Джейсон схватил с раковины телефон и, не обращая на меня внимания, набрал номер.
Потом ринулся в спальню, и я последовала за ним.
— Джейсон, у них только четыре утра.
Он повернулся, включил громкую связь и положил телефон между нами.
Эрни взял трубку на втором гудке.
— Доброе утро, друзья. Вы из Грейсленда звоните? — сонно поинтересовался он.
— Они отправляют меня в еще один тур? — не здороваясь, выпалил Джейсон.
Последовала многозначительная пауза.
— Э, черт, — пробормотал наш собеседник. — Подожди секундочку.
Эрни вполголоса пробормотал что-то своей жене. Прошло несколько секунд, и на заднем плане закрылась дверь.
— Кто тебе сказал?
— Так это правда? — не унимался Джейсон.
— Посмотри на это с другой стороны: у тебя будет стабильная работа.
Я закрыла глаза, а когда снова открыла, увидела, что всем своим видом Джейсон просит у меня прощения.
— С технической точки зрения, это не новые гастроли, — сказал Эрни. — Это тот же тур, только продленный. Это хорошо. В смысле, на тебя есть спрос. Я пытался выбить еще один саундтрек, чтобы задержать тебя в Лос-Анджелесе, но Пэтти Дженкинс отказалась, поэтому ничего не вышло. Ты не пишешь и не записываешь. Они не позволят тебе сидеть и ничего не делать, друг мой. К тому же ты сейчас мегапопулярен в Токио.
Мы с Джейсоном смотрели друг на друга и молчали. Он провел рукой по бороде.
— Эрни, я так больше не могу. Это не график, а издевательство какое-то. Уже несколько месяцев мои голосовые связки не знают покоя, мы устали.
Я уставилась на него. Он совершенно не устал — все это, сто процентов, из-за меня. И он впервые признал, что все происходящее его не радует.
— Я понимаю, — согласился Эрни. — Но, к сожалению, ты сам на это подписался. Если решишься на новый альбом, я выбью для тебя шесть месяцев вместо трех. На самом деле они дают тебе эти три месяца в надежде, что ты что-нибудь напишешь, иначе не видать тебе никакого отдыха.
Глаза Джейсона снова стали молить меня о прощении, и он грузно уселся на край кровати.
Он не мог писать. С этим все было плохо еще до гастролей, а теперь стало только хуже. Не знаю, каких творческих порывов они от него ждали в таких условиях.
— И раз вы двое здесь, скажу кое-что еще. Сразу предупреждаю: вам это не понравится.
Джейсон посмотрел на меня, и мы насторожились.
— На День благодарения у тебя концерт в Амстердаме. А на Рождество — в Париже.
С этими словами меня покинули последние силы.
Глава 36 Джейсон
♪ I DON’T KNOW WHAT TO SAY | BRING ME THE HORIZON
В глазах Слоан потухла последняя искра. Она несколько секунд молча смотрела на меня, потом развернулась и медленно побрела в ванную.
— Эрни, созвонимся позже.
Я положил трубку и пошел за ней. Закрыв лицо руками, она сидела на закрытой крышке унитаза. Я присел перед ней.
— Мне жаль, Слоан.
Я не знал, что еще сказать. Мне действительно было жаль. Жаль каждый гребаный день, проведенный здесь.
Это не жизнь. Слоан устала и измотана. Она скучает по друзьям и семье. Я делал все возможное, чтобы хоть как-то скрасить ее дни, но заставлять жить ее в таких условиях жестоко.
— Мне нужна всего лишь минутка, чтобы все это переварить, — не отнимая рук от лица, тихо произнесла она.
Она так ждала возвращения домой. Так скучала по Кристен и хотела выполнить заказ. Это было все, о чем она говорила. И вот все ее надежды разом рухнули.
Что это за дурацкий юмор у вселенной: моя работа требует постоянного движения и переездов, а ее — полного и абсолютного спокойствия?
— Эй, — я поцеловал ее в коленку. — Может, нам удастся сходить в Лувр? — с надеждой предложил я, зная, что, скорее всего, меня тут же пошлют на следующие гастроли и ничего не выйдет.
Должно быть, она тоже это знала. Потому что ничего не ответила.
— Слоан…
Она глубоко вздохнула, оторвала кусок туалетной бумаги и высморкалась.
— Ладно. Что есть, то есть. — Она шмыгнула носом. — Мы ничего не можем изменить. А долго еще так жить? — Ее красивые глаза воспалились. — Когда у тебя заканчивается контракт? Эрни же сможет потом договориться о других условиях, да? Мы сможем попросить составить более щадящий график? Более предсказуемый?
— Да, но… — От того, что мне предстояло ей сказать, в груди закололо.
Подписывая контракт со студией, я был в каком-то экстазе. Большинство музыкантов получают предложение на один альбом с возможностью продления контракта, если все пойдет хорошо. Два альбома — если студия в тебя верит. Редко кому удается получить такое предложение, которое сделали мне, — и я его принял, потому что они с точностью предвидели то, что происходит со мной сейчас: славу.
Эрни предупреждал, что я привязываю себя к ним, но тогда мне было плевать. У меня контракт с одним из самых топовых лейблов в мире. Я хотел быть привязанным к ним. Я хотел стать знаменитым, как Дон Хенли.
