С нами было покончено, это точно. Джейсон остался здесь лишь для того, чтобы убедиться, что я не захлебнусь рвотными массами. Теперь, когда очевидно, что я жива и здорова, он заберет свою собаку и уедет, и я больше никогда его не увижу.
Моя жизнь — кошмар, тяжелый случай, бардак, и теперь он в этом убедился. Вся гостиная завалена вещами покойного жениха, потому что прошло два года, а я все еще храню его одежду. Я в невменяемом состоянии позвонила Джейсону и бог знает что ему наговорила. Как я могу ему понравиться?
— Пойду приготовлю завтрак, — сказал он, оттолкнувшись от коленей. — Не торопись.
И вдруг, к моему изумлению, он наклонился, улыбаясь во весь рот, приподнял меня за подбородок и поцеловал.
— Адвил выпила? — прошептал он, нависая надо мной и с улыбкой заглядывая в лицо.
— Ну да.
— Хорошо, — и он снова меня поцеловал, чуть дольше, чем в первый раз. Затем подмигнул и вышел из ванной.
«А-а-а. Боже. Мой», — выдохнула я, схватила мочалку и снова положила ее на лицо.
Спустя полчаса я наконец вышла: в толстовке, легинсах, без макияжа, завернувшись в одеяло и держа в руках ведро, которое Джейсон оставил у кровати, — плевать, как выгляжу, так выгляжу. Раз уж зашла настолько далеко, то почему не идти до конца?
Джейсон ждал на диване и весь просиял, когда увидел меня.
Забавная сцена. Я бы даже засмеялась, не будь мне так хреново. Джейсон, сидя посреди океана вещей Брэндона, пытается стать частью моей нелепой, печальной вселенной. А самое смешное — что весь этот хаос я устроила ради него.
После нашего свидания и поцелуя — которые, давайте начистоту, были настолько незаурядными и нешаблонными, что, возможно, любой другой мужчина покажется мне теперь банальным, — мне в какой-то момент вдруг подумалось, что однажды он вполне может оказаться у меня дома. И если я когда-нибудь приглашу его войти, то он наверняка проведет ночь в моей спальне и будет пользоваться моей ванной.
Тогда я посмотрела на свою жизнь глазами Джейсона, и все, что я увидела, — Брэндона. В шкафу одежда Брэндона, в ванной до сих пор зубная щетка Брэндона. Его последняя бутылка пива все еще стоит на верстаке в гараже, выдохшаяся и пустая. Я вспомнила слова Кристен о том, что превратила свою жизнь в храм, и поняла, что до сих пор живу с мужчиной.
Мужчиной, который никогда не вернется домой.
И вот во вторую годовщину его смерти я решила все изменить. Съездила к нему на могилу, сдала кровь в память о нем и занялась уборкой. Включила музыку повеселее и попыталась поднять себе настроение.
Сначала все шло хорошо. Я собрала все охотничье снаряжение и отвезла его Джошу. Это было легко. Я знала, Брэндон бы одобрил такой ход. Потом я выбросила все его туалетные принадлежности и прибралась в аптечке.
Но, когда дело дошло до одежды, ситуация стала выходить из-под контроля.
Некоторые из вещей все еще хранили его запах и напоминали мне о тех местах, где мы были вместе. Например, футболка, которую он купил на пляже Венис во время нашего второго свидания, или куртка, в которой ходил зимой, когда мы поехали в хижину у озера Биг-Бэр. Я стала откладывать в отдельную кучку те вещи, которые хотела сохранить, которые были мне дороги, и через некоторое время эта кучка стала больше той, что я хотела отдать.
Я достала текилу, влила в себя немного для храбрости и взялась перекладывать одежду из этой кучи в мешки для мусора. И у меня почти получилось, но тут в кармане его любимых джинсов я обнаружила чек. Чек из «Луиджи», дурацкого итальянского ресторанчика в Канога-парке, где мы так любили бывать. Последний ресторан, где мы обедали вместе.
Тогда-то все и вышло из-под контроля. Оставшуюся ночь я много пила, ревела и, как следует из присутствия в моей гостиной Джейсона, напившись, звонила ему.
Я села на диван рядом с ним и поджала под себя ноги. На соседнее место запрыгнул Такер и положил голову мне на колени.
Джейсон улыбнулся и протянул мне странный сверток, обернутый фольгой.
— Завтрак.
Я наморщила лоб.
— Это что… завтрак туриста?
На свертке было написано: «Завтрак туриста: гранола с молоком и бананами». Еще теплый.
Он сунул мне ложку.
— Мои любимые хлопья. Покупаю их иногда. Отлично заходят при похмелье. Плюс не нужна тарелка.
Отсутствие необходимости в посуде радовало, потому что раковина на кухне не работала. Я открыла пакет и понюхала.
— Неплохо, — призналась я. — Никогда не пробовала походную еду.
— Ты никогда не ходила в поход?
— Ходила. Вернее, ездила. У нас были электричество и вода. Мы брали холодильник с едой, включали гриль и готовили на нем.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Это не поход, а какая-то прогулка.
— А, да, я забыла. Ты же настоящий турист. — Я слабо улыбнулась, чувствуя, как в висках застучало. Меня слегка затошнило. Я закрыла глаза и стала дышать через нос.
— Через несколько часов полегчает, — успокоил меня Джейсон.
