К ужину в новеньких кожаных штанах и майках-безрукавках вышли не только две полуафриканки из Лялиной швейной бригады, но и все четыре темненькие подружки Антона-младшего. Кстати, женщины и девочки бывшего клана Лани тоже по большей части сменили летние топики и юбочки на свои традиционные одежды. Лето-то, можно сказать, прошло…
26 августа 1-го года Миссии. Суббота. Пристань Дома на Холме.
С самого утра Сергей Петрович погнал темп, как лошадь, завидевшая близкий финиш, но, посчитав на пальцах, понял, что по всем раскладам большая часть Лизиной бригады временно остается не у дел. Все, что можно было сложить из сырца, уже сложено, а до того момента, когда поступит жженый кирпич на очаги, каны и дымовые трубы семейного общежития, было еще целых двенадцать дней. Перед мужчиной во весь рост встал призрак бани, остро необходимой всему клану. Сто двадцать жженых кирпичей на цоколь у него должно было остаться от дымовой трубы сушилки, требовалось найти еще примерно столько же. А сырец и дерево вообще пока не дефицит. Когда Антон Игоревич привез сегодняшнюю партию жженого кирпича для дымовой трубы, ему была вкратце изложена сложившаяся ситуация, в то время, пока девочки Лизы и полуафриканки занимались разгрузкой.
– Значит так, Петрович, – сказал тот, – баня – это очень хорошо. Теперь скажи, что требуется от меня?
– От тебя требуется шесть дырок в земле буровым станком и сто двадцать штук жженого кирпича завтра утром.
Услышав про кирпич, геолог поморщился; завтрашняя партия должна была целиком уйти на облицовку печи для обжига известняка. Но баня для русского человека – дело святое, и уж сто двадцать кирпичей следовало на него пожертвовать, тем более что после этого до самого шестого сентября Петрович не должен был получить ни кирпичика; и он кивнул.
– Хорошо, Петрович, считай, что кирпич уже у тебя здесь. Где сверлить?
– Вон там, – махнул тот в сторону узкой площадки между торцом общежития и опушкой леса.
– А поместится?
– А чему там помещаться – три с половиной метра в ширину и пять с половиной в длину, из них два метра – предбанник с топкой, а остальное собственно парилка. Баня-то маленькая, вспомогательная. Кровля, и та будет в один скат.
– В наших условиях даже маленькая баня – это невероятная роскошь… – пробормотал бородач. – Ладно, чего тут два часа рисовать. Зови своих баб, пусть тащат буровой станок, сам бери рулетку и идем сверлить.
Пока он в указанных местах с помощью полуафриканок сверлил отверстия под опорные столбы, Петрович пошел туда, где собрались девочки Лизы. Дымовая труба сушилки требовала особого обхождения. Показав схему выкладки и чередовании кирпичей в рядах, он вручил молодой бригадирше отвес, поручив строго контролировать вертикальность трубы, а то без дополнительных опор все к чертовой матери завалится.
Потом, уцепив Валеру, он отправился на склад бревен. Требовались колоды под выпиливание шести опорных столбов. Два – двадцать на двадцать, два – двадцать на десять и два – десять на десять. В предбаннике стены должны быть толщиной в полкирпича, а в парилке – в кирпич. Нужные бревна быстро нашли, обмерили и отрезали, а уже Алохэ-Анна с товарками доставят их к пильному станку. Когда брусья были выпилены, а горбыль отброшен, Петрович дал четверых девочек постарше из бригады Лизы в помощь Валере, которому была поставлена задача собирать каркас. А то водят хороводы ввосьмером вокруг одной трубы. Там и четверо – слишком много.
Закончив с этим делом, мужчина посмотрел на часы. Девять часов – теперь можно вместе с Алохэ-Анной лезть и делать черный потолок над их семейным общежитием. Этим они и занимались до того самого момента, когда Марина Витальевна не начала бить в свою колотушку, собирая всех на обед. Сделано к тому времени было чуть более половины всей работы на черном потолке. Дело в том, что Петровичу пришлось немало поизвращаться для того, чтобы оставить в черном потолке четыре отверстия сорок на сорок сантиметров под будущие дымоходы четвертных секций кана. Но задача была решена – и дальше до самого конца никаких проблем с черным потолком уже не возникнет.
Спустившись вниз, он в первую очередь осмотрел собранные и разложенные на земле Валерой половинки каркаса бани, убедившись, что все сделано на совесть. Потом посетил работы у дымовой трубы сушилки для дерева, выросшей уже до двухметровой высоты, и проверил ее отвесность. Тоже все вроде сходилось, Лиза не схалтурила. После всего этого, выразив всем свое глубочайшее удовольствие, «начальник» направился вкушать пищу, а все остальные последовали за ним.
После обеда все продолжилось в том же стиле, за тем исключением, что трем полуафриканкам была поставлена задача намесить ногами глиняного раствора с опилками, а тем четверым девочкам из Лизиной бригады, которые помогали Валере собирать каркас, предстояло лезть на крышу и укладывать на нее утеплитель. Работа им знакомая, и совсем не сложная. Сам же молодой человек получил задачу устранить свой хвост в размере последней двери для сушилки, а потом заняться двумя такими же наружными дверями в семейном общежитии. Глядя на поднимающуюся вверх трубу сушилки, учитель понял, что до ее запуска осталось совсем немного. Надо только чтобы просохла кладка в очаге, канне и самой дымовой трубе. Опять же, это произойдет первого сентября или даже раньше.
