‑таки быть к нему повнимательнее.
— Ты все еще собираешься вести Нору к алтарю?
Саттон решительно кивнул:
— Даже если это меня убьет.
— Папа, не говори так.
— Я шучу. Все будет в порядке. Я сегодня хорошо себя чувствую. Ты все еще живешь у Романа? — поинтересовался он.
В последний раз, когда они виделись, Грейси ему все рассказала.
— Да. Пока он не скажет, что возвращаться домой безопасно.
— Дакс никогда мне не нравился, — заметил отец, нахмурившись. — Я ему не доверяю.
— Я все еще не могу поверить, что была настолько не права на его счет. Чувствую себя ужасно глупо.
— Не стоит, — сказал отец, сжимая ее ладонь. Его кожа на ощупь была холодной и тонкой. — Ты видишь в людях хорошее. Это твой дар.
Тоже мне дар. На сей раз этот дар мог доставить ей серьезные неприятности.
Раздался звон, предупреждавший гостей, что скоро начнется церемония. Нэш появился в дверях, готовый везти Саттона на место встречи с Норой.
Роман подошел к Грейси, предложил ей руку, и они направились в парк, где заняли места в одном из первых рядов. Несколько минут спустя к священнику приблизился Рейд, сногсшибательно выглядящий в смокинге и буквально светящийся от счастья. И немного взволнованный. Возле него остановился Нэш. Заиграла нежная мелодия, и по проходу двинулась Ева, а за ней — сестра Нэша Фиби, которая бросала розовые и белые лепестки на мягкий ковер, в то время как ее брат‑близнец Джуд обеспокоенно взирал на все действо, сидя на коленях у своей матери. Деклан — ужасно хорошенький в своем маленьком смокинге — нес подушечку с кольцами вслед за Фиби.
Заиграл свадебный марш, все поднялись на ноги и повернулись. В начале дорожки появилась Нора, и у Грейси перехватило дыхание. Нора, которую природа наградила фарфоровой кожей, в кремовом шелке выглядела как изящная статуэтка. Платье было простым, но элегантным и очень ей шло. Грейси даже мысленно себя похвалила.
— Ты превзошла саму себя, — тихо произнес Роман, заставив ее улыбнуться.
Саттон двигался медленно, вцепившись в Нору, чтобы устоять, но голову держал высоко. Грейси могла поклясться, что, когда он передавал свою дочь Рейду, в его глазах стояли слезы.
Церемония оказалась короткой, но насыщенной. В какой‑то момент Деклан начал ерзать, и Нора с Рейдом вместе держали его на руках, произнося свои клятвы. А когда они поцеловались, мальчик тоже поцеловал их обоих. Это, наверное, была самая милая сцена, которую Грейси когда‑либо видела. Они действительно стали единой семьей, в основе которой лежала любовь, и на секунду Грейси так сильно захотелось испытать то же самое, что сердце отозвалось болью. Когда‑нибудь это будет и у них с Романом. Свадьба, семья. Совместная старость. Грейси была в этом полностью уверена.
Праздничный обед был великолепен, но Романа так сильно снедало чувство вины перед Грейси, что он почти не мог есть. После пиршества все принялись активно общаться друг с другом. Роман заметил, что вернувшийся в инвалидное кресло Саттон выглядит не слишком хорошо. И вдруг Роман с удивлением осознал, что сочувствует этому человеку, хотя тот почти всегда вел себя как последний подонок. Но сейчас, в одиночестве под присмотром сиделки, Саттон вдруг стал очень старым, хрупким и печальным. Ему недоставало сил даже на танец с Норой. И Роман почувствовал необходимость хоть что‑нибудь сделать.
Черт, почему бы и нет?
Он подошел к Саттону и сказал:
— Похоже, тебе надо отдохнуть.
На лице Саттона было явно заметно облегчение.
— Отвези меня в мою спальню, — попросил он.
Оказавшись в спальне, Саттон отпустил сиделку и, когда дверь за ней закрылась и они с Романом остались вдвоем, сказал:
— Спасибо.
— Не надо меня благодарить. Мне тоже надо было отдохнуть, — отмахнулся Роман, чувствуя некоторую неловкость при виде столь могущественного человека в таком жалком состоянии.
— Поможешь мне лечь?
Роман, не говоря ни слова, выполнил просьбу старика.
— Я устал, Роман, — вздохнул Саттон, облокотившись на подушки. — Устал бороться.
— Понимаю, — отозвался Роман, и это было правдой. В плену его иногда посещало желание сдаться, позволить врагу победить, но он продолжал сражаться. С другой стороны, его врагами были боевики «Аль‑Каиды», а врагом Саттона — болезнь, и этот враг пожирал его изнутри.
— Я знаю, что ты понимаешь. С тобой связывался агент Кроссвелл?
Роман застыл в изумлении, но Саттон только улыбнулся:
— Я, может, и больной беспомощный старик, но связи у меня остались. После того, как Дакс Колфилд обошелся с моей дочерью… — Он покачал головой и нахмурился. — Я знал, что он мошенник, и мне было очевидно, что рано или поздно его выведут на чистую воду. Но никогда не думал, что он действительно опасен. Особенно в отношении Грейси. Когда я услышал о том, что произошло, я сделал пару звонков.
