Она касалась этих картин. Эти картины создали ее руки, ее глаза смотрели на эти холсты, эти сюжеты родились в ее красивой голове.
Меня переполняла гордость. Я глубоко вздохнул. Как же я скучал. Скучал каждую секунду.
Цоканье каблуков по деревянному полу заставило меня обернуться навстречу администратору галереи, элегантной седовласой женщине в очках и с красной помадой на губах.
— Наверное, вы тот джентльмен, что мне звонил?
Я оглянулся на картины.
— Да. Вы говорили, у вас есть картины Слоан Монро.
— Да, пойдемте в подсобку. Вы как раз вовремя. Их только что доставили. Ее картины у нас долго не задерживаются.
Сердце неистово колотилось. Я не мог оторвать глаз от стены.
— Она очень талантлива, — выдохнул я.
Надеюсь, Слоан воспользовалась моим подарком и купила себе кисти и краски. Я очень хотел быть частью ее успеха. Частью ее жизни.
Еще ничего не закончилось. Не закончится никогда. По крайней мере, для меня.
Я не видел ее девяносто четыре дня, и за это время от меня не осталось ничего, кроме шелухи. Мой мир потускнел. Поблек. И чем дальше, тем темнее он становился. Жизнь без нее лишила мою душу всяких эмоций.
Гастроли привели меня в Калифорнию. Я знал, как тяжело будет дышать тем же воздухом, что и она. Смотреть в то же небо. Но тяжело было везде, разве нет?
Я никому не сказал, куда пошел. Мне пришлось выходить через служебный вход у мусорных баков, в шляпе и темных очках, прячась от Зейн, словно зверь, сбегающий от смотрителя зоопарка. Они с Эрни не одобрили бы мой замысел. Но я должен был сходить в галерею.
Я говорил Эрни: если в первую неделю картину не купят, купи ее для меня — естественно, чтобы Слоан не знала. Но все раскупали. У нее талант. И не нужен ей никакой ангел-хранитель.
Все это время я тоже не сидел без дела. Не считая гастролей, я наконец-то начал писать. За три недели в Или, пока заживала рука, вышло шесть песен. Шесть хороших песен.
Потому что все они были про нее.
Но никто и никогда их не услышит. Если включить их в альбом, Слоан сразу же все поймет, а я не могу признаться ей в своей немощности. Эти песни только для меня.
Правда, теперь придется записывать полную попсятину — студия наняла специального человека, который сочиняет для них песни. А я не могу отказаться — настолько пал духом.
Цокающие каблучки повели меня в подсобку, и когда женщина принялась разворачивать холст, чтобы показать мне картину, я поднял руку в знак протеста.
— Не надо. Беру не глядя.
У меня не было лишнего времени, чтобы упаковывать все обратно. Каждая секунда, что я здесь находился, была игрой с огнем.
Слоан жила в лофте наверху. Эрни рассказывал. От него же я узнал, где можно увидеть ее работы. Я попросил Эрни присмотреть за ней, когда она вернется в Лос-Анджелес, и он прилежно выполнял мой наказ.
Эрни сказал, что она меня ненавидит. Даже моего имени слышать не хочет.
Все шло по плану. Она сожалела о том дне, когда меня встретила, — как я и хотел. Но мой успех стал для меня самым большим разочарованием.
Я оплатил покупку. Если повезет, мне удастся незаметно проскользнуть в свой номер, и Зейн даже не заметит моего отсутствия. Я взял картину и пошел к двери, но тут же замер.
В черной «хонде» у дверей галереи сидели Кристен и Джош.
Я успел юркнуть за статую.
Она появилась из ниоткуда, словно солнце, выглянувшее из-за туч. Выйди я на две секунды раньше, мы бы столкнулись на тротуаре.
Слоан.
Все замедлилось.
Она была всего в двадцати футах от меня. Нас разделяла только стеклянная перегородка.
В груди бешено заколотилось сердце.
Я смотрел на нее из своего укрытия. Она казалась даже красивее, чем я ее помнил. Красное платье и ярко-красная помада. Волосы распущены, приятный загар. Выглядит здоровой, значит, заботится о себе, как я и надеялся.
Она улыбалась кому-то позади нее, но я не видел, кому. Светлая, лучезарная улыбка, какой когда-то она одаривала и меня.
Каждую секунду, что я смотрел на нее, мое сердце разрывалось на тысячи кусочков.
Я должен выйти.
Меня тянуло к ней. Это был непроизвольный рефлекс в ответ на ее внезапное появление. Я не мог себя контролировать. Желание было настолько сильным, что все мое существо потянулось к ней. Я шагнул…
И вдруг какой-то придурок открыл перед ней дверь машины и, придерживая ее за спину, помог сесть.
Глава 44 Джейсон
♪ IF I GET HIGH | NOTHING BUT THIEVES
Не знаю, как мне удалось в целости и сохранности вернуться в гостиницу.
Решив пойти в галерею, я бросил вызов судьбе, но судьба не позволила себя обмануть. Черт, я был окончательно разбит.
Когда я увидел ее с другим, мне будто пронзили сердце. Словно выпустили весь воздух из легких.
Мужчины всегда на нее заглядывались, даже когда я держал ее за руку. Меня сводила с ума мысль о том, что к ней прикасается кто-то другой. Что она смеется его шуткам и готовит ему ужин.
