Когда с посолом было закончено, уже в сумерках, мужчины принесли от цеха заранее собранный из брусьев и досок щит перекрытия, накрытый сверху пленкой, и накрыли им погреб, после чего женщины начали забрасывать его землей. Конец пленки свисал над входом в погреб наподобие занавеса. Спустившийся вниз Антон Игоревич потом сказал, что все-таки там довольно холодно, и, может быть, у них с этим делом что-то и получится. Тем более что подсоленное мясо можно будет попробовать закоптить.
В самую последнюю очередь, когда земляная насыпь была тщательно утоптана, принесли еще один щит, которым и перекрыли вход. В ближайшие три дня, пока мясо солится, делать внизу будет нечего.
Работу заканчивали при свете фар УАЗа, и вот настал момент, когда все наконец облегченно вздохнули.
– Мальчики, – сказала Марина Витальевна, – ужин готов.
– Погоди, Витальевна, – громко ответил ей Сергей Петрович, – у нас тут осталось еще одно дело. Сегодня наши женщины и девочки хорошо поработали, и я хочу вознаградить их за это, дав им в дом тепло и свет. Да будет так! Идемте!
Еще когда весь народ суетился вокруг погреба, он еще раз втихую проверил электрические цепи, вкрутил светодиодные лампочки и подключил кабель в щит. Также были приготовлены и дрова для очагов, наколотые из отходов, что не годились ни на что иное. Оставалось только щелкнуть выключателем и чиркнуть спичкой.
Сперва Петрович с сопровождающими лицами прошел в темную дальнюю прихожую казармы и, подсвечивая себе фонарем, подошел к очагу, где Лиза, как он и просил, заранее сложила растопку. Щелкнув зажигалкой, он поднес маленький огонек к комку сухой травы и уложенным поверх нее смолистым лучинкам. Столпившимся вокруг местным женщинам и девочкам со стороны показалось, что огонь послушно сам стек с его руки в очаг и охватил предложенную ему пищу. Шаман продолжал священнодействовать. Он прекрасно знал, с каким пиететом местные относятся к огню – для них горящий очаг означал жизнь, еду, безопасность. Поэтому действовал он неторопливо, с серьезным выражением лица. Дождавшись, пока огонь немного разгорится, он подбросил внутрь несколько палок покрупнее, после чего, подхваченное тягой, пламя загудело, охватывая все новые и новые порции дров. Огонь весело плясал и казался действительно живым, послушным воле Петровича. От нагревающихся кирпичей очага пошло ощутимое тепло. Чуть позже стала нагреваться и внутренняя дымоходная стена. Бросив напоследок внутрь несколько крупных чурбаков, Петрович перешел к другой прихожей, где повторил процедуру. Обитательницы казармы наблюдали за эти действом с молчаливым благоговейным трепетом. Еще бы – их великий шаман исполнял священный ритуал, и они боялись хоть одним звуком спугнуть тех могучих духов, которые помогали ему.
– Теперь, – сказал он, – полностью прирученный Дух Огня будет согревать вас холодными ночами, не душа при этом своим дымом. Не забывайте вовремя и понемногу его кормить, и он тоже отплатит вам добром.
Сказав это, Петрович подошел к стене с выключателями, освещенной бликами огня из топки.
– А теперь… – торжественно произнес он, – я приглашаю сюда ручного Духа Молнии, который будет рассеивать для вас ночной мрак.
И он щелкнул выключателем.
Когда вспыхнул заливший все вокруг теплый желтый свет, от неожиданности все присутствующие зажмурились и остолбенели. Благоговейный трепет перешел почти что в ужас, и Петрович подумал, не переборщил ли он со спецэффектами. С огнем люди каменного века были хорошо знакомы и удивления он не вызывал, новым для них был только принцип отопления «по-белому»; но вот электрический свет, да еще в собственном доме, стал для них настоящим шоком. До того с Духом Молнии работали только основатели их нового клана; даже рыжие сестрички с братцем Гугом старались держаться подальше от всего электрического. Так и сейчас – шок и трепет наблюдался, а вот особой радости на лицах не видно.
– Та-а-а-ак… – медленно проговорил Петрович, обводя внимательным взглядом свою растерянную «паству», – женщины, разве я не обещал вам новую жизнь, которая будет совсем непохожа на прежнюю, и разве вы сами не согласились жить этой новой жизнью?
– Мы помнить, шаман, – сказала полуафриканка по имени Маэлэ-Майя, испуганно моргая и косясь на лампочку, – ты обещать, мы согласиться. Мы делать, что ты говорить, а ты дать нам новый жизнь. Мы стараться. Новый жизнь непонятный, как этот свет, и хороший как тепло от огонь в очаг.
– Так почему же вы не рады? – спросил шаман, строго глядя в лицо смуглянки.
– Мы бояться, – ответила полуафриканка; ее губы дрогнули, в в больших блестящих глазах отразился откровенный страх. – А вдруг Дух Молния нас убить?
Петрович смотрел на этих девушек, и остро понимал, как они ему дороги. Растерянные, слегка напуганные и ошарашенные, они казались такими беззащитными и трогательными, что хотелось сделать для них все возможное, чтобы им жилось хорошо. Он и старался. Он так хотел, чтобы эти наивные дети природы, со своим неизощренным умом, которого не коснулись соблазны цивилизации, были счастливы и довольны. Ничего, они постепенно привыкнут и научатся обращаться с искусственным светом. Сейчас их вполне можно понять – их разум полон мистических образов, ведь иначе первобытный человек не мог объяснить себе природу вещей. Интересно, будут ли они в способны «постигать науку»? Можно ли будет дать им хотя бы самые примитивные представления о законах природы? Все это еще предстояло выяснить. А пока их следовало подбодрить и провести своего рода технику безопасности.