— Нет, он со мной еще не связался, — ответил Роман. — Но надеюсь, что это скоро произойдет.
— Ты любишь мою дочь.
Эти слова застали Романа врасплох.
— Да, люблю.
— Я надеюсь, что ты ее защитишь.
— Я ей солгал, — неожиданно для себя признался Роман. — Опять.
Он ожидал, что Саттон будет сердиться, но тот вместо этого произнес:
— Да. Но ты солгал, чтобы защитить ее.
Что не делало его поступок более правильным.
— Для нее это, наверное, не аргумент.
— Роман, я люблю всех своих дочерей одинаково. Но Грейси… В ней есть что‑то особенное. Она всегда видит в людях хорошее. Всегда дает им второй шанс. Господи, сколько раз она давала этот шанс мне! Она тебя простит.
Роман не был в этом так уверен.
— Я солгал ей.
— У тебя не было выбора.
Не было, и все‑таки он поступил плохо.
— Я должен сказать ей правду.
— И ты скажешь, но всему свое время. И она тебя простит. Такова ее натура.
И в этом Роман тоже сомневался.
— Когда вернетесь домой сегодня, посмотрите новости.
Похоже, Саттон знал что‑то, чего не знали другие.
— Зачем?
Губы старика растянулись в озорной улыбке, и на секунду он вновь стал тем Саттоном, которым был раньше.
— Как я и говорил, у меня еще остались кое‑какие связи.
Так и не развив эту мысль, он закрыл глаза и почти мгновенно уснул, оставив Романа теряться в догадках, собирается ли полиция арестовать Дакса — или уже арестовала?
Он отправился обратно в зал, но по дороге его остановил Карсон:
— Роман, тебе надо на это взглянуть.
Через минуту они присоединились к большой группе гостей, собравшихся у телевизора. Шли новости, и бегущая строка сообщала: «Сенатор арестован по обвинению в мошенничестве».
И действительно, на экране закованного в наручники Дакса выводили из его собственного дома. Роман почувствовал, как коленки слабеют от облегчения. Наконец‑то он сможет рассказать Грейси правду! И больше не волноваться о ее безопасности.
Грейси стояла возле бара, сжимая бокал, с выражением радостного недоверия на лице. Увидев Романа, она помахала рукой:
— Неужели это и в самом деле произошло?
— Это и в самом деле произошло. — И очень вовремя.
— Я знала, что здесь что‑то не чисто, но такого не ожидала.
Такого, кажется, не ожидал никто — судя по шокированным лицам и взволнованному шепоту гостей.
— Значит, мне больше ничего не угрожает? — спросила Грейси, глядя на него с такой надеждой, что Роману даже показалось, будто он вырос на дюйм.
— Хочется в это верить. — Ситуация оставалась непредсказуемой, и Грейси наверняка в какой‑то момент навестят агенты ФБР. Поэтому он должен все ей рассказать, прежде чем она узнает правду от кого‑то другого. И Роман произнес: — Нам надо поговорить.
Грейси нахмурилась:
— Прямо сейчас?
— Да, прямо сейчас.
Глава 14
Какая‑то нотка в голосе Романа и что‑то в выражении его лица обеспокоили Грейси. Разве он не должен радоваться, что все закончилось и она может вернуться к нормальной жизни? И почему ее не отпускало чувство, будто он знает что‑то ей не известное?
— Можно пойти в мою комнату, — предложила она. У Грейси, как и у ее сестер, все еще оставалась собственная комната в поместье.
Когда они оказались за закрытой дверью, она спросила:
— Что происходит? Я заметила, что тебя совсем не удивили новости.
— Я знал, что это произойдет, — ответил Роман. — Не знал только когда.
Грейси почувствовала, как страх охватывает ее сердце.
— Откуда ты знал?
Роман присел на край кровати. Его лицо страдальчески исказилось, и от этого ей стало только хуже.
— Я сотрудничал с ФБР.
И не сказал об этом ей. Сердце Грейси забилось сильнее.
— Давно?
— Они связались со мной за день до того, как Дакс заявился к тебе. Они знали, что он собирается забрать у тебя флешку с документами, и хотели получить ее первыми.
Грейси закрыла глаза и глубоко вдохнула. О нет. Он не мог так поступить.
— Ты что‑то нашел на ней, да? В самый первый вечер?
Роман опустил взгляд и кивнул.
— И солгал мне?
Еще один кивок.
Грейси спросила совершенно спокойным голосом:
— И где же сейчас эта флешка?
— Я передал ее ФБР на прошлой неделе.
Нет! Он не мог с ней снова так поступить! Только не сейчас… Просто не верится.
— У меня нет выбора. Тебя бы привлекли к следствию. Я отдал им флешку в обмен на твою неприкосновенность.
Грейси уставилась на него:
— Потому что ты думал, что я виновна?
Роман дернул головой:
— Нет! Потому что я хотел тебя защитить!
— Зачем бы тебе защищать меня и договариваться, чтобы меня не трогали, если ты знаешь, что я ничего не сделала?
— Грейси, — умоляюще произнес Роман, протягивая к ней руку.
Грейси отступила на шаг, не желая, чтобы он прикасался к ней. То, что случилось семь лет назад, происходило снова.
— Не трогай меня.
— Все было не так! Поверь мне. Я просто старался тебя защитить.