самоуверенных зевак. Бывают такие минуты, когда у людей истеричное любопытство перебивает даже страх перед собственной смертью…
– Тот же шарик, – укладывая заблеванного хохла на заднее сиденье, прокричал Михаил. – Тот же, что в лесу был!
– Да их разве разберешь, – рассеянно возразил Долгов, стряхивая с себя остатки меховой куртки.
– Вот ведь привязался, – не обращая на него внимания, продолжил возмущаться бывший хирург. – И чего это он нас так пасет…
Максима будто током шибануло после этих слов.
Он забрался на переднее пассажирское место, поднял с пола масляную тряпку и принялся усердно оттирать руль и приборную панель. Эти простые ритмичные движения немного отвлекали от мыслей, от страшной догадки, которая ворочалась в его мозгу с того самого момента, как огненный монстр во второй раз спас им жизнь…
Плазмоид не изучал и не наблюдал.
Он надзирал.
Глава шестая
Ощутимо потеплело, лишь когда проехали Запорожье. Снега здесь уже не было, зато под колесами чавкала грязь, взбитая до состояния серой пены тысячами шин. Трафик на шоссе стал менее плотный, но заметно прибавилось военной техники. Все чаще попадались бронетранспортеры, джипы, выкрашенные в защитные цвета, и даже танки. Несколько раз в воздухе с гулом проносились звенья истребителей.
Связь так и не наладилась. Сотовый продолжал упорно молчать.
Михаил был чернее тучи…
В Харькове он попрощался с Максимом, подхватил под мышку портфель с законным вознаграждением и уже собрался было выйти из машины, как вновь появился давешний плазмоид и перегородил ему путь. Настырный шар ни в какую не отпускал бывшего хирурга, который матерился на чем свет стоит, возмущенно размахивал руками, сыпал угрозами. Когда он попробовал наглым образом отойти от «семерки» метров на десять, плазмоид выпустил из своих недр крошечный шарик, с треском жахнувший Михаила по филейным частям.
Вокруг уже стали собираться люди, поэтому бородатый хозяин кафе с умопомрачительной тирадой вернулся на водительское место, изо всех сил шарахнул дверью и с пробуксовкой тронулся.
– Это что же творится? – неистовствовал он. – Мы ж договаривались: только до Харькова и не метром дальше! Признавайся, это ты его подговорил?!
– Сбрендил, что ль? – изумился Долгов.
– А чего он не дает выйти?
– Почем мне знать…
– Вертухай какой-то!
Максим внимательно посмотрел на взбешенного Михаила. Сказал:
– Я еще там, возле таможни, подумал о том же самом. Он словно по какому-то коридору нас ведет.
– Ко мне эта жаровня-переросток чего привязалась?
– А ко мне?
Оба замолчали, глядя на руины, оставшиеся от центральной части Харькова. Можно было двинуться в объезд, но пришлось заскочить в город, чтобы купить продуктов. Уцелевшие банкоматы и банки не работали, и Максим, отстояв дикую очередь, долго уговаривал молодого парня за прилавком продать ему несколько банок тушенки, хлеб и прочую снедь за евро, а не за гривны…
Проезд через площадь Свободы был перекрыт. Позади блокпоста виднелись дымящиеся развалины какого-то большого здания, среди которых сновали пожарные, спасатели и милиционеры-кинологи со служебными собаками. Пришлось делать крюк в несколько кварталов, чтобы выехать на трассу, ведущую на Симферополь.
Харькову досталось основательно. Кое-где посреди улиц попадались каменные завалы. Местами асфальт был вспучен, сдвинут волнами и топорщился наплавленными бляхами. Движение автотранспорта на некоторых перекрестках парализовало, поэтому машины гудели и дергались туда-сюда, пытаясь выбраться из заторов. Люди тащили по тротуарам скарб, покидая родные пенаты. Кто-то в одиночку, кто-то целыми семьями. В глазах стояли страх и растерянность. Мол, как же так? Не было печали, жили себе спокойно, не трогали никого… За что такая напасть?
Там и тут возле стен домов прямо на снегу лежали трупы, накрытые простынями. Вокруг одних суетились родственники или врачи, другие одиноко коченели, забытые окружающими.
Перед выездом из города Михаил остановил машину и, помолчав, спросил:
– И что прикажешь делать? Пилить с тобой до Крыма?
– А какие у тебя варианты?
Бывший хирург нахмурился пуще прежнего. Пресловутого плазмоида видно не было, но он не хотел больше рисковать и подставлять под молнии собственный зад. В прошлый раз оказалось слишком больно и обидно.
