расии было первым открытым столкновением с силами царя Леонида.
Гисандр усмехнулся. Если Андроникос не лгал, это означало, что наступление развивалось так стремительно, как они и задумали. Если, конечно, не лгал.
– Знаком ли тебе эфор по имени Плиник?
Услышав это имя, Андроникос вздрогнул.
– Конечно, знаком. Это достойный гражданин Спарты, которого выбрали на должность эфора совсем недавно, как и меня. Его отправили с проверкой в прибрежные города, сейчас он как раз должен был находиться в Кифанте.
Андроникос помолчал немного, но все же осмелился на вопрос.
– А почему вы о нем спрашиваете?
– Все верно, – кивнул вместо ответа наварх, – он там и находился. Скоро у тебя будет возможность увидеться с этим достойным гражданином Спарты. И обсудить свое незавидное будущее.
– Он здесь? – расширил глаза Андроникос. – Но как он сюда попал?
– На моем корабле. Я захватил его с собой из Кифанты, после штурма города, в качестве трофея. Чтобы преподнести в подарок царю Леониду. Впрочем, как и тебя. Ты же знаешь, как царь Леонид любит эфоров.
Осознав, что Кифанта тоже захвачена, Андроникос побледнел так, что это стало заметно даже в сумерках. Дернувшись, эфор невольно провел рукой по своему горлу.
– Вот именно, – усмехнулся Гисандр, заметив этот жест отчаяния, – ты все верно понял. Ты все же умный человек, Андроникос. Но разговор с тобой меня немного утомил. Мне пора возвращаться к своему царю. Скажи мне только, не затевают ли что-нибудь гоплиты в Селласиях в ближайшие дни?
– Там ждут от меня гонца не позже чем послезавтра.
– Это полезные сведения, – похвалил наварх, – поэтому ты поживешь еще немного. Пока я не передам тебя Леониду. Уверен, ему будет о чем с тобой побеседовать.
Андроникос испустил такой тяжкий вздох, что наварху даже показалось, что тот уже умер. Но нет, эфор по-прежнему стоял среди камней, лишь взгляд его остекленел после слов Гисандра. Убедившись, что тот все еще жив, наварх потерял к нему интерес и обратился к старейшинам:
– Скажите мне, кто вы и чем занимались?
Старейшины наперебой стали рассказывать о том, как служили спартанцам, поддерживая арсенал, мастерские, портовые сооружения и пашни в окрестностях Прасий в порядке. Они рады будут послужить теперь лишь царю Леониду.
– А не боитесь, что завтра придет Леотихид с войском, – усмехнулся Гисандр, видя, как старейшины пытаются спасти свои шкуры, – и отрежет вам за это головы?
Но старейшины, косо поглядывая на стоявшего чуть поодаль Андроникоса, были готовы на все, лишь бы выжить сегодня. Возможный приход армии второго царя был лишь эфемерной угрозой, а посланцы первого уже были здесь и вполне могли лишить их жизни еще до восхода солнца, первые лучи которого показались над горизонтом.
– Ладно, – смилостивился наварх, – сегодня я вас не убью. Посмотрим, как вы сможете послужить новой власти. Я не буду вас защищать, если ваши прегрешения перед общиной были слишком велики. Ведь, скажу по секрету, у царя насчет будущего периеков есть новые мысли. Так что народ вас может растерзать раньше, чем постигнет царская кара. Но вы уже выбрали свое будущее.
Гисандр повернулся в сторону нескольких десятков пленных, согнанных в кучу чуть поодаль.
– А теперь скажите мне, что за люди?
– Это периеки, наши слуги и носильщики, – пояснил Дайомедес, – но большинство из них прислуживало эфору и пришло с ним из Селласий.
– Теперь все ясно, – кивнул наварх, подзывая только что вернувшегося с перевала Архелона, и, указав на периеков, приказал: – Этих казнить, пленные слуги нам не нужны. А этих…
Он обернулся к старейшинам и эфору, которые даже отшатнулись от него.
– Этих… связать по рукам. Возьму их с собой вниз. Я возвращаюсь немедленно, возьму с собой пятьдесят человек. Царь должен скоро появиться в окрестностях Прасий. А ты с двумя сотнями останешься здесь охранять перевал на случай непредвиденных гостей. Будешь стоять здесь, пока не прикажу уйти, и слать мне гонцов дважды в день. На той стороне в дне пути Селласии, да ты и сам знаешь. Там большой гарнизон, от которого можно ждать всего. Как только встречусь с царем – дам тебе знать, что делать дальше.
– Можешь не беспокоиться, – кивнул Архелон, – пока я здесь, никто не пройдет ни туда, ни оттуда. Это, конечно, не Фермопилы, но двести человек удержат этот перевал.
Когда солнце полностью показалось над морем и залило своим светом склоны горы, на которой раскинулись Прасии, пятьдесят спартанцев из «пиратского» экипажа, во главе с навархом, были уже в долине. В самом начале спуска, на кручах, пленные и связанные по рукам старейшины сильно задерживали быстрое продвижение отряда. Они постоянно спотыкались, боясь оступиться и упасть в пропасть. Или пытались присесть без приказа, чтобы отдохнуть, забывая, что еще совсем недавно их жизнь висела на волоске. За это время Гисандр не раз пожалел, что сохранил им жизнь. Однако вскоре его терпение лопнуло. Едва сдержавшись, чтобы лично не заколоть всех старейшин, он разрешил своим воинам то и дело подбадривать пленников пинками и уколами копий. Так дело пошло гораздо быстрее, и, наконец, они спустились в долину, где тропа вновь стала походить на проезжую дорогу.
