— Ну, а серьезно, — спросил я, — ваша госпожа хорошенькая?
— Уродлива, как песчаный слин, — повторил стражник.
— Меня зовут Тарна. — Женщина полулежала на широкой кушетке.
Я оглядел комнату, подошел к окну и выглянул во двор.
— Прыгать придется футов с семидесяти, — заметила она.
Я осмотрел стены и дверь.
— Дверь открывается только по моему приказу. Снаружи ее охраняют воины, — произнесла девушка. — Теперь подойди и встань в ногах кушетки.
— Мы одни? — спросил я.
— За дверями стоит охрана, — несколько растерянно ответила она.
— Нормально, — кивнул я и окинул ее внимательным взором.
— Ты очень странный раб, — сказала она и положила голову на руку. На ней был соблазнительный желтый халатик из струящегося торианского шелка. Роскошная грива черных волос красиво выделялась на фоне желтых подушек.
Приятно все-таки, что она не уродлива, как песчаный слин.
— Ты принадлежишь мне, — произнесла темноглазая красавица.
— Сегодня мне предстоит всю ночь трястись в седле, — ответил я.
— Ты очень странный раб, — повторила она.
— Тут неподалеку есть еще один касбах. До него пасанга два. Кому он принадлежит? — спросил я.
— Какая разница, — пожала плечами женщина. — Тебе нравится быть рабом?
Кушетку покрывали красные шелковые простыни. В изножье валялся ошейник.
— Насколько я понимаю, согласно купеческим законам и традициям Тахари, я не раб. Меня захватили в плен, но не надели ошейника и не заклеймили. Кроме того, я не принимал позу подчинения.
— Мой дерзкий раб, — произнесла она.
Я пожал плечами.
— Скажи, хороша ли я с точки зрения мужчины пустыни?
— Ничего, — ответил я. Только сейчас я разглядел, что в руке она сжимала плеть для кайила.
— Я — госпожа, — произнесла она.
— Ты достаточно красива, — заметил я, — чтобы быть рабыней.
Она откинула голову и засмеялась:
— Дерзкий, дерзкий раб. Ты мне нравишься Ты не такой, как другие. Может быть, я даже не стану присваивать тебе женское имя.
— Скорее всего, — согласился я.
— Временами мне хочется побыть женщиной, — произнесла она.
— Мне показалось, что ты — женщина, — сказал я.
— Привлекательная?
— Да.
— А знаешь ли ты, что я владею ятаганом лучше любого мужчины?
— Нет, этого я не знаю.
— Так вот, временами мне становится интересно, что это значит — быть женщиной.
Я улыбнулся.
— Настоящая женщина, — сказала Тарна, — зависит от милости мужчины.
— Вот как? — Я оглядывал комнату. Среди портьер и штор виднелось несколько подходящих шнуров.
С охраной тоже надо считаться.
Неожиданно ее тон изменился. Надменным и сердитым голосом она потребовала:
— Принеси вина, раб.
Я подошел к столику, налил маленький бокал из пузатого кувшина и протянул ей. Присев на край кушетки, Тарна принялась пить, потом вдруг раздраженно заметила:
— Я приказала, чтобы тебя доставили в желтых невольничьих бусах. Завтра же велю выпороть смотрительницу сераля.
— Это лишнее, — возразил я. — Бусы на мне, они под туникой.
— Надень их сверху, — потребовала она.
— Нет.
Она отодвинула бокал:
— Ты сказал «нет»? Ты знаешь, что тебя могут выпороть, искалечить, уничтожить?
— Сомневаюсь, — бросил я.
— На колени! — крикнула она, поднимая плетку. — Нет.
Она вскочила на ноги. Бить меня она, похоже, не собиралась.
— Странно, — воскликнула она. — Ты что, не понимаешь, что в этой комнате, в этом касбахе и во всей Тахари ты принадлежишь мне и будешь делать то, что я тебе прикажу. Ты мой раб! Абсолютный раб!
— Нет, — произнес я.
— До чего же ты странный раб, — покачала головой Тарна. — Может, тебя сразу прикончить? Ты что, не боишься? — спросила она, глядя на меня.
— Нет, — сказал я.
— Ты совсем другой, — произнесла она. — Не такой, как все. С тобой надо обращаться осторожно. Даже не знаю, есть ли смысл тебя сразу обламывать. Заставлять корчиться от боли и ужаса. — Она погрузилась в раздумье.
Я налил себе небольшой бокал вина, выпил и поставил бокал на столик.
— Ты красивая, — сказал я, глядя на Тарну. — У тебя интересные губы. — Они на самом деле были полные, красиво очерченные и выпуклые. — Такие хорошо лопаются под зубами мужчины.
— Как это? — растерялась она.
— Поцелуй должен быть подслащен кровью женщины.
— Иди к ошейнику! — Глаза Тарны гневно, сверкали.
— Нет, — ответил я.
Она растерянно отступила.
— Я вызову стражу.
— Вызывай, — пожал я плечами.
Между тем я видел, что она не собирается этого делать.
— Ты меня не слушаешься, — сказала она.
— Ты женщина, — произнес я. — Это ты должна подчиняться.
— Наглый слин! — взвизгнула она и отвернулась. Полы ее халата разлетелись в стороны. — Сейчас я вызову стражу, и тебя просто уничтожат!
— А ты так и не узнаешь, что значит быть женщиной, зависящей от милости мужчины.
