— А ты, леди Таша Рейвен, тверда ли в своём намерении принять вызов барона Равила арДаута по имущественному спору? Не желаешь ли ты, леди Таша Рейвен, отказаться от поединка, признав претензии барона Равила арДаута обоснованными?
— Тверда, отец мой, — Таша, как того требовали приличия, поклонилась жрецу. — Я не признаю претензий барона арДаута.
Служитель бросил на девушку короткий взгляд, преисполненный сомнений. Судя по лицу наследницы Рейвен-кэра, предстоящая схватка её порядком беспокоила. Губы чуть заметно подрагивают, пальцы непрерывно теребят эфес шпаги с голубым лезвием из магического стекла. Совершенно очевидно, что леди растеряна. Испугалась? Возможно, возможно… Служитель не был слишком уж близко знаком с черноволосой красавицей, почетная обязанность предоставлять аудиенцию благородным господам и дамам принадлежала исключительно Тиральту, старшему жрецу Храма, но слухи о ней ходили разные, а жрецам Эмиала сам бог велел быть в курсе проблем их паствы. Если тем слухам верить, леди Рейвен отнюдь не беззащитная женщина, много повидавшая и не раз имевшая дело со смертью. Может, страх наигран, направлен на то, чтобы заставить противника переоценить свои силы?
С точки зрения Служителя, поражение барона в этой дуэли пошло бы всем на пользу. Крови жрец не любил, как и зрелищ, с кровопролитием связанных… как же тут было спокойно, пока не заявился этот молодчик! Хорошо бы сбить с него спесь. К несчастью, несмотря на все разговоры о леди Рейвен, жрец не был уверен в её способности справиться с закованным в сталь воином.
— Согласно Уложению, женщина, вызванная на дуэль мужчиной, имеет право назвать человека, который будет защищать её интересы. Если таковой человек не будет назван, и если поединок назначается по имущественному спору, женщина имеет право удвоить спорную сумму. Спрашиваю тебя, леди Таша Рейвен, назовешь ли ты человека, готового принять твою сторону в предстоящем поединке?
Таша вздохнула. Час назад ей довелось выдержать самое настоящее сражение. Фарад, брызжа слюной и поминутно богохульствуя, требовал от неё этого самого права, в противном случае грозя навсегда покинуть Рейвен-кэр. Разговор получился тяжёлым и закончился грохотом двери, захлопнувшейся за спиной Ларзена. Никуда он, конечно, не уедет, но изображать из себя оскорблённого будет долго, очень долго. Предстоит ещё подумать, чем же умаслить старика.
А жрец-то молодец… просьбу о том, чтобы освежить в памяти Уложение, выполнил самым тщательным образом. Если покопаться, в этом древнем документе можно найти немало интересного.
— Я сама буду отстаивать свои права, — Таша постаралась, чтобы её голос звучал без особой уверенности. Судя по тени беспокойства, промелькнувшей на лице добродушного жреца, ей это удалось. — И я… я согласна удвоить спорную сумму.
— Согласно Уложению, — снова затянул набившую оскомину песню жрец, — я должен спросить тебя, барон Равил арДаут, не изменилось ли твое намерение бросить вызов леди Таше Рейвен, отказавшуюся выставить замену и принявшую правило удвоения?
Признаться, Таша сильно подозревала, что юнец понятия не имеет, что представляет собой это правило. Люди, особенно малообразованные, склонны видеть в словах лишь очевидный, поверхностный смысл. Может, ему хватит предусмотрительности попросить разъяснений? Хм… нет, не хватило.
— Нет, старик. Я не беру назад своих слов, — барон презрительно оттопырил губу, смерив будущую противницу насмешливым взглядом. Его можно было понять, с демонстрацией неуверенности Таша явно перестаралась. Пожалуй, сейчас каждый второй в толпе зрителей уверен, что молодая леди пребывает в панике.
— Согласно Уложению…
Совершенно ясно, почему в Инталии дуэли случаются довольно редко. Лучше помириться с противником, чем выслушивать нудные условия, бесконечные вопросы и уточнения, да ещё изложенные монотонным равнодушным тоном. Интересно, жрецов специально учат говорить именно так, или это нарабатывается годами практики? Таша с уважением относилась к Эмиалу, но слишком уж религиозной себя не считала. Пару-тройку раз в год посетить богослужение — этого вполне достаточно, чтобы жрецы не считали тебя еретиком и не начинали присматривать в округе сухие дрова. И, разумеется, необходимо время от времени жертвовать на нужды храмов, желательно — с выражением искренности на лице. Искренность Таша изображать умела — ей приходилось кидать монеты в дарственную чашу в храмах Гурана, воздвигнутых во славу ночного бога, а тамошние жрецы зорко следят за душевными порывами паствы, и не приведите боги, если кто-то усмотрит в действиях пришедшего на службу нотку фальши. Его мерзейшее мудрейшество, господин Юрай Борох, весьма заботился о благосостоянии Триумвирата, получавшего пятую часть имущества вероотступника (остальное, традиционно, шло в казну Его Величества). Так что, неизменно присутствующие при службах «безликие» бдели.
Ну вот, кажется, ритуал подходит к концу.
— Согласно Уложению, в последний раз задаю вопрос тебе, барон Равил арДаут, не изменилось ли твое желание бросить вызов леди Таше Рейвен по удвоенному имущественному спору, имея свободный выбор оружия, на условии боя до безусловной победы, без права оспорить итог поединка?
