пу назад. Получалось не очень.
А на площадке уже началось движение. Оба противника явно принимали друг друга всерьез. Таша пока не делала попыток начать атаку, барон, нахлобучив шлем и опустив забрало, напоминал железную статую, неторопливо нарезающую круги вокруг своей гибкой и подвижной цели. Скрипя зубами, Фарад вынужден был признать, что тяжёлые доспехи, поначалу выглядевшие совершенно неуместными, сейчас дают барону изрядное преимущество. По опыту старый мастер знал, что латы способны защитить от простой боевой магии, следовательно, леди Рейвен придётся пользоваться более сложными узорами… отнимающими больше сил и времени.
Таша прыгнула вперед, разом сократив дистанцию вдвое, синяя шпага метнулась к прорези шлема — и отлетела в сторону, встретившись с тяжёлым индарским клинком. На мгновение грудь барона оказалась открытой, и в металл впечатался камень «пращи», вслед за ним второй, третий… под градом ударов барон вынужден был отступить. Но равновесия не потерял, на что, без сомнения, рассчитывала Таша. Правая рука сомкнулась в щепоть, невидимые за забралом губы прошептали нужные слова — и голубая молния хлестнула по тому месту, где ещё мгновением раньше находилась девушка.
Видимо, зрители поняли-таки, что в этой схватке они в любой момент могут стать пассивными участниками. Толпа попятилась, но ненамного — шаг, два от силы. А маги продолжали дуэль — барон, не особо балуя наблюдателей разнообразием (или же ничего иного не умея) попеременно атаковал то молниями, то простенькими фаербельтами. Будь на Таше стёганый панцирь, огненные стрелы вряд ли причинили бы ей серьёзный вред, но тонкую кожу изящного дамского камзола фаербельт прожжёт безо всякого труда. Сама волшебница на эффектные, но не слишком эффективные выпады латника отвечала, в основном, ударами «пращи». Пока что это привело лишь к тому, что кираса и наплечники барона покрылись неглубокими вмятинами, да меч в левой руке стал двигаться ещё более неуклюже, видимо, один из камней нанес арДауту серьёзный ушиб, лишь слегка смягченный пластинами брони и кольчужной сеткой.
За долгую жизнь Фарад успел немало узнать о способах магов вести схватку. Не обладая и крошечной искоркой магического дара, он понимал смысл понятия «заготовка». Как правило, маги могут иметь в запасе несколько мощных заклинаний, но использовать их станут лишь тогда, когда будут уверены в успехе. Знать бы ещё, что приготовила на такой случай леди Рейвен. И приготовила ли что-нибудь вообще… ведь Таша ожидала относительно простой стычки с придурком в латах, только и умеющим, что махать мечом. Одиночный противник магу, как правило, не страшен.
Очередная атака. На этот раз Таша предпочла воспользоваться шпагой, и Фарад до крови закусил губу — слишком, слишком самоуверенно ведёт себя леди, магическое стекло надёжно и остро, но против тяжёлых доспехов не слишком-то полезно. И точно, барон, даже не подумав парировать выпад, шагнул вперед, принимая укол синего лезвия помятым наплечником. Одновременно с этим движением его затянутая в железо рука рванулась вперед, нанося удар. Девушка в последний момент сумела увернуться — и всё-таки шипованая перчатка зацепила предплечье, раздирая и кожу камзола, и мышцы. Чуть в сторону — и песенка волшебницы была бы спета.
Поединок до безусловной победы подразумевал три варианта окончания — один из дуэлянтов убит, ранен до полной невозможности продолжать схватку, или бежал с поля боя. Правый рукав синего камзола леди Рейвен стремительно темнел, ещё немного — и пальцы перестанут слушаться хозяйку, тогда предсказать результат этого противостояния будет нетрудно. АрДауту и магия не понадобится, он просто изрубит девушку в капусту, и шпага ей не поможет.
Видимо, Таша это поняла, поскольку активировала заготовку. Как потом признается Альте, чуть с ума не сошедшей от страха за наставницу — единственную заготовку. Пренебрежение к противнику, в который уж раз, сыграло с волшебницей злую шутку — она попросту не озаботилась приготовить что-нибудь по-настоящему эффективное. Досадно, одна «стрела тьмы» могла бы полностью изменить ход боя… правда, о недавнем намерении оставить барона в живых пришлось бы забыть.
Сейчас леди Рейвен уже не думала о ценности человеческой жизни вообще и о потенциальной возможности перевоспитания барона арДаута в частности. На кону стояла её жизнь, правая рука ещё действовала, но вряд ли это продлится долго. Кровь заливала пальцы, а остановиться, чтобы бросить на рану простенькое «исцеление», некогда — барон без устали бил молниями, которые, лишь по невероятной случайности, до сих пор не зацепили никого из зрителей. От голубых разрядов Таша частично увертывалась, частично подставляла под удары «щитки», прекрасно понимая, что рано или поздно раненая рука подведет, и магическая атака достигнет цели.
Самое время использовать последние резервы. Последний довод.
Тело пронзил спазм наслаждения — исчезла, ушла в небытие боль в рассеченной руке, мир вокруг стал неторопливым и вальяжным, ноющие мышцы наполнились силой, шпага молнией метнулась вперед, заставляя застонать рассекаемый воздух — кончик синего лезвия полоснул по кирасе, вспарывая сталь… Враг смешон, неуклюж и неопасен, он не успеет даже понять, в какой момент клинок пронзит ему горло… это будет… сейчас!
