- Примем водные процедуры? - предложил Борька.
Димка важно кивнул.
- Пропускать просто грех. Как мудро учит нас товарищ Чехов, всё в человеке должно быть чисто и прекрасно: и ухи, и пятки, и мысли.
Но, выйдя из ворот на берег озера, Димка глубоко вздохнул - и замер, словно его треснули по лбу. Несчастное озеро сейчас буквально бурлило - в нем купалось без малого две с половиной сотни ребят. Добрая сотня из которых на самом деле была вовсе никакими не ребятами. К тому же, никаких плавок и купальников здесь, по невежеству и недоумению, не знали, купались все нагишом - в том числе и девчонки. И не только купались, но и сидели на берегу, суша волосы, заплетали друг другу косы и так далее - и всё это не обращая никакого внимания на мальчишек!..
Димка почувствовал, что краснеет до пяток - жарко и мучительно. Сердце вдруг зашлось так, словно хотело выпрыгнуть из горла и ускакать за горизонт. Определенно, он помрет прямо вот тут, не сходя с места. Что будет, несомненно, невыносимо обидно: мальчишке нестерпимо хотелось узнать, что вообще будет дальше. Кроме того, его трагическую и безвременную смерть наверняка никто не оценит - а кое-кто так прямо и скажет: "ну, наконец-то!"
Димка вновь вздохнул. Доставлять такое удовольствие всей этой банде изуверов и завистников ему решительно не хотелось, так что он изо всех сил завопил и бросился в воду...
Если сына отмывая
Обнаружит мама вдруг,
Что она не сына моет,
А чужую чью-то дочь...
Пусть не нервничает мама,
Ну не всё ли ей равно.
Никаких различий нету
Между грязными детьми.
- продекламировал Юрка, наблюдая за девчонками, оттирающими друг друга самодельными мочалками из травы, и Димка усмехнулся. Сейчас ему было очень тепло - не снаружи, потому что он сидел на камне в чем мать родила, да и вообще был весь мокрый, а где-то внутри. Гибкие тела девчонок мельтешили, красиво, как во сне, мелькали поджарые животы, изгибы узких поясниц, бесстыдно голые попы, пятки... Машки там не было, но как раз её мальчишка и не хотел там видеть - с ней он мечтал общаться совершенно отдельно, лучше всего где-нибудь на необитаемом острове, где никто не будет их... отвлекать. Но и на бывших рабынь ему тоже очень нравилось смотреть - не только потому, что за эту неделю девчонки отъелись и вообще приняли нормальный девчонковый вид, но и потому, что без него ничего этого просто не было бы...
- Ну вот, а ещё не хотели купаться, пришлось чуть ли не ремнем их в воду загонять, - заключил свою мысль Димка.
- Важнейшим стимулом к развитию разума является попа, то есть, ремень, - с вздохом согласился Юрка.
- Да.
Улыбаясь такой риторике, Димка, наконец, поднялся на ноги. Он не отказался бы посидеть здесь ещё примерно вечность - но в животе у него вдруг зверски забурчало. Он пихнул босой ногой оцепеневшего Юрку.
- Хватит, одевайся. Дырку проглядишь. И вообще, жрать пошли, а то я прямо здесь помру...
Жрать Хоруны, как оказалось, не только любили, но и умели. По крайней мере, в погребе царского дворца Димка обнаружил здоровенную керамическую бочку, полную икры - её тут добывали в горных реках. Икра, правда, была пересоленная - чтобы не протухла - и Димка заедал её здешним пресным мягким сыром, вроде адыгейского. Получалось офигительно вкусно. Сыра в погребе тоже нашлось много - и такого, и твердого и даже с плесенью. Но вовсе не испорченного, а как раз специально заплесневелого и очень даже съедобного. Он почему-то отдавал орехами и Димка, поначалу воротивший от него нос, теперь лопал его с громадным аппетитом. Нашлось и копченое мясо, и яйца, и даже молоко от местных скотов - похожее по вкусу на козье. Были здесь и овощи, и фрукты типа яблок. Димка подсознательно ожидал кокосовых орехов и апельсинов с мандаринами - но здесь они, как оказалось, не росли. Впрочем, невелика потеря...
Под столовую отвели "тронный зал", как окрестил это место неугомонный Юрка - самое большое помещение дворца, где когда-то заседал Мэцеё. Трон его правда - здоровенный, из черного дерева, щедро украшенный звериными черепами, когтями, клыками и разной прочей гадостью Димка отправил на костер вместе со всем прочим хламом. Само помещение было сырое и темное - но зато в нем было прохладно. Как и в других домах Хорунов - вечно сырой от дождей, пористый, пропитанный водой камень сам себя охлаждал. Здесь, правда, кишели местные уховертки и мокрицы, так что спать Хорунам приходилось в гамаках - но Димка бывал уже в рабских хижинах и поразился, какая там духота. Вот же гады, в тысячный наверное раз подумал он. Заставили рабов выстроить себе хоромы - и поселили их чуть ли не рядом со скотами, в хлеву...
Лопал Димка, понятно, не один, а вместе с друзьями, группой Волков и местных товарищей. Экономить жратву Хорунов он не собирался, всё равно отсюда через несколько дней придется уходить, а оставлять им припасы он и не думал. Уничтожить их он решил самым простым и естественным путем - путем съедения, тем более, что и Волки и бывшие рабы призыв к усиленному питанию восприняли с громадным энтузиазмом...
