Она кивнула.
— Таких мало. Тебе очень повезло.
Пока Лола собиралась с мыслями, я внимательно ее разглядывал.
— Я, м-м-м… Я хотела спросить: не позволишь ли ты мне выступать с тобой? Не все время, конечно, нет, — поспешно добавила она. — Только на больших площадках или по праздникам.
Я подался вперед и уперся локтями в колени.
— Только если будешь соблюдать правила. Ты должна вести трезвый образ жизни.
В ее глазах заискрилась надежда. Она кивнула.
— Продолжай принимать лекарства. Но если сорвешься, уйдешь сама. Не заставляй прогонять тебя.
Она снова кивнула, а я все смотрел на нее и никак не мог разглядеть в ней прежнюю Лолу.
Ее не было.
Я протянул руку.
Увидев мою оливковую ветвь, у нее задрожал подбородок. Лола скрепила наш мир рукопожатием.
Я взял с кофейного столика несколько салфеток и протянул ей. Она взяла их, опустила глаза и заулыбалась сквозь слезы.
Я сидел и молча смотрел на нее. Мне хотелось сказать, что я очень ею горжусь. Я знал, как тяжело бороться с самим собой. Каждый божий день подавлять свои желания и поступать правильно. Но у меня не было сил на такой разговор.
Может, уже никогда не будет.
Порой сложнее всего жить где-то посередине. Но бывает и так, что другого выбора просто нет.
Лола высморкалась.
— Мне пора, — сказала она через секунду и начала вставать. — Не хочу, чтобы у тебя были из-за меня проблемы со Слоан.
Я засмеялся и снова сел на стул.
— Мы расстались. В ту самую ночь, когда ты уехала.
Она уставилась на меня, задержавшись на краю дивана.
— Из-за… из-за меня?
— Нет, — замотал я головой. — Не совсем. Просто я не могу дать ей жизнь, которую она заслуживает.
Лола нервно смяла салфетки.
— Прости меня, Джексон. Но, может, это и к лучшему, так ведь?
— Может, — тихо согласился я.
— Наша работа не подходит для отношений. — Она на мгновение отвела взгляд. — Я никогда тебе не рассказывала, но… — Наши глаза снова встретились. — Когда я впервые тебя увидела, ты мне кое-кого напомнил. — Она покачала головой. — Одного знакомого. Танцора…
Лола замолчала и долго ничего не говорила, потом продолжила:
— Наверное, поэтому меня так к тебе тянуло, понимаешь?
Я улыбнулся.
— Понимаю. Если бы я встретил женщину, похожую на Слоан…
Но это вряд ли.
Я не такой счастливчик.
Лола снова вытерла нос салфеткой. Потом огляделась, будто что-то вспомнила. Нагнулась и подняла свою сумку.
— Чуть не забыла. У меня для тебя кое-что есть. Эрни как-то говорил, что у тебя творческий кризис, и я подумала… — Она глубоко вздохнула. — Вот, — и протянула мне папку.
— Что это? — спросил я, забирая у нее подарок.
Лола пожала плечом.
— Я кое-что писала, пока была в центре, — она засмеялась. — Много писала. Ты вдохновил меня, Миннесота.
Я хмыкнул в ответ на не очень удачную шутку.
Открыл папку и стал перебирать сложенные в нее листы.
— Если будешь их петь, я возьму себе роялти, — вставила она. — Мне нужны деньги. Я написала их специально для тебя, Эрни понравилось… — Она замолчала, не дождавшись моего ответа.
Я пробежался глазами по куплетам. В голове, словно светлячки, тут же запрыгали ноты. Я листал страницы и слышал музыку.
Песни были чудесные. Требовали, конечно, кое-какой доработки под меня, некоторые были не закончены, но… это было потрясающе.
Я посмотрел на нее.
— Сколько здесь?
— Двадцать две.
Я чуть не подавился своим смехом.
— Двадцать две песни, — вырвалось у меня. Я даже прикрыл рот ладонью. Почти на три альбома.
Свобода. Она только что подарила мне свободу.
— Спасибо, — прошептал я.
— Возьмешь?
Я кивнул, едва сдерживая слезы.
— Да. Конечно.
— Просто я знаю, ты пишешь свое, и ты…
— Лола, для меня будет честью спеть твои песни. — Я посмотрел ей в глаза, и она застенчиво отвела взгляд.
— Меня зовут Никки.
— Что? — не понял я.
— Мое имя. Никки. Не Лола. Будешь теперь называть меня так?
Я с трудом проглотил вдруг вставший в горле комок.
— Да. Да, буду звать тебя так. А ты зови меня Джейсон, — я помолчал и добавил: — Приятно наконец-то с тобой познакомиться.
Она улыбнулась.
— И мне.
Я снова посмотрел на папку у себя на коленях, и мне стало грустно. Вот он, выход. Не хватает всего пары песен, но это ерунда. Возможно, Лола поможет. Студия будет выпускать диски. Может, по одному в год и по туру на каждый альбом. Три года — все-таки не десять.
Но нам со Слоан это уже не поможет.
Лола разглядывала гримерку, будто понимала, что я разбит, и не хотела смотреть на трещины.
— А что это? — она кивнула на завернутую картину, которую я поставил у стены.
— Да так, купил кое-что, — прокашлявшись, ответил я.
— Можно посмотреть?
Я кивнул, и она встала. Содрав всю оберточную бумагу, Лола ахнула:
— Ого. Как ты здорово вышел на этой фотографии.
