♪ BURN SLOWLY / I LOVE YOU | THE BRAZEN YOUTH
Я закинул мешок в отцовский грузовик и закрыл борт, как вдруг услышал завывания Такера. Обошел машину с водительской стороны и увидел Слоан. Она закрывала рукой рот и жадно хватала воздух.
Не раздумывая ни секунды, я ринулся к ней.
— Эй, эй, что стряслось? — Я обнял ее и попытался приподнять голову за подбородок, но она уткнулась мне в грудь и всхлипнула.
Она вся тряслась. Что-то очень сильно ее напугало.
— Слоан, что такое? — Сердце мое бешено колотилось, и по своему голосу я понял, что паникую. — Слоан, не молчи, скажи, что случилось!
Она не отвечала.
Я глянул через ее плечо. Взглядом скользнул по черным колесам мотоцикла, и до меня дошло…
— Мотоцикл, да?
Она с трудом кивнула.
Не говоря больше ни слова, я схватил ее на руки и побежал на открытый воздух.
После аварии Брэндона прошло два года. За это время она наверняка видела тысячи мотоциклов. Значит, только одно могло так сильно взволновать ее: мотоцикл был моим.
Поставив Слоан на газон и придерживая руками, я наклонил голову, чтобы видеть ее лицо.
— Слоан, давай восстановим дыхание, слышишь? Посмотри мне в глаза. Вдох-выдох, медленно и ровно. Сможешь?
Она кивнула и осторожно, прерывисто выдохнула, вытянув вперед губы.
— Послушай, — я постарался удержать ее взгляд и медленно проговорил: — Со мной ничего не случится. Я его продам. Сейчас же. Слышишь меня, Слоан? Я больше никогда на него не сяду.
Она судорожно выдохнула, и слезы хлынули по ее прекрасным щекам. Такер прижался к нашим ногам и обеспокоенно смотрел вверх.
— Прости, — выдавила она из себя.
— Не надо передо мной извиняться, — замотал я головой. — Ш-ш-ш…
Слоан еще несколько раз прерывисто вдохнула, а когда снова заговорила, голос ее был настолько тихим, что я едва разобрал слова:
— У него глаза налились кровью, Джейсон. Его кожу содрало об асфальт. Всю, до самых костей.
Ее слова словно ножом резанули по сердцу. Господи. Что можно на это ответить?
Ненавижу себя. Мне хотелось просто защитить ее. Оградить от этой боли на всю жизнь. Стереть произошедшее из ее памяти. Я бы не задумываясь забрал все ее страдания себе, если бы только мог.
Каждый ее вздох, каждое всхлипывание будто бритвой разрезали меня на куски.
Словно мое сердце расщепилось посередине: одна половина осталась у меня, вторая — у Слоан. Я знал и нисколько в этом не сомневался, что с этого момента должен заботиться о ней больше, чем о себе, — потому что я не смогу жить спокойно, если ей будет плохо.
Через несколько минут она наконец успокоилась.
Когда дрожь прошла, я поцеловал Слоан в лоб и взял в ладони ее лицо. Ее волосы прилипли к мокрой от слез щеке, я убрал их и заправил за ухо.
— Я не переживу, если увижу еще одного человека, разбившегося на мотоцикле, — сказала она. — Пожалуйста, не садись на него. Ты должен обещать мне, Джейсон.
— Никогда. Обещаю, — прошептал я. — Я не оставлю тебя, Слоан. Такое больше не повторится.
Она кивнула, глубоко вздохнула и позволила отвести себя в дом. Все это время в голове у меня крутилась единственная мысль.
Я был благодарен за то, что своей музыкой помог ей пережить самые страшные часы в ее жизни. Что проник ей в сердце, тронул ее и много лет держал в своих объятиях, пусть даже мы об этом и не догадывались.
Я хотел поселиться в ее сердце навечно и никогда не выпускать из объятий.
Потому что я окончательно и бесповоротно влюбился.
Глава 25 Слоан
♪ 26 | PARAMORE
Мы вернулись из Миннесоты три дня назад, и каждое утро я с трудом вытаскивала Джейсона из кровати и заставляла становиться Джексоном Вотерсом.
— Разве тебе не нужно собираться? — хихикала я. Сегодня у него была встреча с группой. — Зейн заедет за тобой в семь.
Он пренебрежительно хмыкнул и провел губами по моей обнаженной груди, двигая под одеялом плечами. Я улыбнулась.
Его новая личная помощница Зейн приступила к работе в понедельник.
Суровая на вид, серьезная женщина с прической помпадур, в джинсах с подворотами и с татуировкой голой девицы на предплечье. Она говорила по-испански, имела большой опыт, знала Лос-Анджелес как свои пять пальцев и была просто потрясной.
Зейн сама возила Джейсона на встречи, поэтому ему даже не приходилось садиться за руль. Она следила, чтобы он вовремя поел и никуда не опоздал. Зейн оказалась самой лучшей помощницей. Какая и была нужна с учетом его бешеного графика.
В пятницу вышел новый саундтрек. Всю неделю Джейсон давал интервью то на радио, то на телевидении и каждый день участвовал в фотосъемках. Особенно успешной оказалась песня, написанная для фильма. Его даже пригласили на телешоу в следующие выходные — «Субботний вечер в прямом эфире».
Джейсон принялся стягивать с меня трусики. Я начала извиваться и отбиваться от него.
— Нет, нет, нет. Хватит. Иди в душ.