Она подошла к окну и злобно уставилась на залитые серебряным светом трех лун пески за стеной касбаха. Затем она яростно повернулась ко мне, сжимая в руке хлыст.
— Уверен, что тебе очень хочется это испытать, — усмехнулся я.
— Никогда! — выкрикнула она. — Никогда. Я — Тарна. У меня и в мыслях нет подобного. Я — Тарна! Слышишь?
Она отвернулась к окну.
— Зови охрану, — сказал я.
— Научи меня быть женщиной, — прошептала она.
— Иди сюда, — сказал я.
Дрожа от гнева, она приблизилась. Я протянул руку. Она долго на нее смотрела, потом медленно вложила в нее плеть.
— Ты осмелишься меня ударить? — спросила она.
— Еще как, — ответил я.
— Ты хочешь меня ударить?
— Если не будешь слушаться, — пожал я плечами.
— Ударишь, — сказала она. — Обязательно ударишь!
— Да, — сказал я.
— Я буду послушной.
Я швырнул плеть на пол. Она далеко отлетела по скользким плитам.
— Принеси плеть! — рявкнул я.
Она исполнила требование и снова вложила плеть в мою руку.
— Иди к кровати, — приказал я. — Ложись!
Плечи ее возмущенно дрогнули, но она послушно легла на кушетку.
Редко приходится сталкиваться с такой возбудимой свободной женщиной.
Похоже, Тарна долго ждала, пока за нее возьмутся по-настоящему.
Я отбросил в сторону плеть для кайила.
— Тебе не нужна плеть, чтобы подчинить меня? — спросила Тарна.
— Принеси ее, — приказал я.
Она поднялась с кровати, не в силах выпрямиться от переполнявшего ее возбуждения.
— Не так, — сказал я.
Она растерянно посмотрела на меня.
— На коленях, — бросил я. — Плеть — в зубах.
Она подползла к плетке и, выгнув шею, ухватила ее зубами. Я грубо вырвал плеть и сказал:
— На кровать!
— Да, воин, — прошептала она, забираясь на красные простыни.
Я положил плеть рядом с кроватью так, чтобы она находилась под рукой.
Подойдя к комоду, я вытащил два шарфа.
— Зачем это? — спросила она.
— Увидишь. — Я бросил шарфы на подушку.
— Я ползла к тебе на коленях с плетью в зубах, как последняя самка слина.
— Ты и есть самка слина, — сказал я. — Так я с тобой и буду обращаться.
— Не в моих привычках ползать перед мужчинами на коленях и приносить им в зубах плетки! — воскликнула она.
— Если бы тебе попадались настоящие мужчины, ты бы к этому быстро привыкла, — заметил я.
— Посмотрим, — процедила она.
— Кстати, самка слина — злобное и прелестное существо. Она очень опасна. Ей нельзя демонстрировать свою слабость. Иначе она тут же сядет тебе на голову. С ними надо быть предельно жестким.
— И что тогда?
— Тогда самка слина превращается в самое очаровательное домашнее животное.
— Я — самка слина?
— Да.
— И со мной надо быть предельно жестким?
— Конечно, — сказал я.
— Ты зверь.
— Да.
— Если бы я была самкой слина, — лукаво улыбнулась она, откидываясь на подушки, — я бы предпочла иметь такого хозяина, как ты.
— Ты — самка слина. — А ты?
— Твой хозяин.
— Будь со мной жестким, хозяин, — выдохнула она.
— Не сомневайся, — сказал я.
Губы ее открылись, глаза ярко сияли.
— Разрешаю тебе делать со мной все, что ты хочешь.
— Мне не нужно твое разрешение.
Она лежала на подушках, закинув руки за голову.
— Что ты собираешься со мной делать? — спросила Тарна.
— Увидишь. — Я склонился над кушеткой, глядя на нее. Я видел, что она хочет что-то сказать. Я ждал.
Тарна приподнялась на локтях.
— Никогда раньше не испытывала подобного, — сказала она.
Я пожал плечами. Ее чувства меня не интересовали.
— Ты так не похож на других, слабых и нежных.
— Это ты, женщина, должна быть слабой и нежной.
— Как самка слина? — улыбнулась она.
— Ты не настоящая самка слина.
— Вот как? Так кто же я?
— Кем ты себя ощущаешь?
— У меня странные чувства, — сказала она. — Раньше я их не испытывала. — Она посмотрела на меня. — В твоем присутствии я чувствую себя слабой и легкоранимой Я хочу, чтобы ты завладел всем моим существом. Мне кажется, нечто подобное должна испытывать настоящая рабыня в присутствии своего хозяина. Я улыбнулся.
— Ты так не похож на других, слабых и нежных, — повторила она.
— Это ты слабая. — Я стиснул ее руки и прижал их к подушкам. Вырваться она уже не могла.
— Да, — улыбнулась она. — Я слабая.
— И ты будешь нежной, — сказал я.
— Буду.
Я отпустил ее руки.
— Я такая беззащитная, — прошептала она. — Я буду очень нежной.
— Из тебя выйдет неплохая рабыня.
— Правда?
— Да, — сказал я.
— Что ты собираешься со мной делать?
— Увидишь.
— Я прошу тебя об одной услуге, воин, — сказала она.
— Чего ты хочешь?
— Сегодня, я очень тебя прошу, дай мне побыть настоящей рабыней. Обращайся со мной не как с госпожой, а как с юной невольницей, принадлежащей тебе безраздельно. Как с юной невольницей! Умоляю тебя, воин!