Я дернулся, прижав от неожиданности руку к груди, чтобы унять заколотившееся сердце.
Это был я.
Слоан нарисовала меня.
Я стоял в озере, в болотных сапогах. Это был тот самый день в Или, когда мы ставили док. За мгновение до того, как я ее поцеловал.
Я едва не заплакал, зажимая рот рукой.
Она нарисовала меня по памяти. Я будто смотрел на себя ее глазами. Значит, таким она видела меня в тот день — улыбающимся и счастливым.
Я был счастлив потому, что рядом была она.
И уже больше никогда не испытаю этого чувства вновь.
Она решила избавиться от картины. Выставила ее на продажу и ушла на свидание.
Слезы покатились по щекам, но я их не замечал.
— Что такое? — испугалась Лола.
Я помотал головой.
— Жизнь — дерьмо, — ответил я, глядя на холст.
Она засмеялась.
— Однажды умный человек посоветовал мне начать все сначала. Начинай прямо сейчас.
Но начинать заново было слишком поздно. Я все равно не мог защитить Слоан. Если бы только люди вдруг захотели видеть в журналах мои фотографии со Слоан, а не с Лолой. К тому же я неплохо справился со своей задачей. Эрни сказал, что она меня ненавидит и сердится при каждом упоминании моего имени. У нее другой. Она продолжает жить.
Ничего уже не исправить.
Глава 45 Слоан
♪ PROOF | JAXON WATERS
Адриан спрятал руки за спину.
— Выбирай, — заулыбался он, и в уголках его зеленых глаз появились морщинки. Мы сидели в стейк-хаусе и ждали закуски.
Адриан открывал передо мной двери. Выдвинул для меня стул и заказал бокал вина, о котором, казалось, знает все. Веселый, обаятельный, компанейский. Умный, успешный, привлекательный. Он очень старался меня развлечь.
Но ничего не получалось. Я думала лишь о письме Зейн.
Адриан ждал, когда я выберу руку. Я уныло показала на левую. Он поставил передо мной целую бутылку ванильных сливок. Я выдавила из себя улыбку. По дороге сюда мы останавливались заправить машину, и он заметил, как я положила в сумку несколько порционных сливок.
— Умно, — бросила Кристен с другого конца стола. — Но она предпочитает маленькие.
— Ну, ничего не поделаешь, — улыбнулся он.
Кристен незаметно пнула меня по ноге.
Адриан флиртовал со мной.
А я. Ничего. Не чувствовала.
Я была настолько удручена, что мне было совершенно не до бабочек в животе. Я только и делала, что поглядывала на часы. До концерта Джейсона оставался час. Мне казалось, я вот-вот расплачусь. Время, которое он будет в городе, утекало прямо на глазах. Иссякало, словно песок в песочных часах. И, вместо того чтобы быть там, я проводила вечер с потрясающим человеком, который не в силах был привлечь мое внимание, потому что я была разбита и слишком влюблена в другого.
— Простите, — поднялась я из-за стола. — Мне нужно в дамскую комнату.
Стул Кристен тоже скрипнул ножками по полу, и она пошла за мной. Не успела за нами закрыться дверь, как подруга накинулась на меня.
— Черт возьми, да он готов тебя целиком съесть. Мне кажется, не стоит ему отказывать.
— А я думаю, тебе стоит посмотреть на это, — возразила я и вытащила из сумочки письмо. Я разложила листок, вручила ей и, скрестив руки на груди, смотрела, как она читает.
Чем дольше она читала, тем сильнее хмурила брови.
— Боже мой… — Кристен подняла на меня глаза. — Ты ей веришь?
Я фыркнула и кивнула.
— Она не станет врать. Да и вся эта история с Лолой всегда вызывала сомнения. Вот почему в тот день я вернулась к нему в гостиницу. С самого начала было что-то не так. Хотя смысл ему наговаривать на себя?
Подруга поджала губы.
— Не знаю, Слоан. Может, он соврал, чтобы порвать с тобой. Ну ты же знаешь, какая ты.
— Какая я? — сощурилась я.
Она пожала плечами.
— Не любишь избавляться от того, что причиняет тебе боль. Понимаешь? Вещи Брэндона, старая машина, полуразвалившийся дом. Ни разу в жизни не принимала разумного, взвешенного решения. До крайности сентиментальна. Ты всегда была такой, и бьюсь об заклад, Джейсон об этом знал.
У меня задрожал подбородок.
— Может, он знал, что ты никогда не примешь его суждений, поэтому вынужден был предпринять что-то неординарное. Давай будем честны: это было чертовски неординарно с его стороны.
Я склонилась над раковиной и вытянула из диспенсера бумажное полотенце.
— Ну и какая у тебя теория? — Я высморкалась.
— Не знаю. Но что-то мне подсказывает, что он добровольно взял на себя вину. Если Зейн говорит, что ему совсем хреново и ты должна с ним встретиться… Не знаю. Даже Джош сомневается в его виновности, а ты знаешь Джоша.
— Правда? — Я шмыгнула носом.
— Да. Знаешь, какие его слова больше всего запали мне в душу? — Она скрестила руки. — Когда я вернулась из Или и рассказала ему, как сильно любят друг друга родители Джейсона, он сказал, что, зная Джейсона, совершенно этому не удивлен. Что Джейсон — такой же парень, как и он сам, родился в маленьком городке и вырос в лю