Назад добралась уже с трудом. Мышцы ныли, сердце бухало мощными ударами молота о наковальню. Да, это тебе не тихий чистенький безопасный бассейн на пятьдесят метров с бортиками и поручнями. Еле выползла на берег и встала на четвереньки, пережидая тошноту. Потом кое-как оделась и пошла в сторону дома на дрожащих от усталости ногах.
Не дошла до двери совсем немного. Меня вдруг резко утянули в сторону и прижали к стене. Я даже испугаться не успела, потому что узнала…
Растус. Его лицо, его запах, его тело. Как давно оно стало таким знакомым?
Пару секунд мы смотрели друг на друга. Я ошалевшая от неожиданности, он с безумием в глазах. А потом одновременно устремились вперед, сталкиваясь губами. Даже не губами – зубами, ртом, языком, телами. И сразу же вгрызлись друг в друга, как дикие звери. Он целовал совсем не нежно и трепетно, а словно ставя клеймо, присваивая, подчиняя. Я и сама сошла с ума, стонала как умалишенная открытым ртом, подставляя губы, подбородок, горло, плечи, еще влажные от морской воды.
Его руки были везде, в волосах, на шее, груди, талии, бедрах, и опять в волосах. Казалось, он хочет забраться под кожу, слиться полностью. Это не страсть, это безумие, дикость, сумасшествие. Меня еще никто так не целовал. И я никого. Не знала, что так бывает. Когда хочешь выпить его дна, и чтобы он выпил до дна тебя. Я ничего не слышала вокруг, утопала в собственных ощущениях, непривычных и ярких, мне не было никакого дела до его удовольствия. Лишь иногда, словно издалека слышала его тихий сдавленный хрип.
Он шарил руками совершенно бездумно. Буквально на мгновенье касался самых интимных мест, и вел руку дальше, не в силах остановиться на чем-то одном, будто не понимал, что делает. И я цеплялась пальцами, ногтями, зубами, жадно глотая его страсть, как живительную воду пересохшим от жажды горлом.
Я понимала, что не остановлюсь, и не остановится он. Мне было мало поцелуев, хотелось большего. Кости выкручивало от желания это получить. Касания Растуса стали жесткими, нетерпеливыми, почти болезненными. Вдруг он обхватил ладонью мое бедро, завел ногу себе за поясницу и вжался напряженным пахом, еще сильнее пластая по стене.
– Вот вы где… – ледяной, пробирающий до мурашек голос раздался сзади. Фабий… Черт! Как же вовремя и не вовремя одновременно! Раст резко вздрогнул, отпустил меня и развернулся, закрывая спиной. Окончательно оклематься помогла следующая фраза.
– Ладно братец. Он всегда был неразборчивым и не пропускал ни одной девки. Но ты… строила из себя недотрогу. А на деле… Как и все прыгнула в постель домина.
Допустим, еще не прыгнула. Но наш вид, подозреваю, был впечатляюще однозначным. Не знаю, как мы выглядели со стороны, но я раньше занималась любовью с гораздо меньшим пылом, чем сейчас целовалась. Опыт у меня был так себе. Я и невинность потеряла чисто из любопытства, а не по большой любви. Все мои знакомые избавились от нее еще в школе, а я аж до второго курса дотянула. Иногда было приятно, иногда не очень. С последним бойфрендом Сашкой мне даже удалось испытать оргазм. Хотя… после поцелуя с Растусом я начала сомневаться в том, что это был именно он.
– Иди к себе, – произнес Фабий холодно, – а я потолкую с братом.
Мне было плевать на его приказы, я сама хотела сбежать отсюда так далеко, как только возможно. Вспышка страсти вымотала до донышка, я доползла до спальни почти на четвереньках, ведь нужно было еще смыть с себя морскую соль. Зато спала как убитая, даже обычные в последнее время кошмары не мучили.
Утром еще раз обдумала произошедшее. Неужели, влюбилась? Нет, не может быть. Этот легкомысленный балбес просто единственный в доме человек, кто видит во мне личность, а не инкубатор. А то, что домин впечатляюще красив, харизматичен, обаятелен, так это и ежу понятно.
Я всегда считала себя рациональной и сдержанной, вчерашний всплеск меня реально испугал. Инстинкты? Да бросьте! Я не подвержена ничему приземленному, всегда могла обосновать и разложить по полочкам любую эмоцию. И даже хвасталась девчонкам, что низменные чувства – зависть, ревность, страсть ниже моего достоинства. Пока сама не ощутила эту самую страсть. Умные мамины советы, установки, десятки прочитанных книг полетели к чертям. В тот момент не было ни одной мысли в голове, лишь оглушающий грохот сердца, мучительная ломка и вывернутая наизнанку логика.
Страсть она как петарда, неизвестно куда полетит и где взорвется. Отключает мозги, превращает человека в животное, следующее своим инстинктам, точнее одному единственному – спариться с таким же безбашенным существом, соединиться, продолжить род. Это не любовь, это намного хуже. Любовь, по крайней мере, можно понять и объяснить. Общие интересы, уважение друг к другу, внимание, нежность, забота. Страсть же перечеркивает крест-накрест логику и рассудительность, это безумие, сумасшествие, полная неспособность думать и планировать.
Сейчас мне она не то, что противопоказана, но и губительна.