– Не бойтесь и привыкайте, – сказал Петрович, указывая на розетку, – не суйте Духу Молнии в рот свои пальцы, и тогда он вас не убьет.
– Хорошо, шаман Петрович, – с любопытством косясь на белый диск с дырками, ответила Маэлэ-Майя, страх в глазах которой уже пригас, – мы делать, как ты сказать. Мы благодарить тебя за то, что ты попросить Дух Молния дать нам свет и говорить, что мы недостоин такой хороший жизнь.
– Вы достойны! – с чувством сказал великий шаман. – Посмотрите вокруг – все, что тут есть, сделано вашими руками и при вашем участии, мы только учили вас и помогали. Ты делала кирпич, другие помогали мне работать с деревом, третьи строили этот дом, четвертые помогали валить деревья. Здесь есть труд каждой из вас, и вы сами создали для себя эту новую жизнь – и этот свет, который принес вам Дух Молнии, только малая ее часть. Впереди еще многое для вас изменится. Помните об этом.
– Мы тебя понять, шаман Петрович, – сказала Маэлэ-Майя, пытаясь улыбнуться. – Мы стараться делать, как ты сказать, и не бояться этот свет, – она, щурясь, посмотрела на лампочку, стараясь, чтобы взгляд ее был приветливым. Затем она снова взглянула на Петровича и заявила со всей своей первобытной прямотой: – Когда ты дать нам мужчина, мы быть совсем счастливый…
Остальные тут же загомонили, поглядывая то на лампочку, то на Петровича. А тот посмотрел на заметно округлившийся живот Майи и вздохнул. Ну не планировал он пока выдавать замуж тех женщин, которые попали в клан уже беременными… Но скажи об этом сейчас – и не миновать беды. Рвутся здешние бабы к семейной жизни прямо как танки на оперативный простор.
– Хорошо, женщины, – сказал он вслух, подняв кверху ладонь, – но для больших семей нужен очень большой дом, маленькие домики совсем не годятся. Надеюсь, что все решится еще до холодов, и тогда я сниму наложенное на вас табу. Вы поняли меня?
– Да, – с достоинством кивнула Маэлэ-Майя, – мы понять тебя и говорить спасибо.
– Шаман Петрович, – робко спросила девочка бывшего клана Лани по имени Мика, – мы теперь должен спать при такой яркий свет?
– Нет, – улыбнулся тот, – иди сюда и дай свою руку. Не бойся, это не больно.
Йох! – издала девочка взволнованный возглас, по всей видимости, эквивалентный русскому «ой!», когда Петрович ткнул ее указательным пальчиком в верхний выключатель, отчего свет в доме погас. Все при этом резко замерли и замолчали. А Петрович почувствовал, как девочка задрожала и вцепилась в его ногу. Но он тут же снова нажал ее пальчиком на выключатель – и зазвучал радостный и восторженный детский смех.
Петрович продолжал демонстрировать функции Духа Молнии.
– Уах! – это «ай!» прозвучало уже не так возбужденно, когда шаман опять детским пальчиком погасил свет. Потом пальчик Мики ткнулся в нижний выключатель – и загорелись тусклые дежурные лампы, едва рассеивающие мрак.
– О-о-ой-о-ухх… – изумленно произнесла девочка, моргая большими темными глазами, и стоящие женщины тоже издали дружный восхищенно-удивленный вздох.
– Вот так, – сказал Сергей Петрович, – запомнила? Сверху яркий, снизу тусклый. Теперь повтори сама.
Мика несколько раз послушно включила и выключила свет. При этом она дрожала от восторга и осознания своей власти над Духом Молнии – могла ли она когда-либо мечтать о таком? Остальные, не отрывая глаз, следили за ее манипуляциями – им тоже хотелось проверить, что тот слушается человека.
– Молодец, – сказал Сергей Петрович, решив, что на пока чудес достаточно, – а теперь подбросьте в каждый очаг по паре поленьев покрупнее, и давайте все вместе пойдем ужинать. Время уже позднее.
Уходя, женщины и девочки постоянно оглядывались на свой дом под тесовой крышей, в узких окнах которого сиял свет, а из сдвоенной трубы на крыше шел заметный даже в темноте дымок. В какой-то мере поражена была даже Марина Витальевна.
– Ну, Петрович, – уважительно сказала она, орудуя половником, – ты могёшь. Прямо действующая модель цивилизации.
– Не могёшь, а могешь, Витальевна, – хохотнув, в тон ей ответил тот, и весь его голос передавал чрезвычайную степень довольства и удовлетворения. – А цивилизация, как и разруха – она не в сортирах, она в головах. И в этом смысле у нас все еще впереди. Старшее поколение, наверное, уже не переделать, но вот молодежь, а особенно дети – это наша настоящая надежда.
На ужин было густое и горячее варево из свежей подсоленной свинины и молодой картошки. Дух от него шел такой, что у проголодавшихся членов клана Прогрессоров заурчало в животах. Для освещения опять разожгли большой костер, пламя которого взметнулось до небес, и ужинали, озаряемые бликами пламени. Ни о каких танцах не могло быть и речи, так как все отчаянно устали, а от реки уже ощутимо тянуло ночной свежестью, и всем хотелось поскорее забиться в тепло и уют, и забыться до завтра сладким сном.