Жалобно взвизгнуло столкнувшееся оружие. Барон успел парировать удар — правда, магическое стекло в очередной раз доказало своё превосходство над сталью, оставив на изделии индарских оружейников изрядную щербину. Но это не имело значения — удар не достиг цели, барон двигался быстро, очень быстро, явно также пребывая под действием «героя», одного из сильнейших заклинаний Школы Крови.
Таша видела, что опережает противника. Ненамного, может, на доли мгновения — но опережает. Барон оказался сильным магом, «герой» под силу не каждому — но в магии одной силы мало, требуется ещё и умение, а умения ему явно недоставало, заклинание было исполнено с ошибками, не сработав в полную силу. Но и того, что получилось, хватало — девушка понимала, что действие заклинания может кончиться раньше, чем ей удастся достать противника.
Видимо, барон придерживался другого мнения. Возлагая на магию Крови большие надежды, он был ошарашен тем, что его противница превосходит его в скорости. И испугался.
Голубой каскад молний ударил в Ташу — девушка отшатнулась, вскинув руки, поднимая навстречу сокрушительному потоку разрядов незримые щитки. Ей удалось отразить несколько обжигающих стрел, но «цепная молния» никогда и не предназначалась для поражения одиночной цели. Исполненная неряшливо и грубо, цепь была столь насыщена силой, что спастись от неё не было практически никакой возможности… Ташу зацепило трижды, швырнуло на землю, заставив изогнуться от страшной боли — у даруемой «героем» нечувствительности были свои пределы.
Но более всего досталось зрителям.
Бывали случаи, когда опытный маг одним ударом цепной молнии поражал три, а то и четыре десятка противников. Не насмерть, из ливня искрящихся разрядов наиболее опасными были три, от силы пять. Но когда тебе противостоят не воины в доспехах, а обычные селяне… Шестеро погибли сразу. Одним из них оказался статный воин в белоснежных эмалевых доспехах — латы способны спасти от молнии, но не тогда, когда она попадает в открытое лицо. Второй светоносец выхватил меч, одним прыжком преодолел невысокие кусты и метнулся к барону. Одновременно Фарад метнул тяжёлый нож — и арДауту не хватило скорости отразить сразу обе угрозы. Меч полоснул по белым доспехам, пробивая кирасу — но и бросок старого фехтовальщика оказался удачен, нож пробил кольчужную сетку и вошел магу подмышку…
С точки зрения закона, свершившееся было нарушением всех мыслимых правил дуэльного Уложения. Никому не позволялось вмешиваться в поединок, а то, что погибли зрители… что ж, бывает и такое, никто их силком сюда не тащил. Но и реакцию светоносца понять было можно — только что погиб его товарищ, погиб по-глупому, бездарно, и отомстить за его смерть — что может быть естественней? Да и кто рискнёт предъявить претензии «белому плащу»? АрДауту, пожалуй, тоже не придётся выслушивать обвинения жреца, как и стражникам, уже расталкивающим толпу и на ходу обнажавшим мечи. Кому другому нарушение Уложения не сошло бы с рук, но жрецы, служа Эмиалу, никогда не забывали о том, что также служат и Ордену. Барон — либо сдохнет, либо сбежит куда подальше, а Орден был, есть и будет. Ссориться с Несущими Свет — себе дороже.
Стражники, ощетинившись клинками, медленно приближались к арДауту, охватывая его короткой дугой. В большинстве своём, эта братия, приданная управителю дабы блюсти порядок и отлавливать всяческое отребье, портящее жизнь мирным гражданам, не отличалась ни умением, ни воинской выучкой. Работа непыльная, ну, может, раз в пару-тройку дней придётся разнять драку в таверне или вразумить не в меру разошедшегося мужа, грозящего свернуть жене шею за блуд (чаще придуманный, чем имевший место в действительности). Деньги хорошие, тренировками управитель не утруждает, почему бы и не послужить. Только каждый из этих немолодых уже мужиков твёрдо знал, что стоит разок проявить трусость — на этом доходная служба и закончится.
Поэтому и шли вперёд, стискивая зубы… страх был, как без него. Проклятый маг ведь только что перебил кучу людей и, подумать только, белого рыцаря… а то и двоих рыцарей, второй выживет ли, нет — неизвестно. Только ведь и маг ранен, старый Фарад ножи кидать умеет. Да и не останется в стороне, не таков мужик — вон, тоже за клинок схватился. А уж вшестером, даст Эмиал, одолеют подлеца.
Наверное, арДаут вполне мог бы справиться с пятью стражниками, вряд ли его остановил бы и мастер-фехтовальщик, несмотря на всё своё умение. Но действие «героя» подходило к концу, длинные-предлинные мгновения становились короче, первым, ещё еле ощутимым спазмом боли напомнила о себе рана. Несколько минут — и барон станет совершенно беспомощным — тогда не то что стражники, сама толпа разорвет его в клочья. Может, местные и не особо благоволили этой лордовской дочке… но светоносцев в Инталии уважали. Всегда… кроме разве что тех дней, когда белые рыцари собирали по городам и весям детей, обладающих магическим даром. За смерть орденца Равила арДаута втопчут в землю.