— Что еще ты готовишь? — спросила я, снова поднимая пакет с хлопьями.
— В моем доме на колесах есть только гриль и кипяченая вода, которой можно залить сухой паек.
— Ну, раз ты можешь вскипятить воду, значит, можешь и кофе сварить.
— Я делаю потрясающий кофе, — отозвался он. — Завариваю его во френч-прессе.
— У-ух, ты заговорил на языке любви. Скажи еще разок «френч-пресс», — пробормотала я.
Он наклонился к моему уху и зашептал:
— Френч-пресс-с-с.
Я сердито посмотрела на него. Если не умру от похмелья, то меня добьет его беспардонный флирт.
— Кстати, спасибо, — сказала я через минуту.
Он улыбнулся.
— За что?
— За то, что пришел. За то, что позаботился обо мне. За то, что не… — Я обвела взглядом заваленную гостиную. — За то, что не передумал после всего этого.
Он не смотрел на бардак. Он не сводил глаз с меня.
— Ну у нас же сегодня свидание. Я вчера целый день его ждал. И ничто мне не сможет помешать.
— Джейсон, я сегодня никуда не смогу пойти. Мне очень плохо.
— Свидание будет здесь. Оно уже началось. Сейчас включим «Инвестигейшн Дискавери» и будем отдыхать.
Я засмеялась, и боль в животе тут же напомнила, что прошлую ночь я провела в обнимку с унитазом.
Джейсон взял пульт и включил телевизор.
Боже, он восхитителен.
Четыре часа ничегонеделания перед телевизором — он лишь держал меня за руку. Если не считать мимолетных поцелуев в ванной, Джейсон больше ничего в отношении меня не предпринимал. Не знаю, то ли похмелье, то ли моя неконтролируемая гиперактивность в ночь, когда мы впервые поцеловались, но он держался на безопасной дистанции. Думаю, Джейсон понимал, что если набросится на меня, я, скорее всего, его прогоню. И он был прав. Странно, но его сдержанность вселяла в меня уверенность и даже вызывала желание самой наброситься на него.
Интересно, может, в этом и есть его тактика…
Похмелье почти прошло. Мне стало в миллион раз лучше. Я сидела на диване, скрестив под собой ноги, и лишь слегка касалась коленом его бедра. Контакт был ничтожным, но уже целый час я чувствовала, как через мое тело то и дело проходят разряды электрического тока.
Быть рядом с ним было так же естественно и легко, как болтать по телефону, если не считать сексуального напряжения.
Казалось, мы не в силах смотреть на что-то дольше нескольких минут. Мы постоянно поворачивались друг к другу и в конце концов плюнули на телевизор и стали разговаривать. Надо отдать ему должное, он совершенно не обращал внимания на мой внешний вид, и создавалось ощущение, будто он счастлив просто сидеть рядом со мной, вместо того чтобы заняться чем-то более захватывающим.
У него звякнул телефон, он взял его и нахмурился.
— Все в порядке? — спросила я.
— Просто слишком много дел предстоит. Эрни скинул расписание на эту неделю. Завтра встреча с рекламным агентом, и Эрни нашел мне личного помощника на время гастролей.
— То есть завтра ты занят?
— В одиннадцать встреча, потом сразу фотосессия. Но я с удовольствием позавтракаю или поужинаю с тобой. Или и то и другое.
— И то и другое, да? — переспросила я, стараясь не показывать, насколько меня обрадовало его предложение.
Он ухмыльнулся и положил руку мне на колено. Внутри у меня все перевернулось.
— Если я хочу с тобой встретиться, то прошу об этом.
— И ты хочешь встретиться два раз за один день? — поддразнила я его.
— Нет. Я бы с удовольствием провел с тобой весь день.
На этот раз я соизволила покраснеть.
— Кстати, мне очень понравилась фотография, которая висит у тебя над кроватью, — сказал он, откинувшись на спинку дивана и улыбнувшись.
Я удивленно взглянула на него.
— Я там голая.
— Я фотограф-любитель. И интересуюсь в чисто художественных целях.
— Ага, так я и поверила, — самодовольно улыбнулась я. Мне нравился мой образ на фото, и я гордилась этим портретом, хотя Джейсон вряд ли бы понял, почему. Я решила пока ничего не говорить. Может, он сам догадается. Тот факт, что фотография ему понравилась, при этом он не знал, что это за снимок, был для меня самым лучшим комплиментом.
Я потянулась.
— Хочешь пить?
Я была ужасной хозяйкой: допустила, чтобы мы заказали пиццу, и с начала нашего телевизионного криминального марафона ни разу не встала с дивана.
— Да. Просто воду.
Я встала, пошла на кухню и обалдела. В кухне был полный порядок. Вентиляторы исчезли, столы и пол вымыты.
С открытым ртом я подошла к раковине и заглянула под нее. Там тоже была идеальная чистота, а на новенькой блестящей трубе красовался вентиль. Я закрыла дверцы и включила воду. Она бежала. Все тарелки вымыты. А мой стакан из-под текилы перевернут и сушится.
Меня переполнило чувство благодарности.
Я вернулась в гостиную, протянула Джейсону его воду и слегка поддела его коленом.
— Ты починил кухню.
— Я же обещал. — Он поставил стакан на подставку.
— Завтра я хочу приготовить для тебя ужин.