Я следил за обновлениями «Жены охотника». Проверял каждый день. Это была единственная ниточка к ней. Она начала регулярно публиковать посты, пока жила в Или и готовила из папиных запасов. Но несколько недель назад на сайте появилось блюдо из кабана.
Отец не охотился на кабана.
В тот момент я не придал этому особого значения. Подумал, может, старый рецепт, когда Брэндон был жив. Но теперь я знал, что она встречается с другим, и сходил с ума от мысли, что он тоже охотник, она для него готовит и они проводят вместе время.
Когда мы с ней встретились, Слоан не была готова к отношениям, поэтому я эгоистично надеялся, что она и дальше будет жить в одиночестве, а то, что произошло между нами, — особенный случай. Все эти месяцы я жил лишь этой мыслью. Но Слоан меня не ждала. У нее появился другой.
Никто и никогда не будет любить ее так, как я. Никто и никогда не будет предан ей так, как я. Об этом знала каждая клетка моего существа. Слоан никогда об этом не узнает, но это так. Когда она выйдет замуж, заведет детей, состарится, я все еще буду любить ее и оберегать. Я сделаю все, чтобы она ни в чем не нуждалась. Но только так, чтобы никто не догадался, — и этот крест я буду нести всю оставшуюся жизнь.
Через три часа после посещения галереи я сидел в гримерке, обхватив голову руками, — в таком положении я провел не меньше часа. Джесса уже была на сцене, и до моего выхода оставалось еще минут тридцать. Я просто выйду и отработаю свой номер. Наконец-то у студии появилась марионетка. Во мне не осталось ничего живого. Я буду просто делать свою работу. Потому что радоваться в этой жизни больше нечему.
Кто-то постучал в дверь. Я не пошевелился. Я даже не поднял глаза.
— Кто?
— М-м-м, это Кортни. Можно войти?
Я устало вздохнул, заставил себя встать и открыть дверь.
Она стояла на пороге, покусывая губу.
— Лола приехала.
Мое лицо озарила улыбка, что теперь случалось нечасто.
— Правда? Где она?
— У Джессы, — Кортни показала пальцем себе за спину. — Она приехала к тебе. Я не стала показывать ей, где твоя гримерка, во избежание…
— Нет, все в порядке. Можешь привести ее сюда?
Она кивнула.
Я по-настоящему обрадовался, что увижу Лолу. Мне хотелось узнать, как у нее дела. Несколько раз я звонил ей в центр, но она не подходила к телефону и не перезванивала.
Через минуту в дверь снова постучали. Я открыл и остолбенел от удивления.
Передо мной стояла совершенно незнакомая женщина. Хоть я ее и узнал, она все равно была незнакомой. Преображение настолько меня шокировало, что я потерял дар речи.
— Привет, — улыбнулась она.
Волосы уже немного отросли и превратились из рыжих в каштановые. На лице никакого макияжа, а по носу рассыпались веснушки, о которых я даже не подозревал. Мешковатая футболка, легинсы и шлепки, а через плечо перекинута большая хозяйственная сумка.
Она помолодела лет на пять. Язык не поворачивался назвать ее рок-звездой, которая три месяца провела в реабилитационном центре. Лола, скорее, напоминала студентку перед выпускными экзаменами. Или няню, которая уложила детей спать и теперь ждала возвращения родителей.
— Привет, — выдохнул я. — Вот это да, как ты… ты изменилась.
Лола засмеялась и сжала губы.
— Можем поговорить? Ты не против?
— Да, да. Конечно. — Я впустил ее и закрыл дверь. Она села на диван, я устроился на стуле напротив. Я не мог оторвать от нее глаз. И даже не моргал. Разве это может быть тот же самый человек, что и раньше? Та же женщина, которая заявилась ко мне в трейлер и едва держалась на ногах на том проклятом газоне?
Скулы стали круглее, пропала угловатость, как исчезла и смерть, глядевшая на меня из ее глаз в нашу последнюю встречу.
Теперь на меня смотрели ясные зеленые радужки.
— Спасибо, что впустил. Но я бы не обиделась, если бы ты не захотел меня видеть.
— Что ты, я рад, что ты пришла, — возразил я. — Как у тебя дела? Ты прекрасно выглядишь.
Она смущенно отмахнулась от меня и нервно рассмеялась.
— Просто отдохнула. На самом деле мне и самой нравится, что меня никто не узнает.
Лола положила руки на колени и долго смотрела на них.
— Я хотела извиниться перед тобой. И перед Слоан. Я очень долго была стервой. Была не в себе, и мне стыдно за все, что я сделала.
Не услышав моего ответа, она подняла глаза.
— Я не знала, что она твоя девушка. Я же никогда ее не видела, да и Джесса говорила, что Слоан в Миннесоте. Я подумала, она твоя помощница или, может, просто собаку выгуливает. — Она сглотнула. — Я первый раз за три года абсолютна трезва и стабильна. Знаю, плохое оправдание, но…
— Все нормально, — вскинул я руку. — Извинения приняты. Но и ты прими мои.
Ее лицо смягчилось. Она медленно выдохнула, будто задерживала дыхание.
— Я попросила Эрни представлять мои интересы. Мне нужен честный человек, понимаешь?
— Он хороший, — улыбнулся я.