Вечером те полуафриканки, что работали у Андрея Викторовича на земляных работах и у Антона Игоревича на кирпиче, вернувшись «домой», обнаружили, что место их проживания радикально изменилось. Теперь оно уже не было открыто всем ветрам, а с двух сторон было ограждено стенами, которые, правда, не были доведены до верха, так как над верхней перемычкой еще предстояло установить будущие форточки. Господствующий здесь западный ветерок теперь гулял только по верхнему ярусу нар, где спали подростки из Лизиной бригады, а внизу, у полуафриканок и штрафниц из бывшего клана Лани, установилось необычайное для них ветровое затишье.
13 августа 1-го года Миссии. Воскресенье. Пристань Дома на Холме.
И вот наступило воскресенье. Сергей Петрович решил первый раз за полтора месяца устроить всем работникам в клане короткий день. Были к тому и основания. Людям нужно было дать небольшой передых, а обжигательная печь Антона Игоревича выдаст следующую продукцию только в понедельник утром, так что как минимум бригада кирпичеукладчиц пока оставалась не у дел. Правда, Марина Витальевна тут же сказала, что давно уже пора прополоть картофельное поле, а то сорняки наступают.
Услышав это и вздохнув, девочки и бывшие Лани и полуафриканки быстро доели свой завтрак, потом дружною толпою вместе с рыболовной бригадой Антона-младшего потопали на свое любимое-нелюбимое картофельное поле дергать эту противную траву. Они давно уже не делили друг друга по сортам и довольно бойко общались между собой на ломаном «великом и могучем» – как-никак, ептить, язык межнационального общения. Картофельные кусты уже зацвели, и над бледно-фиолетовыми цветами вились пчелы и шмели. Марина Витальевна заранее предупредила, что ни в коем случае нельзя брать в рот ничего от этих кустов, а Сергей Петрович дополнительно наложил на это дело свое табу. Бессрочно. А то еще отравятся, дурочки.
Сергея Петровича не на шутку тревожил грядущий момент уборки урожая. Все работы на стройке тогда остановятся минимум на неделю. А ведь это время уже не за горами – через десять дней посадке стукнет два месяца, а там еще неделя-другая – и ультраранний сорт можно будет уже выкапывать, а еще через пару недель придет пора и просто ранней картошки. Однако Петрович понимал, что в сложившихся условиях эта картошка будет немалым подспорьем для их клана. Права была Марина Витальевна – вот спросили, а оно у них есть.
Одновременно с молодежной бригадой на свои рабочие участки отправились и остальные. Сегодня предстояло закончить кладку второй обжигательной печи и возвести над ней тростниковый навес. Потом конструкция будет сохнуть – до тех пор, пока мастер не даст добро на первый обжиг. Андрей Викторович повел своих продолжать работы по корчеванию пней и выкапываю котлована, а Сергей Петрович с Валерой и их бригадой вернулись к своим делам на стройке. Еще вчера Валера сделал восемь заготовок под рамы для форточек, но соединять их пока не спешил.
– Знаете что, Сергей Петрович, – сказал он своему учителю по дороге, – я все думаю, как бы сделать эти форточки прозрачными, с пленкой, да еще и открывающимися… Уж очень хочется, чтобы они, – он кивнул на топающих впереди женщин, – жили как нормальные люди, при свете, а не в темноте, как звери в норах.
– Да ты, братец, фантазер, – сказал ему мужчина и пояснил, – это я насчет открывающихся форточек, а в остальном я с тобой полностью согласен.
– Сергей Петрович, – горячо произнес Валера, – а почему бы и нет? Открывающаяся дверь у нас получилась, так почему бы не сделать открывающуюся форточку? На том же принципе.
– Хорошо, – сказал учитель, – сегодня у нас более-менее вольный день, так что можешь попробовать. Но усложним задачу. Форточка должна открываться сверху вниз, как фрамуга, и с внешней стороны иметь вертикальную деревянную ставню-козырек от ветра. Уж если делать, то делать хорошо. На экспериментальный образец даю тебе времени до обеда. Справишься?
– Попробую, – кивнул Валера.
– Молодец. Так уж и быть, набросаю тебе эскиз, но как это воплотить, будешь думать сам. Ты же все-таки ученик шамана и значит, должен соответствовать. А мне некогда – у меня крыша, – сказав это, Петрович ободряюще улыбнулся своему ученику.
Шагавшие впереди полуафриканки навострили ушки. Слова «форточка», «фрамуга», «ставня», «козырек» были для них пустым звуком, так же как до вчерашнего дня пустым звуком было для них слово «дверь», но они прекрасно поняли, что шаман задумал какое-то очередное колдовство и решил поручить его своему ученику. Им было ужасно любопытно, и теперь они с нетерпением ожидали, когда смогут увидеть это колдовство в готовом и работающем виде.