— Не изменилось!
«А мальчик-то уже выходит из себя», — мысленно ухмыльнулась Таша, сохраняя на лице всё ту же смесь неуверенности и страха.
— Согласно Уложению, в последний раз задаю вопрос тебе, — душка-жрец сделал многозначительную паузу, и затем с лёгким, едва-едва заметным налетом ехидства в голосе продолжил, — леди Таша Рейвен, мастер Ордена Несущих Свет, не изменилось ли…
Девушка с явным удовольствием вглядывалась в лицо молодого барона. Наглое выражение стремительно с него сползало, уступая место бледности. Кажется, мальчик здорово просчитался… он намеревался публично отшлепать беззащитную женщину, а нарвался на боевого мага. Забавно… неужели ему никто не сказал, с кем он вознамерился иметь дело? Хотя это и неудивительно, учитывая, что молодчик за считанные месяцы успел испортить отношения с соседями. И отступать ему теперь некуда, поскольку уже прозвучал и последний вопрос, и ответ на него. Пожелай юноша сейчас убраться восвояси, его объявят проигравшим со всеми вытекающими последствиями. Не зря же прозвучало условие удвоения спорной суммы. Если барон проиграет, ему придётся выложить шесть сотен монет, причём — маленький нюанс, написанный, как говорится, «мелкой вязью» — выложить до захода солнца. Не сможет — его имущество пойдет с молотка, а остаток вырученных денег… Кто сказал — вернуть владельцу? А как насчёт того, чтобы вспомнить, кто именно составлял Уложение? Правильно, Святитель, да будет милостив к нему Эмиал. Вот в Обитель денежки и пойдут, а зарвавшийся сосунок останется, простите, с голой задницей.
«Не буду его убивать, — в порыве человеколюбия решила Таша. — Пусть живет. Может, хоть немного поумнеет…»
— Леди Рейвен? — повысил голос жрец. Девушка вздрогнула и повернулась к служителю, старательно надевая на лицо маску раскаяния. Не стоит зря гневить старика, привыкшего, что прихожане ловят каждое его слово.
— Ох, простите, отец мой, задумалась… Нет, мои намерения не изменились.
— В таком случае объявляю о начале поединка между бароном Равилом арДаутом и леди Ташей Рейвен. Да явит нам светлый Эмиал истинный знак своего правосудия.
Жрец, сложил ладони в молитвенном жесте, поднял очи к небу — мол, теперь всё в руках Света — и покинул огороженную площадку. Двигался он степенно, как подобает Служителю Храма, но и относительно поспешно — кто их знает, этих драчунов, вдруг начнут схватку прямо сейчас. Таша перевела взгляд на противника…
И почувствовала легкое беспокойство. На этот раз — совсем не наигранное.
Молодой барон уже не был бледен. Напротив, на губах его играла улыбка, и меч, сжатый в левой кисти, не дрожал.
В левой.
Ох…
— Ты видел, мастер? — Альта почувствовала, как пальцы задрожали от нахлынувшей волны страха.
— Что я должен видеть? — пожал плечами Фарад. — Доспехи дорогие, но не лучшие. Клинок у него неплох, узнаю индарскую работу. Могу поставить два луча за то, что меч отцовский или дедовский, для руки этого юнца оружие тяжеловато.
— Он держит меч в левой руке.
— Многие фехтовальщики предпочитают… — начал было читать очередную лекцию мастер, но осекся.
Да, это было верно. Многие, и не без оснований, считают, что меч в левой руке даст им некоторые преимущества против человека, не обученного драться с левшой. Но молодой барон сжимал клинок явно неуверенно, следовательно, особого опыта в ведении боя из такой позиции у него нет. Остается вопрос, зачем?..
И на этот вопрос есть только один, не самый приятный ответ. Пока что не вполне очевидный большинству собравшихся здесь зрителей, но скоро, очень скоро каждый поймет, что лучше бы им оказаться сейчас где-нибудь подальше. Поединок магов — опасное дело, прежде всего, для зрителей. В пылу боя всякое может случиться, а эти двое вряд ли станут швыряться безобидными сосульками.
— Как я понимаю, создать «купол» ты не сумеешь? — без особой надежды на положительный ответ поинтересовался Фарад. О проблемах девушки с освоением магической науки он был вполне осведомлен.
Альта сокрушенно покачала головой.
— Щиток могу сделать.
— И то хлеб… знаешь что, иди-ка ты вон туда, там управитель с супругой. Ежели что случится, постарайся хоть их защитить.
— А ты, мастер?
— Девочка, мне приходилось драться с магами, когда твоя мамка ещё пеленки пачкала.
Самым лучшим вариантом было бы разогнать толпу. Не то, чтобы заставить всех разойтись по домам, за такое предложение можно и по морде получить, ведь люди собрались ради зрелища и намерены получить его полной мерой. Но хотя бы подальше отойти, на безопасное расстояние. Пара сотен шагов… тьма Эмнаура, это то же самое, что просто убраться восвояси. С двухсот шагов много ли увидишь?
Похоже, и белые рыцари поняли, что к чему. Вряд ли им что-то грозило, большую часть заклинаний белые доспехи успешно отразят, да и не совсем уж светоносцы беспомощны по части магии. Каждый знает, броня и меч удел тех, кто не способен толком освоить мастерство плетения заклинаний, но бывают и исключения. Не в этом случае, мечи у обоих висят под правую руку. Тем не менее, рыцари пытались немного оттеснить тол