- Такая бесполезная вещь, как страдание, не может дать кому бы то ни было на что бы то ни было какие бы то ни было права, - вдруг печально сказал Асэт.
- Разве речь идёт о правах? - повернулся к нему Димка. - Ну да, у всех есть право. Право не страдать. Моральное. Которое может быть отозвано. Как в случае Хорунов.
- Всё же, я думаю, страдание может играть некую положительную роль, - рассудительно сказал Борька. - Например, побуждать всяких раздолбаев к соблюдению дисциплины и методичности. Собственно, так и было уже - в школе. Пусть там мы страдали и морально, - он всё же поёжился.
- Ну, скажем, болящий зуб или живот не слишком способствуют духовному развитию, - тут же ядовито сказал Юрка.
- Страдание закаляет характер, учит терпению, учит ценить не просто наслаждение, но покой, даёт подумать о собственной глупости тем, кто не чистил зубы по утрам, прежде, чем эти самые зубы у них выдерут, - важно воздев палец, провозгласил Димка. - Разве это не духовное развитие? И душевное тоже. Наверное.
- Действительно, - хмыкнул Борька. - А боль в животе учит не жрать зеленые груши и ваще мыть руки перед едой.
Мальчишки помолчали. Димка покосился на Асэта. Глаза у него были удивительные - светло-голубые, с шершавой, удивительно... заметной радужкой, такие яркие, что казались чужими даже на красивом, покрытом светло-золотым загаром лице.
- Слушай, а как у тебя дома было? - спросил он.
Асэт вдруг отвернулся.
- Какая теперь разница? Знаешь, как я сюда попал? Не по воле этого Хозяина, Мастера или кто он там... Просто у нас начался портальный шторм.
- Что?
Асэт рывком повернулся к нему. Лицо у него сейчас было донельзя мрачное.
- А то. По всему небу открываются здоровенные дыры в какой-то другой мир, оттуда летят какие-то гигантские медузы и всех жрут, - он передернулся. - И меня бы сожрали, но подо мной вдруг тоже портал открылся. И вот я здесь.
Димку тоже передернулся. Он думал, что хуже этого черного города уже ничего не будет, что он уже видел всё плохое, что только может быть... Нет, не всё.
- Ребята, может, у нас тоже - ну, после того, как мы сюда... - начал Юрка, но Димка тут же влепил ему крепкий подзатыльник.
- Заткнись! Нельзя так даже думать. Вообще. Совсем.
- Или что? - Юрка вскочил, обиженно глядя на него.
- С ума сойдешь, - хмуро сказал Димка, глядя на него снизу вверх. - Сейчас наша задача - найти наших ребят, Серого с Тошкой и Андрюху. Ключ этот взять. Найти этого... как там его, черта... восприимца. Пройти с ним к Надиру. А оттуда - домой. Так что задачи будем решать по мере поступления. Конец. Точка. Всё.
- Ага, надо. А мы просто так тут сидим, - обиженно сказал Юрка. - Среди всего этого дерьма. Да решаем за местных, как им жить, а им это нафиг не надо...
- Мы ребят ждем, которые нам домой вернуться помогут... быть может, - хмуро сказал Димка. - А так-то - нафиг это всё, все эти местные разборки...
- Выходит, что и этот город не надо было брать? - не менее обиженно сказал вдруг Борька.
- Надо, - Димка хмуро взглянул на него. - Надо было, ребята. И надо что-то со всеми этими гадами делать, со жрецом этим, с Червем... Но потом вот - к черту, к черту! Хватит. Я царем тут быть не хочу. Мы - домой, а они пусть сами разбираются...
- И сколько нам здесь сидеть? - спросил Юрка.
- Пока ребята не вернутся, - жестко сказал Димка.
- А если никогда? - спросил Юрка уже опасно высоким голосом.
Димка прикусил губу. Думать о таком вот не хотелось - но приходилось...
- Неделю ровно будем ждать. На большее уже жратвы не хватит. Потом вернемся в Столицу. Устроим там бывших рабов. Потом снова разойдемся отрядами, искать Ключ и наших.
- Да не хочу я неделю здесь сидеть! - возмутился Юрка. - Я домой хочу. Понимаешь? Домой! И не в Столицу эту сраную, а... домой.
- А у меня дома больше нет, - зло уже сказал Асэт. - Всё, сожрали мой дом. Кончился он. Совсем.
На этом разговор угас и наступило молчание.
- А знаешь, здорово всё же, что тут вокруг стена, - сказал вдруг Юрка.
Димка кивнул. В самом деле, едва стемнело, в джунглях начался обычный тут жуткий концерт. Но сегодня он звучал ещё страшнее обычного - казалось, вокруг города собралась вся здешняя нечисть. А может, и в самом деле собралась - кто знает? В общем, мальчишка действительно был рад, что ворота в стене заперты, а на ней стоит десяток часовых. И будет стоять, сменяясь, всю ночь. Никто же не знает, где сейчас Хоруны и что они затевают...
Димка вздохнул. К вечеру небо затянули низкие, тяжелые тучи - они и сейчас висели над головой, словно крыша, лишь на западе ещё оставался просвет чистого неба. Оттуда на лохматую изнанку туч падал странноватый коричневый свет. С другой стороны, на востоке, сгущался непроглядный мрак и в нем иногда беззвучно вспыхивали молнии. Такие же тучи он видел и в первую их ночь в этом мире и его охватило вдруг странное ощущение - словно всё, что случилось с ним потом, ему просто приснилось...