Он высунул из-под одеяла голову и посмотрел на меня грустными щенячьими глазами.
Я улыбнулась.
— Не хочу потворствовать твоим проступкам. У тебя сегодня выступление на радио.
Он глубоко вздохнул, скатился с меня, перевернувшись на спину, и закрыл лицо руками.
— Ты сводишь меня с ума. Я постоянно тебя хочу.
У меня звякнул телефон, и, ухмыльнувшись, я потянулась за ним.
— Кто там? — спросил Джейсон. На часах было только 6:15 утра.
— Твоя мама.
— Моя мама? Она никогда не пишет эсэмэски.
— Мне пишет, — парировала я, показав ему экран, и стала печатать ответ.
— Невероятно.
— Ну она же не сумасшедшая, чтобы звонить и зачитывать мне рецепт по телефону, — сказала я. — У них уже пятнадцать минут девятого. Она нашла в журнале рецепт мясного бургера, который, по ее мнению, должен тебе понравиться. И еще она спрашивает, не знаю ли я, как варить компот.
— Ты знаешь?
— Ну конечно, — хмыкнула я.
Он приподнялся на локтях и посмотрел на меня. Я прижала телефон к груди и заулыбалась.
— Что?
— Давай устроим сегодня свидание.
— В смысле, пойдем куда-нибудь?
Вернувшись из Миннесоты, все совместное время мы проводили исключительно в постели. Последние три ночи Джейсон спал у меня. И мне это нравилось. Нравилось засыпать и просыпаться в его объятиях.
— Хочу угостить тебя вином и ужином, — предложил он, — а потом, держась за руки, прогуляться по пляжу.
Я обняла его за шею.
— Да, мой музыкант, я пойду с тобой на свидание.
Джейсон стал целовать меня, и только я подумала, что снова придется напомнить ему о времени, как он отпрянул и потерся носом о мой нос.
— Слушай, как думаешь, я могу воспользоваться пустым ящиком в комоде? Переложу туда вещи из рюкзака? А рюкзак повесим в шкаф?
На меня словно вылили ведро ледяной воды. И я, не успев подумать, прикусила губу, замотала головой и выпалила:
— Нет. Я не могу.
Искра, зажегшаяся в его глазах, потухла, но он все равно улыбнулся.
— Нет, так нет. — Он чмокнул меня в губы, вылез из постели, пошел в ванную и захлопнул дверь.
Я села и закрыла лицо руками. Эмоции, как мячики, отскакивали от меня, разлетаясь в разные стороны.
Зачем он так со мной? Зачем делает вид, будто у наших отношений есть будущее? У нас не настоящая жизнь, а какое-то промежуточное состояние. И он не может складывать свои вещи в мой комод.
Он уезжает.
Я стараюсь и делаю все, что в моих силах, чтобы насладиться этим моментом. У нас осталось так мало времени. На меня, словно огромная волна, накатывала дата начала его гастролей. Этот день неминуемо приближался, и тогда все закончится. Так зачем он подвергает меня такому испытанию? Хочет, чтобы я опять разгружала комод? Ну уж нет, я только-только через все это прошла и больше не хочу.
Я отбросила одеяло, накинула на себя халат, села на краю кровати и, закусив губу, уставилась на гитару, которую он прислонил к стулу. Зашумели трубы, значит, Джейсон включил душ. Я набрала Кристен. Еще рано, но Оливер всегда будит ее в шесть — так и есть, Кристен ответила после второго гудка.
— Джейсон хочет занять ящик в комоде, — прошептала я.
На заднем фоне шумел малыш.
— Так выдели ему чертов ящик, что в этом такого?
— Кристен, он уезжает. Ему придется жить на чемоданах. Такая у него работа. Наши отношения не дом, а палатка. Зачем оставлять здесь свои вещи и вести себя так, будто через две недели ничего не закончится?
— Разве через две недели все закончится? Вы говорили на эту тему?
Я прикусила ноготь на большом пальце.
— Нет, не говорили. Но от разговоров ничего не изменится. Я не собираюсь четырнадцать месяцев любить на расстоянии.
— А может, он пригласит тебя поехать с ним? Если для него все это несерьезно, зачем он назвал тебя своей девушкой и познакомил с родителями?
— Не знаю, — я покачала головой. — До Или он не говорил, что ему продлили гастроли. Может, сам только что узнал? У него наверняка были самые лучшие намерения, но, очевидно, обстоятельства изменились. Да даже если он и попросит, я все равно никуда не поеду. Мы встречаемся всего неделю. Я не собираюсь ехать ни на какие гастроли, а от разговоров этот мыльный пузырь только быстрее лопнет. Я просто хотела еще несколько дней пожить в счастливом забытьи, а он взял и все испортил разговором о комоде.
Мне кажется, мы с Джейсоном оба притворялись, будто никаких гастролей не существует. Ни он, ни я не хотели возвращаться в реальность.
— Пузырь, не пузырь, а вам надо поговорить. И выдели уже, черт возьми, мужику ящик. Он знает каждый дюйм твоего тела. Неужели ему нельзя сложить носки в комод?
Я приложила ладонь ко лбу и откинула назад волосы.
— Не знаю, Кристен, смогу ли я играть с ним в пару. Мне будет очень тяжело после расставания.
— Ты ни за что не отпустишь его, — фыркнула подруга. — Ты ведь уже наполовину в него влюблена.
— Отпущу. Куда я денусь?