Придя в цех, Сергей Петрович грубо набросал чертилкой на обрезке доски принципиальную схему откидной форточки, после чего вместе с помощницами направился к пильному станку. Сам же Валера окопался за верстаком, где принялся с азартом пилить, строгать, работать стамеской и киянкой, а также что-то сверлить и вытачивать на токарном станке согласно мудрым указаниям своего вождя и учителя. Идея воодушевляла его, работа шла споро. Потом с разрешения Сергея Петровича он сходил на склад и принес оттуда ровно отрезанный кусок пленки. Работая, парень чувствовал себя значительной личностью, от которой зависит благо человечества. Душа его пела, а мысли устремлялись к прекрасному будущему, к той цивилизации, которую они здесь построят. Уж они-то устроят все таким образом, чтобы всем было хорошо.
Солнце еще не поднялось в зенит, а требуемый образец был уже готов к демонстрации.
Сергей Петрович поднял на лоб защитные очки и, отряхнув руки, подошел к верстаку. За его спиной столпились любопытствующие полуафриканки.
– Так, – сказал он, осмотрев свежеслепленную конструкцию, – интересное решение, даже о двойной пленке догадался. Ну-с, и как это у тебя работает?
В ответ на эти слова Валера повернул поворотную защелку и, придерживая раму рукой, открыл форточку.
– Вот тут, – сказал он, – кожаный шнурок с тремя петельками, которые цепляются за этот шпенек. Можно открыть на два пальца, на ладонь, на половину, а если отпустить совсем, то форточка будет открыта полностью.
– Хорошо, Валера, – сказал учитель, – а как у тебя работает ставня? Ведь под собственным весом она будет постоянно закрытой.
В ответ тот взял с верстака две небольшие палочки сантиметрового диаметра, выточенные на токарном станке.
– Здесь, – сказал он, показывая на раму, – четыре отверстия. Если втыкаем эти штыри в верхнюю пару, то ставня полностью открыта, если в нижнюю – она открыта наполовину, а если убираем и кладем на подоконник, то ставня закрывается, например, потому, что в доме сейчас никто не живет.
Валера, исполненный гордости, смотрел на своего учителя, который внимательно изучал его творение. Но тот не спешил рассыпаться в похвалах.
– Так, – сказал он наконец, – а если подует сильный ветер? Он начнет играть и хлопать твоей ставней, и разобьет ее вместе с твоими палочками к чертям собачьим. Молчишь? Вот смотри.
Петрович взял чертилку и набросал на той же доске, где был первоначальный эскиз, нечто отдаленно напоминающее однозубый наконечник для гарпуна.
– Делаешь такие штуки, – сказал он, – и надеваешь их на внешние концы палочек. Вот этот зуб должен фиксировать ставню в обоих ее положениях и не давать ей играть под ветром. Понял?
– Понял, – ответил Валера, – сделаю.
– Хорошо, – улыбнулся учитель, – эту работу я у тебя принимаю. Можешь считать, что сегодня ты заработал твердую пятерку. Хотя, чует мое сердце, намучаемся мы еще зимой с твоими палочками, но другого варианта пока все равно нет.
– Спасибо, Сергей Петрович, – ответил юноша и спросил, – остальные тоже можно делать?
– Так, три вида работ и все первоочередные: двери, крыша и форточки. Как думаешь, с чего следует начать?
– Не знаю, – пожал плечами парень, – надо подумать. Если в ближайшее время не будет дождей, то начинать надо с форточек и дверей – чтобы девчонки смогли закончить со стенами; а если наоборот, то в первую очередь надо заняться крышей.
– Вот именно. Твой первый вариант слишком рискованный. Если пойдет дождь, то без кровли все стены тут же размокнут, так что завтра мы вместе с тобой лезем на крышу. Один я там не управлюсь.
– Сергей Петрович, а можно один вопрос?
– Спрашивай.
– Я вот не пойму, – сказал молодой мастер, кивая на казарму, которую от верстака было хорошо видно через проем отсутствующих пока дверей, – а где вы собрались ставить очаг? Ведь внутри там все уже занято нарами.
– Действительно… – Петрович озадаченно почесал подбородок, – заработался. Надо делать пристройки. Опять придется извращаться.
– Значит, очагов будет два? – спросил талантливый плотник.
– Да. Боюсь, что дымоход в двенадцать метров окажется слишком длинным.
– Тогда надо две пристройки, – кивнул парень, – только каких? Ведь там, – он показал на каркас крыши казармы, – уже все схвачено и разобрать конструкцию, чтобы продлить кровлю, нет никакой возможности.
– Я же сказал, что придется извращаться, – вздохнул учитель, – давай теперь будем думать, как выйти из этого положения.
– Что, со мной? – спросил Валера.
– А с кем еще, Валера? В этих делах ты разбираешься куда лучше Андрея Викторовича и Антона Игоревича, а Серегу сюда, на стройку, и калачом не заманишь. Он у нас теперь охотник, снабженец, понимаешь…
И они принялись думать, чиркать на земле, потом затирать начерченное ногой и снова чиркать, пытаясь найти оптимальное решение. И вот наконец выход был найден.
– Итак, – подвел итог глaва клана Прогрессоров, – вроде все ясно. Завтра с утра зовем сюда Антона Игоревича с его буровым агрегатом, пусть сверлит дырки под столбы.
– Пусть сверлит сразу и для столбов пристроек общежития, – вставил юный плотник, – как раз на один замес бетономешалки.
– Хочешь взяться за все сразу? – усмехнулся мужчина, – но ведь там все по-другому, и мы еще не решили с конструкцией.