Беззвучная вспышка зарницы снова осветила лес и Димка вдруг вздрогнул - ему показалось, что в его глубине белеет чья-то фигура. Человеческая. Или нет. Похоже, что странный вечерний гость и тут не оставил их в покое...
- Страшно тут, - сказал вдруг Юрка, подсаживаясь ближе к Димке. - Я как-то первоклассником ещё шел ночью по аллее, где фонари не у тротуара стояли, а за деревьями, у забора, листва колыхалась, и за ней всё время казалось, что они движутся. И сам их свет, знаешь, такой синий, замогильный... Было страшно! Мне потом даже снилось, что я попал в какой-то странный город, где всё время идет дождь и живут ожившие электроприборы, мечтающие поработить человечество. В том числе и фонари, от света которых люди впадали в такой транс и превращались в идиотов.
- Придумаешь тоже... - буркнул Димка. - А спотыкаться о тени - не пробовал? Когда мы ещё в доме деревянном жили, мне каждый вечер приходилось нести воду от колонки очень осторожно - о тени можно было споткнуться. Наверное, туда и упасть можно было - но на моё счастье, тонкие они были, не пролезть. А то у меня дури бы хватило...
Юрка мотнул головой.
- Нет, спотыкаться о тени не пробовал, но довольно долго думал, что тени - это свет от уличных фонарей на стене. У меня над постелью был такой причудливый подвижный узор, завораживающий и немного пугающий... А ещё я боялся упасть в отражение неба в луже. И дождя. Он пугал меня своей полной необъяснимостью - я никак не мог понять, как это с неба может падать вода. Правда, тогда мне было года три-четыре... А такие тени - они были от чего?..
Димка усмехнулся.
- Фонарь станционный на железной дороге. Киловаттник. Тени были... ку-уда там китайской туши...
Юрка вздохнул.
- Мне таких фонарей и таких теней не попадалось, к сожалению... А вот лампа на длинном шнуре как-то попалась - её мотало под ветром и все тени вокруг двигались, довольно жутковато. Ещё бывало, что подходишь к фонарю - а он вдруг гаснет. Или загорается. Или идешь по двору в темноте и вдруг слышишь над головой стрекотание, как будто там огромный кузнечик сидит. Голову поднимаешь - а там лампа перегоревшая мерцает мутно-фиолетовым. Тоже было страшновато... - мальчишка широко зевнул. - Ладно, я спать.
Юрка скатился по лестнице и скрылся внутри дворца. Димка вздохнул, глядя на гаснущий закат. Хотя и знал уже, что делать этого не следует - настроение от этого портилось. И не просто так, а, так сказать, глобально. В голову начинала лезть всякая чушь о тщетности бытия - и мальчишка невольно улыбнулся, увидев, как к нему поднимается Асэт. Одному тут было уже страшновато, а идти спать в сырой склеп дворца не хотелось...
Асэт, однако, к нему не подошел, остановился возле лестницы. Вид у него был смущенный.
- Что с тобой? - встревожено спросил Димка.
Асэт вздохнул.
- Прости меня. Меня сегодня что-то понесло. Наговорил всякого, поссорил тебя с другом...
- Да фигня, мы с Юркой помирились уже... - Димка тоже смутился. - Знаешь, я всё про Льяти думаю. Я тоже наговорил ему всякого... чего не надо было.
Асэт хмыкнул и вдруг быстро сел рядом с ним.
- Что-то ты слишком быстро передумал... почему?
- Он мне жизнь спас, - буркнул Димка. - Там, на стене. Ну, не жизнь, но без него мы тут не сидели бы... А я его... Как ты думаешь, он меня простит?
Асэт пожал плечами.
- Прощен может быть каждый, независимо от количества грехов. Главное - качество покаяния.
- Вот про это не надо, - буркнул Димка. - Я тебе ни кто-нибудь, чтобы на коленках ползать и прощение вымаливать. Если простит, то простит. Если нет... то значит нет.
Они помолчали. Джунгли зашумели под первым порывом предгрозового ветра, с востока донесся раскат грома.
- Слушай, а я вообще правильно поступил, когда выгнал его? - с сомнением спросил Димка. - Или нет?
Асэт вдруг упруго поднялся, глядя на него сверху вниз. Выражение его лица уже нельзя было разобрать в полумраке.
- Закон Чести очень прост: друзей не предают. Всё остальное - это лишь следствие из этого исходного правила.
Сашке Колтакову было страшно. По-настоящему страшно, до озноба. Это злило и бесило мальчишку, но поделать с этим он ничего, к сожалению, не мог: они уже приближались к логову Поющего Червя и Сашка не без оснований опасался, что то, что он там увидит, отравит ему весь остаток жизни. А такая вот мысль отнюдь не поднимала настроения.
Мальчишка вздохнул и остановился - чтобы перевести дух и ещё хоть немного потянуть время. Они шли по ущелью, дно которого было завалено рухнувшими сверху разбитыми глыбами и подниматься в самом деле было тяжело. Особенно с одной рукой. Левая рука Сашки была заключена в лубки и до сих пор нудно, надоедливо болела.
Самое противное, подумал он, что и сломал-то я её как дурак. Прикрылся от удара палкой - и привет. Надо было щит взять, но решил, дурак, что тяжело... А подниматься по этим проклятым камням со сломанной рукой - ещё более тяжело. И болит, зараза...