– Обсудим позже, – голос домина стал заметно мягче. Неужели, он поверил?
Меньше всего мне хотелось разозлить Фабия и оказаться запертой в подвале на оставшиеся две недели. Пусть он верит в мою покладистость, а мне нужна свобода, хотя бы для передвижений по дому.
Мы попрощались с ним в главном холе. Фабий удивил – склонился и тронул губы легким поцелуем, внимательно смотря мне в глаза. Я постаралась не скривиться, но и счастливой не выглядела. Не дай Господь, он решит оплодотворять меня естественным способом, или захочет потренироваться до овуляции.
В моей спальне ждал Раст. Я чуть не заорала, увидев растянувшегося на кровати домина.
– Ты что здесь делаешь? – прошипела тихо, стараясь не обращать внимания на его двусмысленный вид.
– Думал, ты умнее, – Раст расслабленно лежал, заложив руки за голову. Ну чем ни барин после жаркой ночи? – Я все ждал, пока ты дозреешь, но ты дотянула до предела. Мне пришлось разыгрывать паиньку перед братом, чтобы он расслабился.
Похоже, мы разыгрывали Фабия вдвоем.
– Каков план? – я села на краешек кровати. Внутри разлилось облегчение, настроение скакануло вверх. Значит, я была права – он собирается мне помочь.
– Два плана, – уточнил Раст с улыбкой. Приподнялся и оперся о локти так, чтобы меня видеть, – первый, я отбываю… типа в Рим, тем самым полностью успокаиваю братца, и жду, когда он покинет Родос в очередной раз. Затем приплываю и забираю тебя. Второй план. Мы отчаливаем сегодня. Я договорился с Тулусом, он пригонит ладью, за миллиарий до границы с Гликериями. Придется, конечно, проплыть сотню пасусов, она не сможет подойти к берегу вплотную.
– Ничего страшного, доплыву, – произнесла задумчиво и добавила, вспомнив об охране, – но мы не сможем перейти границу незаметно. Фабий поставил стражу.
Растус насмешливо растянул губы.
– Ты реально думаешь, что домин не справится с парочкой головорезов? Нет ничего легче. Значит, ты выбрала второй вариант?
Я задумчиво кивнула. Первый план был надежнее, но кто знает, как скоро Фабий отправится в Рим. Раньше он минимум два раза в неделю уплывал по делам, а сейчас может и задержаться на острове, до овуляции, например.
– Когда отправляемся? – я в предвкушении потерла руки.
Растус не ответил. Вместо ответа он подался всем телом ко мне и замер на расстоянии пары сантиметров. Я изо всех сил постаралась не отпрянуть.
– Мы вдвоем в кровати… очень заманчиво… – от хриплого голоса внутри все завибрировало. Я смотрела в красивые глаза цвета темного шоколада с длинными загнутыми ресницами и старалась унять заколотившееся сердце. Не буду лгать, что он мне безразличен и меня не трогают его провокации. Еще как трогают. Он выглядел как падший ангел, порочным и дьявольски соблазнительным. Теплый мужской запах кружил голову, а гладкая тугая кожа умоляла прикоснуться губами, вобрать в себя этот чистый грех, слизывать языком, жадно глотать, наполняя рот его вкусом.
Мне стоило лишь на секунду вспомнить об экскурсии, которую устроил Фабий в подвале, и голова пришла в норму.
– Ты собираешься стребовать плату за помощь? – сухо произнесла, сузив глаза. Напряженный взгляд Раста опустился на мои губы. Домин сглотнул и немного отодвинулся.
– Что ты… Я самый бескорыстный человек на свете, – заявил он легкомысленно, – и помогаю тебе только для того, чтобы позлить брата. Кто-то же должен щелкнуть его по носу. Будь готова после обеда. Начнется сиеста, все уползут под фригасы.
Кондиционеры, по-нашему.
Он ушел через окно. Послал воздушный поцелуй и легко спрыгнул с двухметровой высоты. Иногда я его не понимала. Девяносто процентов времени Раст вел себя, как очаровательный балбес, у которого единственная цель в жизни – выпить все спиртное в мире и поиметь всех женщин. Но редко в его глазах проскальзывает что-то настоящее, серьезное, основательное. И тогда я задумывалась – а что, если его обычное состояние маска? Камуфляж, грим, который накладывают клоуны в цирке, чтобы веселить народ и не показывать истинное лицо. Тогда я в корне ошибаюсь в его характеристике.
Обед прошел в той же удушливой атмосфере, что и завтрак. Фабий не отвлекался от тарелки и мундорете, местного аналога планшета. Единственный вопрос, который он задал Растусу, был:
– Уедешь позже. С ладьей что-то случилось. Ремонтники работают. Думаю, через несколько часов приведут в порядок.
Краем глаза я увидела кроткую улыбку, промелькнувшую на губах младшего. Не трудно догадаться, кто виноват в поломке. Еда не лезла в горло, но я заставила себя проглотить немного холодного супа и даже надкусить пирог с рыбой. Хорошо, что Фабий почти не поднимал глаз, а то бы заметил мой нервозный вид.
– После обеда зайдешь в мой кабинет, обсудим правки в договор, – не поворачивая головы, произнес Фабий. Я мрачно угукнула, бросив косой взгляд на Раста.