Работа меня не пугала. Невозможно было представить такого развития событий, при котором я бы не хотел, чтобы за мной стояли такие влиятельные в музыкальной индустрии силы. Эрни договорился о шикарных роялти и бонусах — о таком задатке я не мечтал даже в самых смелых фантазиях. Я понимал, что они будут выжимать из меня все соки. Но я был одинок, привык к гастролям, дорога меня нисколько не утомляла, да и создавать музыку всегда было легко, поэтому я совершенно не сомневался в том, что смогу выполнить все условия контракта.
Но все изменилось.
Создавать музыку я не мог. Надо было думать о Слоан. Над головой, словно чертова гильотина, вечно висела Лола. Контракт давил меня своим весом. А мне очень хотелось успевать. Хотелось управлять славой и успехом, хотелось иметь время на жизнь — потому что сейчас ничего этого не было и в помине.
Она ждала моего ответа.
— Как долго?
Я покачал головой.
— Слоан, никаких точных сроков нет. У меня контракт на четыре альбома. Саундтрек был первым. Нужно еще три.
— Хорошо. Сколько времени на это уйдет?
Я молчал, не в силах ответить.
Она облизнула губы.
— Полгода? Год на каждый? Сколько примерно?
— В среднем у большинства музыкантов уходит три года на один альбом.
Слоан отпрянула, словно получила удар под дых.
— Три года? — процедила она, уставилась на колени и стала раскачиваться. — Три года, Джейсон? — Она снова подняла заплаканные глаза на меня. — Каждый альбом?
Я знаю, что это долго…
Внезапно она побледнела.
— Но ты же не можешь ничего сочинить, — прошептала Слоан, будто наконец осознала всю серьезность нашей ситуации. — Значит, еще девять лет? Еще? — Ее глаза умоляли меня сказать, что это неправда.
А я не мог.
Ничего не ответив, я встал, чувствуя, что должен хоть как-то скрасить этот день, но не знал, как.
— Наполню тебе ванну.
Я включил воду в джакузи и налил гостиничного мыла.
— Сегодня оставайся здесь. Ты болеешь.
Она не стала спорить, как делала это обычно, когда я пытался заставить ее заняться собой, а не мотаться со мной, — не знаю, хороший это знак или плохой.
Я поставил ее на ноги и стал развязывать халат. Она казалась заторможенной и избегала смотреть мне в глаза.
Светлые волосы собраны в пучок на макушке. Она больше их не распускала. Редко красилась и не делала маникюр. Мне плевать, как Слоан выглядит. Для меня она всегда красавица. Но меня беспокоило то, что с ней происходит. Она перестала за собой ухаживать.
Здесь она приходила в упадок. Будто я взял с собой в путешествие орхидею и та перестала цвести. Я наблюдал, как цветок увядает, как облетают его лепестки, но ничего не мог поделать. Разве только увезти его обратно домой и пересадить. Но сейчас это невозможно.
Она закашлялась, и мне стало еще хуже, чем прежде.
— Я принесу завтрак сюда, — сказал я. — А потом ты вернешься в постель.
Я помог ей забраться в ванну, а сам пошел в комнату, взял стул и прикатил его в ванную, чтобы организовать для нее стол. Потом принес еду и расставил ее. Я то и дело поглядывал на часы, потому что уже опаздывал. Я должен быть здесь, с ней, заботиться — хотя бы быть рядом, когда она будет готова обсудить то, что только произошло, — но вместо этого надо ехать на, черт бы ее побрал, радиостанцию.
Я поцеловал Слоан на прощание в лоб и ушел. Она не сказала мне ни слова и никак не отреагировала.
За рулем была Зейн, поэтому я позвонил Эрни. Удерживая телефон плечом, я тер виски, пытаясь изгнать из головы наступающую боль.
Он взял после первого же гудка.
— Ты знал, что, когда спишь на диване в гостиной, можно наблюдать за восходом солнца через стеклянные двери?
Я потер переносицу.
— Зря я позвонил в такую рань. Прости, что разозлил твою жену.
— Мои жены всегда на меня злятся. Как Слоан? Нормально восприняла?
Я смотрел в окно на залитые дождем улицы Мемфиса.
— Нет. Она заболела. Она устала. Она несчастна.
— Неудивительно, — хмыкнул он. — Невыносимо постоянно находиться в дороге.
Я устало потер глаза.
— Я грезил об этом всю жизнь, и вот мечта сбылась, а я хочу лишь одного: чтобы все это, черт возьми, скорее закончилось.
Я представил, как Эрни кивает в знак согласия.
— Ты пал жертвой собственного успеха. Пока люди хотят тебя слушать, ты будешь вынужден гастролировать. — Он протяжно выдохнул в трубку. — Знаешь что, друг мой, а у тебя ведь есть выбор.
— Я не собираюсь с ней расставаться.
— Это, конечно, вариант, но я не об этом. Мне, кстати, обидно, что ты думаешь, будто я могу такое предложить. Речь ведь о твоей первой жене как-никак.
Я хмыкнул.
— Можно стиснуть зубы и записать хрень, которую они предлагают.
Из меня вырвался стон.
— Ну-ну, думай позитивно. Все быстрее закончится. Либо это, либо то, а то тебе явно не по душе. Из этого контракта есть всего два выхода. Либо ты его исполняешь, либо тебя кидают. А они бросят тебя только в том случае, если твоя карьера полетит к чертям. А это невозможно, если только не появится какое-нибудь компрометирующее видео, о котором я не знаю.