- Хлеба хочется, - вдруг вздохнул Борька. - С сыровяленой колбаской. На худой конец горячей тушенки или хоть котлет. Мороженого. Простой малины, обычной.
- Березового сока с мякотью, - немедленно добавил Юрка.
Борька взглянул на него без насмешки.
- А что? Я бы литра три сейчас точно выдул. Без мякоти, конечно, - он всё же улыбнулся.
- Зажрался ты, братец, вот что я тебе скажу, - Димка пихнул друга под столом. - Скоро золотой трон себе потребуешь, словно Цезарь какой-то...
- А у вас так бывает? - с интересом спросил Асэт.
Димка смутился.
- Нуу, у меня товарищи весьма скромные. По крайней мере, на стол в пурпурной тоге не лезут и даже лавровый лист употребляют исключительно в суп.
- Я не трон, я домой к себе хочу, - неожиданно грустно сказал Борька. - Мне сегодня наша детская библиотека приснилась. Помните, в виде такой деревянной сказочной избушки с островерхой крышей, она сгорела потом? В первый раз я в ней где-то лет в пять был, а в последний - в одиннадцать. Казалось бы, давным-давно забыл нафиг - а теперь вот вдруг... Она стояла совсем далеко, на окраине города, у соснового леса, и туда надо было долго-долго топать с бабушкой. За книжками с картинками, потому что книжки с текстом мне были ещё малопонятны и сложны, - Борька вдруг слабо улыбнулся. - И вот, вдруг приснилась, и в таких подробностях, каких в реальности, наверное, не было... Вплоть до текстуры дерева на крыльце и запахов внутри. Пыльной пересохшей бумаги, клея, полыни с улицы... эх, где мои пять лет, - мальчишка вдруг вздохнул. - Столько всего тогда было - а теперь забылось и только во снах прорывается теперь...
Димка тоже вздохнул. Он тоже помнил эту самую библиотеку - из золотистых бревен, уже слегка потускневших, как выглядит любой деревянный новодел, на светлом оштукатуренном полуподвале с маленькими окошками. Это был, конечно, не домик, а два небольших пересекающихся корпуса, но не крестовидно, а ближе к одному концу...
- Я тоже там был, - сказал он. - Она стояла под ЛЭП, а вокруг было несколько высоченных сосен с кронами в виде флагов, какие на ветру растут, но только почему-то сразу в две стороны, под прямым углом, - мальчишка помотал головой. Он уже не был уверен, что такие подробности ему тоже не приснились. - А вокруг неё полынь росла и пахла...
- Да, она стояла как бы на просеке, - улыбнулся Борька. - Справа был густой сосновый лес, а слева дома. А между ними - ЛЭП до горизонта. Я помню, как стою у окна и смотрю туда, и мне очень хочется туда пойти... К горизонту, в смысле. А в библиотеке был сперва вестибюль с антресолями, на которые мне очень хотелось попасть, слева - кабинет директора или бухгалтерия - точно уже и не помню, там на столе стоял не то кассовый аппарат, не то арифмометр, прямо был зал с Взрослыми Книгами, то есть, с книгами для Больших Мальчиков, а слева - большая двусветная комната с детскими. Их я почти уже не помню, только то, что состояли они в основном из картинок, - мальчишка ещё раз вздохнул. - Самая любимая из них называлась "Мишка и друзья", но я совсем уже забыл, о чем она... Ещё была совершенно душераздирающая история о мальчике, который вдруг уменьшился в размере, в честь чего его зачем-то засунули в чашку чая и начали размешивать ложкой, - Борька хмыкнул. - Эту книжку я видел ещё раньше, года в три-четыре. Кажется, это была вообще первая книга, которая произвела на меня какое-то впечатление и не сказать, что положительное - она меня напугала, как крутой роман про людоедов, - мальчишка помолчал. - А во сне я вдруг в эту библиотеку вернулся. Ведь прямо наяву всё было - и запахи, и ощущения от книг, которые держишь в руках, и летний теплый пыльный ветер... - он нахмурился и замолчал окончательно.
- Мне иногда снилось, что мы переезжаем в какие-то совсем странные квартиры - то в нише под скалой, то под мостом, - вздохнул Юрка. - Тоже в таком возрасте, лет в пять-семь. Помню, что после переезда я начинал всё осматривать - и очень обидно было просыпаться...
Димка улыбнулся.
- Мне сегодня снился громаднейший многоэтажный дом с террасами до потолка и со стенами на роликах. Стены можно было двигать и делать какую хочешь планировку. Хоть замуроваться нафиг от соседей и так сидеть в гордом одиночестве, - мальчишка закрыл глаза, пытаясь вспомнить сон... и вдруг вздрогнул. Не потолок вовсе там был, а свод, сваренный из огромных стальных блоков, и не дом, а пещера в скале. Даже не пещера. Убежище. Бункер. И сон, честно говоря, был не очень-то похож на СОН, слишком уж там всё было реальным. И он - почти уже взрослый парень, пионер! - откровенно боялся того, что мог там увидеть...
- Знаете, вечно юным быть конечно хорошо, но юноша, не достигающий в своем развитии права называться мужем, а девушка женщиной... Это печально, - вдруг сказал Асэ