На сей раз на столе были копченая свиная вырезка с кислой капустой и картофельное пюре, краснокочанная капуста, тушеный лук, яблочное пюре и компот из груш. На десерт – творожный пудинг, еще теплый. И конечно, неизменный стакан жирного молока.
Как ни странно, но в этот вечер старик был для разнообразия разговорчив. Уже год, как он читал книгу, одну и ту же. Называлась она «В гармонии с Бесконечностью». Он поинтересовался у Джорджа и меня, читали ли мы ее. Джордж ушел от ответа, но глазами сделал мне знак: «Начинай!»
Поскольку, хочешь не хочешь, надо было о чем-то разговаривать, я подумал, почему бы не поболтать о предмете, милом сердцу старика. Для начала я прикинулся, что не очень хорошо понимаю, о чем говорится в книге. Подобное изъявление скромности порадовало старика. Возможно, он сам мало что понимал, если уж говорить без обиняков.
– Был у меня когда-то приятель, – заговорил я, – который мог объяснить все на свете. С этой вот самой книгой он не расставался ни днем ни ночью, всюду таскал ее с собой. Джордж знает, о ком я говорю, так, Джордж?
– Конечно, – подхватил Джордж, – ты имеешь в виду Аберкромби.
(Разумеется, не существовало никакого Аберкромби.)
– Да, именно так его звали.
– Он еще вроде немного шепелявил? – сказал Джордж.
– Нет, он хромал.
Старик жестом показал, чтобы я продолжал. Ему было все равно, как звали моего мнимого приятеля и хромал он или заикался.
– Я познакомился с ним в Калифорнии, это было три года назад. Он в то время учился на священника. Я говорю «в то время», потому что вскоре он нашел золотую жилу и быстренько забыл о Боге.
– Это он попал в аварию? – спросил Джордж.
– Нет, это был его брат или, скорее, единоутробный брат.
Старику не нравилось, что Джордж то и дело перебивает меня, я ясно это видел. Я решил ускорить рассказ.
– Мы встретились с ним на краю пустыни Мохаве, – продолжал я. – Я там искал работу, думал устроиться на разработках буры. Аберкромби мне сказал: «Тебе, Генри, не работу следует искать, а Бога. Я помогу тебе». Обратите внимание, он назвал меня Генри, хотя я не говорил ему еще, как меня зовут. «Прошлой ночью в Барстоу, – говорит он, – я видел тебя во сне. Я понял, что у тебя неприятности, поэтому постарался приехать как можно скорей». Мне стало несколько не по себе. Прежде я не встречал людей, обладающих духовным зрением или телепатическими способностями. Сперва я подумал, что он разыгрывает меня. Но как я вскоре обнаружил, он был совершенно серьезен.
– Так, говоришь, он носил с собой эту книгу? – спросил старик с озадаченным видом.
– Да, сэр… это книга Ральфа Уолдо Трайна, не так ли?
– Верно, – ответил старик. – Рассказывай дальше, это интересно.
– Не знаю, с чего начать, – замялся я. – Так много произошло в одно и то же время.
– Не торопись, подумай, – сказал старик. – Это в самом деле интересно. Мать, налей-ка нам еще кофе и пудинга отрежь.
Я был рад передышке, потому что действительно не знал, что говорить дальше. Я начал свою историю, не имея ни малейшего представления о том, как закончу. Я ожидал, что Джордж поддержит меня, поможет в трудный момент.
– Как я говорил, мы были одни в пустыне. Он подошел ко мне среди ночи и заговорил так, будто знал меня всю жизнь. И в самом деле, он, можно сказать, знал меня лучше, чем самые близкие мои друзья. Так вот, он говорит: «У тебя неприятности, позволь помочь тебе». Но самое странное, что я не знал о своих неприятностях, во всяком случае о каких-то особых неприятностях. Мне нужна была работа, но найти ее не составляло труда. На другой день я понял, что он знал, о чем говорил, потому что получил телеграмму от друга, который сообщал, что моя мать очень больна и мне нужно немедленно возвращаться. В кармане у меня было доллара два, не больше. Естественно, Аберкромби знал, что было в телеграмме, – мне даже не потребовалось читать ее ему. «Что мне делать?» – говорю, и он отвечает: «Стань на колени и молись!» И вот я опустился на колени, он рядом со мной, и мы долго молились. Должен сказать, я сразу почувствовал облегчение. Словно тяжкий груз свалился с плеч. В тот же вечер в нашу дверь постучался незнакомец – скотовод из Вайоминга. Попросился к нам на ночлег. Мы разговорились, и вскоре он тоже все знал о моем положении. Мы легли спать, а наутро этот незнакомец отводит меня в сторону. «Сколько тебе нужно, чтобы вернуться домой?» – спрашивает он прямо. Я был поражен, не знал, что ответить. «Вот, возьми», – говорит он и сует мне в руку две бумажки. Две бумажки по пять долларов. «Думаю, этого хватит», – говорит он с дружеской улыбкой. «Я верну тебе долг, как только смогу», – сказал я с благодарностью. «Не беспокойся, сынок, – отвечает он, – у меня денег больше, чем нужно. Возьми это и, когда встретишь нуждающегося, помоги ему».
Когда он ушел, Аберкромби говорит мне: «Твоя молитва услышана. Больше никогда не сомневайся. Я возвращаюсь в Барстоу. Если опять понадоблюсь, позови меня».