– И чего ему от нас надо? – в отчаянии воскликнул Михаил, ударив большими ладонями по рулю.
На заднем сиденье заворочался пьяный хохол и неразборчиво пробормотал:
– Тыщщу гривен. Не меньше…
– Если бы, – машинально ответил Михаил. И спустя мгновение все же улыбнулся. – Ну, Макс! Ну, зараза, ей-богу… Много бы я отдал, чтобы вчера не увидеть твою замерзшую харю! Ничего личного, просто теперь ведь мне придется, видимо, и правда до Крыма тебя везти… Надеюсь, больше эти огненные уроды не станут нападать.
– Сомневаюсь, – жестко сказал Долгов. – Уверен, они не просто по пивным банкам пострелять пришли.
– А зачем же? Колонизировать планету?
– Вот бы знать…
До Запорожья их остановили на трассе трижды. Два раза менты и один раз военный патруль. Максим выглядывал в окошко с сердитой физой и показывал на хохла, от которого разило так, что глаза резало. Стражи порядка махали рукой и пропускали горе-автомобилистов – им и без того забот хватало.
Возле Мелитополя Долгов задремал, скорчившись на пассажирском сиденье. Дуло нещадно.
Холодный воздух втекал струйкой сквозь небольшую щелку, заставив Максима поднять воротник штормовки. Ехать с полностью задраенными окнами, к сожалению, было невозможно: в салоне резко повышалась концентрация гнусного перегара.
Мобильник запиликал неожиданно и пронзительно.
Максим вздрогнул, резко открыл глаза. Спросонья ему показалось, будто случилась катастрофа, и в машине разом вылетели все стекла. Тряхнув головой, он сфокусировал зрение и огляделся.
Раздался повторный сигнал.
Когда Долгов наконец осознал, что это звонит телефон, то чуть не вскрикнул от радости и принялся судорожными движениями доставать его из штормовки.
– Никак связь появилась? – заинтересованно спросил Михаил.
Максим не ответил. Выдернул трубку из строптивого кармана и глянул на экранчик.
Там высвечивался номер Романа Шидловича – представителя Долгова в Сургуте, занимающегося контролем сбыта нефти.
– Слушаю, Рома!
– Максим, привет! Наконец-то мобила зафурычила! Я думал, все – ядерная война началась…
– По делу говори.
– Я кран энпэзэшникам пока перекрыл! Цены обрушились до тридцати восьми уже!
– Хорошо. Временно тормози поставки. Но скважина пусть фурычит. Резервуары запасные найдутся?
– Есть. Туда и приказал лить! Слушай, я вот что спросить хотел…
– Извини, Рома, я отключаюсь. Родным позвонить надо срочно. Пока.
Долгов дал отбой. Судорожно набрал номер Маринки подрагивающим пальцем, но в это время сотовый вновь запиликал.
Звонил Торик. Максим поспешно принял вызов и крикнул в трубку:
– Слава, привет! Черт-те что тут…
– Не ори, – императивно перебил Торик. – Ты где сейчас находишься?
– В Крым еду, у меня там…
– Знаю я, кто у тебя там. Не перебивай, слушай внимательно…
– Ты сам-то где?
– Да заткнешься ты, Долгов?! – гаркнул вдруг Торик.
Максим даже оторопел на несколько секунд. Он не помнил, когда конченый флегматик, бывший тихий псих Слава повышал голос.
– У меня появились некоторые выкладки насчет вторжения, – прежним спокойным тоном продолжил Торик. – Они атаковали планету по очень нелогичной, на первый взгляд, схеме. Некоторые мегаполисы, крупные города – это объяснимо, но зачем разрушать деревушку в тридцать дворов? Это меня сразу насторожило, как только узнал первые слухи о локациях нападения.
– И что за схему они выбрали?
– Пока у меня только гипотеза, я ее сейчас проверяю. Узнаю точно – скажу. Там есть одна загвоздочка… Главное в другом, Долгов. Они нас не различают.
– Не понял…
– Ты различаешь муравьев в лицо?
– Нет, конечно!
– А плазмоидов?
– Но ты же сам говорил, что они высокоразвитая раса, которая гораздо старше нас…
– Именно поэтому очень скоро они научатся узнавать отдельных людей. Метить их как-то, наверное, – пока трудно предугадать. Раньше у них в этом не было необходимости. Опять же пример с муравьями: тебе приходила когда-нибудь в голову мысль: пойти в лес с кисточкой и разноцветными красками, чтобы пометить в муравейнике отдельных букашек? Мне,