Глава 25
– Раст, ты сегодня же покидаешь остров, – за завтраком объявил Фабий. Я постаралась не вздрогнуть, не погрузиться в отчаяние оттого, что остаюсь одна в этой роскошной тюрьме. – Это не обсуждается. Отец срочно вызывает тебя в Рим.
Младший промолчал, но скрип зубов я услышала отчетливо, хоть и была далеко. Весь завтрак я чувствовала напряжение Растуса, тот был сжат как пружина. Сидел за столом с окаменевшими мышцами и неподвижным лицом, лишенным всяких эмоций, что на него абсолютно не похоже. Казалось, сдерживается изо всех сил.
– А тебя, – Фабий повернулся в мою сторону, – сразу после завтрака приглашаю на небольшую экскурсию. Очень полезную для понятия ситуации, в которой ты оказалась.
Я тоже ничего не ответила. Зачем? От моего возражения или согласия ничего не зависит. Фабий выглядел так зловеще, что спорить с ним было себе дороже, да и бесполезно. Вон даже младший не решается, куда мне? А интересно, о чем же они разговаривали вчера, после того как я ушла? Неужели у Фабий смог приструнить и брата?
Экскурсия оказалась в подвал. Фабий привел меня в хозяйское крыло, а потом мы спустились вниз. Здесь был точно такой же широкий коридор и много комнат. Я даже не предполагала, что под домом есть еще один, полная копия такого же размера. Фабий толкнул обитую железом дверь и кивком пригласил меня внутрь.
«Это конец!» – мелькнула паническая мысль. Я оглядела большое квадратное помещение без окон, в центре которого стояло что-то наподобие гинекологического кресла с множеством ответвлений, а у стен металлические шкафы с незнакомым оборудованием.
Мне стало так страшно, что застучали зубы.
– Зачем вы это мне показываете? – голос позорно сел.
– Затем, чтобы ты сделала правильные выводы, и приняла верное решение, – ответил Фабий. – Иначе тебя ждет это.
Умом я понимала, что домин просто пугает меня, ничего серьезного он пока делать не собирается, но вид паукообразного монстра с раскинутыми в стороны лапками-манипуляторами вызывал инстинктивный ужас. Как любой нормальный человек больницы я ненавидела. Те разы, когда я лежала в стационаре, были связаны с операциями на глазах. А ведь, Растус прав, иммунитет у меня отличный. Раньше я об этом не задумывалась, а сейчас вспомнила, что болела очень редко. Сезонные простуды проходили мимо, я никогда не пропускала школу, не отпрашивалась в универе, даже обидно.
– А как же договор, регистрация в Ассоциации? Как я помню, его должны завизировать с двух сторон? – цеплялась за призрачную надежду я.
Фабий фальшиво улыбнулся, прошел вперед и открыл один из шкафов, являя моему взору ряды упакованных в прозрачные контейнеры странных пугающих устройств. Взял один, распахнул крышку, вынимая, по-видимому, расширитель, я была не сильна в оборудовании и гинеколога посещала раз в год для профилактики.
Ему удалось меня испугать до колик в животе.
– В виду особых обстоятельств, – Фабий демонстративно повертел механизм, положил его на полку и закрыл дверцу, – например, болезни или трудной беременности, регистрацию договора можно опустить или послать вместо тебя поверенного с доверенностью. А если подкрепить еще деньгами…
Я вскинула вопросительно бровь.
– В Ассоциации работают такие же люди, как и везде, и они не все принципиальные. И некоторые любят талы больше принципов, – пояснил домин.
Он выглядел спокойным и довольным. Вчера вечером я видела его холодную ярость, а сейчас от нее не осталось ни капельки. Что Растус ему пообещал? Не подходить ко мне ближе, чем на метр? Покинуть остров? Жениться? Странно, я чувствовала иррациональную обиду на младшего, хотя… он мне ничего не должен. Мы один раз целовались, пару раз гуляли по пляжу и несколько раз разговаривали по душам… Мало для близости. Страсть? Как утверждал Фабий, у Раста она вспыхивает ко всем девицам.
– Дура, – улыбнулся Фабий почти ласково, – могла бы получить миллионы, виллу на берегу моря, драгоценности, мое хорошее отношение, но ты предпочитаешь по-плохому. Будешь сопротивляться – не получишь ничего. Деньги заберет человек из Ассоциации, а тебя я вышвырну из острова, как только родишь. В этом самом комбинезоне без тала в кармане.
Угрозы пролетали мимо, ничего не затрагивая внутри. Деньги меня не интересовали, как и драгоценности, наряды… Единственная надежда выбраться из этого ада – уйти в свой мир. И я уйду, даже будучи беременной. Ребенок не пугал – воспитаю, родители помогут… Проходы между мирами появляются часто, в непосредственной близости – где-то раз в месяц-два. И то, это было во время ношения очков, значит, без очков я буду видеть разрывы регулярно. А уж за девять месяцев и подавно увижу.
– Сколько у меня времени? – холодно поинтересовалась я, вскидывая подбородок.
– До следующей овуляции… Чуть меньше двух недель, – ответил домин.
Я задумчиво кивнула и повернулась к выходу.
– Хорошо, – немного подумав, добавила, чтобы уж совсем его успокоить: – дом на берегу моря и счет в банке предпочтительней нищеты, тут вы правы. И нужно внести кое-какие изменения в договор…