«Но как это сделать?» – спрашиваю.
«Просто позови. Я услышу, где бы ты ни был. Просто поверь в это».
Примерно через полгода я снова оказался в затруднительном положении. На сей раз дело было в женщине. Я был в отчаянии. И тут я вдруг вспомнил слова Аберкромби и воззвал к нему. Три дня спустя он явился в мой дом – аж из Колорадо.
Папаша Герби, который сидел, облокотясь о стол и подперши голову руками, подался ко мне.
– Это необыкновенно, Генри, – сказал он. – И во второй раз он тоже помог тебе?
– Да, конечно, – ответил я. – Мне не пришлось ничего делать, только молиться. На этот раз Аберкромби, прежде чем уйти, сказал: «Ты не должен больше звать меня, Генри. Теперь ты уже должен понимать, что сила не у меня, но у Господа. Веруй в Него, и твои молитвы будут услышаны. Я, возможно, больше никогда не увижу тебя, но всегда буду с тобой – духовно». И я так никогда и не увидел его. Но, как он сказал, я знаю, что он всегда рядом. Я бы, например, почувствовал, если бы он умер.
– Ну, Джордж, – спросил старик, – а что скажешь ты? С тобой когда-нибудь случалось подобное?
– Нет, – ответил Джордж, – но я хочу спросить Гена. – Он повернулся ко мне с совершенно невозмутимым видом. – А правда, Ген, что Аберкромби сидел в тюрьме?
(Чистой воды выдумка, естественно, но приходилось подыгрывать.)
– Да, – ответил я, – он провел в тюрьме десять лет по обвинению в непредумышленном убийстве.
– Но как случилось, что он совершил преступление?
Надо было быстро что-нибудь придумать.
– Его признали виновным в убийстве с целью самозащиты. Свидетелей не было.
– Но разве Аберкромби не пользовался, еще до убийства, репутацией человека странного?
– Да-а… – согласился я, не понимая, куда клонит Джордж.
– Тебе никогда не казалось, Ген, что Аберкромби какой-то не такой, как все? Не хочу сказать, сумасшедший, но что у него были не все дома, это наверняка. Разве ты не рассказывал, что он верил, будто может летать?
– Да, говорил однажды. Но больше не повторял. К тому же он не хвастал, а говорил спокойно. Он говорил о необычайных способностях, которыми Бог награждает нас, смертных, когда мы нуждаемся в Его защите. Это не такой уж бред, не правда ли?
– Может, и нет, Ген… но было кое-что другое.
– Что именно?
– Ты говорил, что он мог видеть в темноте, как кошка, слышать то, что другие не слышат, и что у него феноменальная память. Кажется, ты сказал однажды, как он заявил, что у него два отца. Что он имел в виду?
Вопрос поставил меня в тупик. Пришлось признаться, что я не знаю ответа.
– Слушай, Ген, Аберкромби во многих отношениях был сомнительной личностью. Тогда я ничего не говорил тебе, потому что ты слепо верил в него. Ты сказал, что он нашел золотую жилу. Уверен, что это так?
– Нет, не совсем, – ответил я, – я слышал это от его брата.
– Который был известным лжецом, – быстро сказал Джордж.
Старик был недоволен таким «допросом с пристрастием».
– Но Ген слишком доверчив, – настаивал Джордж. – Он верит всему на свете.
– Господь завещал нам веровать.
– Но это уже становится нелепым, – возразил Джордж. – Нельзя верить всему на свете!
– Ты, Джордж, – сказал старик, – как твой отец. Фома неверующий.
– Ну-ну, – подала голос тетка Джорджа, – не говори таких вещей!
– Буду говорить! – Старик стукнул по столу кулаком. – Отец Джорджа – хороший человек, только ни во что не верит. И никогда не верил, ни на грош.
Старик начинал злиться.
– Он был добр ко мне, – сказал Джордж упрямо, не потому, что хотел защитить отца, но просто чтобы старик еще больше распалился.
– Это не имеет значения, – ответил старик, – он обязан хорошо относиться к тебе, тут нет никакой его заслуги. Что он сделал для Бога? Вот что я хочу знать.
Джорджу нечего было ответить. Старик продолжал свою гневную тираду. Жена попыталась его успокоить, чем взбесила его еще больше. Недурная приправа к пресной трапезе. Мы были довольны.
Не знаю, чем бы все кончилось, если бы малышу Герби не пришла мысль запеть. Он запел один из тех слащавых церковных гимнов, которые вышибают у слушателя слезу. Он пел, как ангел, закрыв глаза, фальцетом. Мы все были так ошарашены, что не смели рта раскрыть. Закончив петь, Герби подался вперед, опустил голову и забормотал молитву. Он просил Господа вернуть мир и согласие в семье, простить отца за несдержанность, дать матери силы нести бремя забот и, наконец – с ханжеской миной, – не оставить своей заботой двоюродного брата Джорджа, которого поразила тяжкая болезнь. Когда он поднял голову, по его щекам струились слезы.
Старик был растроган. Ясно было, что такой порыв Герби оказался для него неожиданностью.
– А теперь лучше пойди ляг спать, сынок, – сказал он заметно вздрагивающим голосом. – Завтра куплю тебе тот велосипед, что ты просил.
– Благодарю, отец, – сказал Герби. – И тебя, мама. Да хранит нас всех Господь и защитит от напастей!
Я заметил, что вид у его матери довольно испуганный.