Здесь Гисандр нашел целый лох своих воинов, оставленных ночью для той же цели, что и солдаты Архелона на перевале. Воины перегородили дорогу, исправно выполняя приказ наварха. Но, поскольку теперь в этом не было собой необходимости и новых угроз со стороны отрогов Парнона не появилось, Гисандр приказал командиру морпехов следовать за ним в город. Уже на подходе к Прасиям, наварх заметил еще одну дорогу, которую не разглядел ночью в пылу погони. Она змейкой огибала вершину горы, на которой разместился не самый маленький по меркам Лакедемона город, и уходила вдоль отрогов Парнона вниз, спускаясь обратно к побережью где-то очень далеко. Гораздо дальше, чем находился порт.
«Значит, еще один путь вдоль побережья здесь все-таки есть, – подумал наварх, останавливаясь на перекрестке дорог, мимо которого проскочил ночью, – надо бы его осмотреть. Причем прямо сейчас». Заметив знакомое лицо, он подозвал к себе Актеона и приказал:
– Возьмешь весь свой лох и доставишь пленников к Архону в город. Передашь ему, что он головой отвечает за них, до моего прибытия. Пусть посадит их под замок и стережет покрепче. Особенно этого.
Гисандр указал на эфора. Замученный быстрым спуском Андроникос еле стоял на ногах и тяжело дышал.
Актеон молча кивнул.
– А до тех пор головой за них отвечаешь ты. Я возьму остальных воинов, осмотрю окружную дорогу и скоро вернусь. Так и передай.
Лохаг вновь кивнул и отправился выполнять приказание. Не знавшие, что именно наварх приказал Актеону, старейшины смотрели на уходящего по другой дороге Гисандра так, словно он передумал и отдал приказ немедленно казнить их. И наварх не стал их разубеждать.
Между тем дорога довольно долго шла вдоль городских построек, огибая скалистые отроги, на склонах которых паслись одинокие козы, брошенные в спешке хозяевами. Они монотонно жевали чахлую траву и лениво взирали на проходивших мимо спартанцев в алых плащах. Наконец, дорога стал забирать вправо, сворачивая в сторону моря, и Гисандр вдруг услышал звук, похожий на шум падающей воды. Он даже остановился и прислушался. Да, впереди явно шумела река.
Пройдя еще половину стадии, он вышел на высокий обрывистый берег и, едва ступив на него, увидел перед собой потрясающий вид. Перед ним лежал широкий и глубокий каньон, прорезанный рождавшейся где-то в верховьях Парнона горной рекой. Далеко внизу по дну этого каньона стремила свои воды к морю река такой силы, что даже здесь был слышен грохот камней, которые она ворочала своим течением. Чуть выше река низвергалась со скал огромным водопадом, шум которого и привлек наварха. Ниже по течению она делала несколько изгибов, чуть замедляясь, и впадала в море еще одним водопадом. В этом узком месте был устроен крепкий деревянный мост, и вновь появлялась та самая дорога, на которой стоял сейчас Гисандр.
Едва переместив свой взгляд дальше за мост, наварх невольно вздрогнул. С той стороны к Прасиям, не таясь, приближалась огромная армия одетых в красные плащи воинов. Они шли бесконечным потоком, заполнив собой всю долину. Конца и края не было этой красной реке, которая не заканчивались даже на дальнем перевале. Молодое солнце играло на медных боках шлемов, щитах с изображением лямбды и наконечниках копий спартанских воинов. Но Гисандра было не обмануть – перед ним предстала армия периеков.
Впереди армии шагал коренастый гоплит, которого Гисандр легко узнал бы из тысячи других. Приблизившись к мосту, он поднял голову и заметил стоявшего на краю обрыва наварха. Им хватило мгновения, чтобы узнать друг друга. Воин остановился и вдруг вскинул в приветственном жесте свое копье вверх, издав боевой клич спартанцев – «Лакедемон!». И вся армия, вскинув копья, тоже приветствовала Гисандра, повторив его. Эхо прокатилось по долине, отразившись от скал, вспугнуло множество птиц с окрестных гор. Казалось, этот звук мог раскалывать камни.
Глава десятаяРазговор с царем
Первыми перевал меж отрогов Парнона прошли разведчики. Легковооруженные, они передвигались быстрее и почти неслышно. Проверив дорогу, они вернулись с сообщением, что путь свободен до самой равнины.
– Значит, нам пора, – проговорил Гисандр, рассматривая тонувшую во тьме долину. Он надел шлем с новым ярко-красным гребнем, который до этого держал в руке, и, повернувшись к другу, спросил: – Ты готов, Архелон?
Стоявший рядом спартанец с копьем в руке молча кивнул. За его спиной, занимая весь перевал с двух сторон, выстроилось пятьсот человек первой моры объединенного войска царя Леонида. Первым ударным соединением было поручено командовать Гисандру. Сзади подходили все новые части, уже под командой самого царя. Предстояла большая битва за Селласии. Первый шаг на пути к сердцу Лакедемона.