С черным потолком семейного общежития Сергей Петрович и его «ассистентка» закончили около трех часов дня. А девочки из бригады Лизы тем временем уже успели уложить смесь глины и опилок почти на треть всего черного потолка. Труба уже достигла высоты четырех метров, и клали ее теперь не с козел, а с большой стремянки. Оставалось выложить совсем немного, каких-то полметра. Работа двигалась.
Сергею Петровичу надо было готовить на завтра бревна для распиловки на кровельную доску, но все полуафриканки были заняты перетаскиванием глиняно-опилочного раствора, а отвлекать их от этого дела он не хотел. Все равно завтра в первую очередь надо будет положить лаги, и лишь потом, дождавшись, пока схватится клей, лезть и делать над общежитием тесовую кровлю. А пока… пока ему делать было просто нечего. Перебрав в уме все свои дела, он не вспомнил ничего действительно важного.
В этот момент с колеи, ведущей к кирпичному заводу, выехал Антон Игоревич на УАЗе, с кузовом, полным сырцового кирпича.
– О, Петрович, – сказал он, остановив машину и оглядывая творящуюся вокруг рабочую суету, – да у тебя тут тоже все пучком. Кстати, известняк на пробу я на обжиг сегодня поставил, так что через пару дней будем знать результат.
У шамана возникла идея.
– Слышь, Игоревич, – сказал он, – подбрось меня до Андрея. Хочу посмотреть на месте, что там и как.
– Да не вопрос, – сказал тот, – садись.
Петрович сбегал в цех за своей мосинкой, сел в машину, и они поехали. Езда это была еще та – УАЗ лавировал между пней, как слаломист между флажков.
–«Уж лучше бы я пошел пешком, – подумал Петрович. – Эти пни надо в любом случае удалять – если будем постоянно по такой дороге возить на стройку пиломатериалы и кирпич, то угробим машину.»
– Слушай, Игоревич, – спросил он, когда они приехали, – твоим способом с негашеной известью можно только камень рвать или для дерева он тоже годится?
– В принципе годится, Петрович. Только вот какое дерево ты так возненавидел, что хочешь просто разорвать его на куски?
– Не дерево, – ответил Сергей Петрович, – а пни от них, между которыми мы сейчас так знатно виляли.
– Ты хочешь просверлить в пне дырку, засыпать сухой извести, а потом, заткнув пробкой и налив воды, сделать «бах»?
– Что-то вроде того, Игоревич. Так разорвет от этого пень или нет?
– По идее должно, – сказал геолог, склонив голову набок, – разрыв в щепки, конечно, я не обещаю, это тебе не тротил и не аммонал, но на несколько частей, по числу крупных корней, он лопнуть должен. Хотя тут нужно пробовать.
– Давай попробуем. Но разорвать пень на несколько частей будет вполне достаточно. Дальше мы уж его по кускам разделаем рычажной лебедкой и цепной пилой.
– Хорошо, – согласился геолог, – вот через два дня выйдет известняк с обжига, и, если проба хорошо погасится, попробуем бахнуть пару пней.
– Договорились, Игоревич. А теперь давай посмотрим, что тут у тебя с печью для обжига известняка.
А с этой печью было интересно. Во-первых – слой песка в том месте, которое Антон Игоревич для нее выбрал, составлял не пятьдесят сантиметров, как на месте дома, не шестьдесят и не семьдесят, а что-то около метра. По крайней мере, когда Петрович спрыгнул в раскоп, глубина ямы была ему где-то до пояса. Во-вторых – кирпич-то привезен, а вот замешивать раствор не из чего, нечем и не в чем. Яму для замеса в песке не выроешь. Конечно, можно притащить сюда и глину, и бетономешалку, но вот доставлять из промзоны воду – хоть ведрами на руках, хоть возить ее на машине – было бы совершенной придурью. Об этом мудрый шаман тут же и сказал Антону Игоревичу и подошедшему к ним Андрею Викторовичу.
– Значит так, – сказал на это геолог, – во-первых – глубина ямы, раз уж она вырыта – не порок, а достоинство. Можно будет без нарушения удобства пользования еще на полметра нарастить высоту печи, что увеличит рабочий объем примерно на полкуба. Что же касается всего остального, то глину возить придется, это в любом случае…
– Бетономешалку, – сказал Сергей Петрович, – я отдам завтра ближе к обеду, а то у меня все работы на бане встанут.
– Баня? – удивленно переспросил отставной прапорщик.
– Да, Андрей, – кивнул в ответ главный строитель клана Огня. – Лед тронулся, и ты уже можешь запасаться вениками.
– Баня – это хорошо, Петрович, – потер руки бывший военный, мечтательно улыбаясь при этом. – И когда же мы сможем отдохнуть как цивилизованные люди?
– Недельки через две, Андрей, – ответил тот, – может, чуть позже, но ненамного.
– Ну и славно… повеселимся.
– Ну вот, – вступил Антон Игоревич, – кто о чем, а эти о бане…