Пришлось идти. Впереди по коридору ненавистным пятном маячила спина Фаба, затянутая в шикарный костюм, я же переставляла ноги как можно медленней, пытаясь успокоить разбушевавшуюся тревогу. За обедом старший наследник Лукрециев вел себя спокойно и отрешенно, но кто знает, что за мысли таились в его голове, какие планы он вынашивал?
Фабий запер за мной дверь и демонстративно положил ключ себе в карман. Я осторожно прошла внутрь и села в одиноко стоящее кресло перед письменным столом. Домин взял со стола сколотые чем-то вроде скрепки бумаги и бросил мне на колени.
– Читай, – приказал он и уселся напротив.
Я уткнулась в договор. Буквы плясали перед глазами. Я почти ничего не понимала в хитросплетениях терминов, обязанностях, правах, залогах и условиях, но догадывалась – согласие будет выглядеть подозрительно.
– Во-первых, я хочу два миллиона талов в банке «Калипсо», – начала я игру. Название банка услышала в доме Просперусов, именно там хранила деньги Аврора.
Фабий коротко улыбнулся и кивнул головой. Неужели, продешевила? Авроре заплатили миллион, я думала, что два будет в самый раз. Плевать! Я все равно не собираюсь их тратить.
– Во-вторых, виллу на берегу моря в районе Никеи, – по-нашему, Ницца. Гулять, так гулять. У меня даже настроение повысилось – когда я еще помечтаю о несбыточном? Я словно загадывала желания золотой рыбке.
Домин опять кивнул. Он не записывал, я знала от Раста, что у доминов фотографическая память, поэтому не удивлялась.
– В-третьих, вы оплатите мне полное лечение глаз, – на этой фразе Фабий удивленно поднял бровь.
– Ты знаешь о своей болезни?
– Конечно, – произнесла сухо, – я же сдавала анализы в парме. Врач сказал, что глазной нерв поврежден.
Пусть разбирается, какой врач проболтался. Это даст еще немного времени. Фабий покусал губы и в итоге опять согласно кивнул, уточнив:
– Операция после родов.
– Хорошо, – пожала плечами я. Однофигственно, ни до каких родов я задерживаться здесь не собираюсь, а если требований будет мало, Фабий может что-то заподозрить. Чтобы еще придумать?… Ах, да, ребенок.
– В-четвертых, хочу встречаться с сыном или дочерью, – произнесла твердо, – женой мне вашей не стать, но участвовать в жизни своего ребенка я буду!
Надеюсь, мои слова прозвучали убедительно.
– Давай я просто подкину тебе еще пару миллионов и на этом все? – голос домина стал вкрадчивым. Он поднялся с кресла и шагнул в мою сторону. Я инстинктивно напряглась.
– Нет! – ответила твердо, – иначе никакого договора! Это самое главное условие. – Я часто и помногу говорила о важности семьи и матери в жизни ребенка, будет странно, если сейчас я изменю принципам.
– Ладно, – легко пожал плечами он и улыбнулся. Я нахмурилась – в голову больше ничего не приходило. Можно было еще загадать пару вилл или звездочку с неба, но смысл?
Глаза домина насмешливо блестели, он словно развлекался и не воспринимал меня всерьез. Мне было непонятно – верит он в мою расчетливость или давно догадался о нашем с Растусом сговоре и играет, как кошка с мышкой.
Фабий протянул руку и резко выдернул меня из кресла. Я замерла, оказавшись плотно прижатой к его телу. Он рассматривал мое лицо, сощурив глаза, вдумчиво, сосредоточенно, как под микроскопом. Что он пытался увидеть? Ложь, притворство, страх? Последнего было в избытке.
– Ты не выйдешь из кабинета пока не подпишешь договор, – в итоге произнес он прямо мне в губы. – Я вставлю в него все твои требования, даже встречи с сыном. Раз в месяц тебя устроит?
– Раз в неделю, – сипло прохрипела я. Голова кружилась от испуга. Если бы не его рука, сильно сжимающая локоть, я бы уже сползла на пол. – Мне нужно еще немного времени подумать. Давайте подпишем завтра? А еще лучше, через неделю?
Вдруг Фабий склонил голову и впился мне в губы, сразу проникая языком в рот, глубоко и мощно. Одна рука, зажав снаружи мою, задрала платье и сильно сжала бедро, впиваясь пальцами в обнаженную кожу. Вторая таким же способом жестко удерживала затылок. Я дернулась и забилась, скуля от боли. Одним движением он поднял, развернул меня и усадил на стол, широко раздвигая ноги, вклиниваясь между ними, прижимаясь пахом. Растус был неправ – все у Фабия работало в его девяносто.
Мне стало жутко страшно и невыносимо противно. Никакого возбуждения, как в прошлый поцелуй, я не испытывала. Да и не видела я в глазах Фабия ни особой страсти, ни жажды, какой фонтанировал его брат. Фабий действовал как машина – четкие движения, захваты, механические поцелуи. Руки не ласкали, они просто держали меня в нужном ему положении, самом неудобном для меня. Яростно отпихиваясь, я что-то мычала ему в рот, пытаясь выдернуть руки или сдвинуть ноги. Бесполезно – он был такой сильный, что мои трепыхания выглядели смехотворно. Он мог удерживать меня одним пальцем не напрягаясь.
– Ты сейчас же подпишешь договор, дорогая моя девочка, – горячий шепот обжог ухо, – без фокусов. В последнее время ты стала очень привлекательной, и я раздумываю над тем, не взять ли тебя себе? Раст постоянно спит с плебейками, может и мне попробовать? Как думаешь?