Димка вздохнул и взглянул на ворота, у которых уже собралась толпа. Народ ждал известий. Любых известий, способных хоть ненадолго развеять извечную здешнюю скуку... Ладно - если Вайми и врет, это можно проверить. Прямо сейчас...
Он повернулся к Максиму.
- Понятно. Пошли.
- Слушай, а как вы всё время в масках ходите? - всё же не удержался он по дороге. - Неудобно же и морду наверное натирает, - Димка понимал, что его опять несет куда-то не туда, но поделать ничего не мог...
Вайми вздохнул. Похоже, этот вопрос ему задавали не впервые.
- Естественно, обычно маски мы не носим. Вот если рядом появляется кто-то чужой - то таки воздеваем и идем пугать. А так обычно на поясе болтаются.
Димка тоже вздохнул.
- А, понятно...
Обычай, по его мнению, всё равно был невыносимо дурацкий - но развивать эту тему он не стал.
Вначале Димка был едва ли не до смерти рад, что ему подсунули решение изводившей его проблемы. Но когда они вернулись в "тронный зал" его охватили сомнения. Нет, он верил Максиму и уже не сомневался, что Вайми сделал то, что сделал - хотя поверить в такое было трудно. Но вот то, что ЭТО будет чем-то, выходящим за рамки обычной справедливости, он понимал уже очень хорошо. И понимал, что такое вот точно не останется без... последствий. Не то, чтобы он боялся мести Хорунов, нет. Но ТАКОЕ было... всё же слишком. Во всех возможных смыслах. И Димка не сомневался, что ЭТО им ещё аукнется. И ему лично, и всем им. И вообще, ему не нравилось, как все тут на него смотрели...
- Подождите, - наконец сказал он, глядя на парней, собравшихся вокруг тюремной ямы. - Я... поговорю со жрецом. А потом уже решу. Окончательно.
Никто не ответил ему.
Жрец Хорунов выглядел совсем неважно - он исхудал, лицо осунулось. Сейчас он казался Димке уже совсем другим человеком. И смотрел он на него уже иначе - какой бы ни была его ненависть, но Хоруну явно не хотелось, чтобы гость ушел. Здесь, в этом подземелье, он натурально подыхал от скуки...
- Ну? - тоже каким-то чужим, хриплым голосом спросил жрец. - Снова пришел позлорадствовать, чужак?
Димка вздохнул. Он не представлял даже, что на душе у него может быть так погано. И не только от пребывания в этой мерзкой яме, где дышать приходилось через рот, а от вони слезились глаза. Но и от сделанного им... и от ещё предстоящего. И просто от пребывания в обществе этого урода...
- Нет. Мне жаль тебя, - сказал он, отвернувшись. - Правда.
Хорун хрипло вздохнул.
- Странно. Ненавижу вас всех... доброхоты... ты хоть знаешь, ЧТО мне пришлось здесь перенести, по твоей... милости?
- Несколько дней в плену? - зло уже спросил Димка. - В этой яме, тумаки, тухлая еда, насмешки, да? Вашим рабам сиделось тут лучше?
Хорун отвернулся.
- Тебя не били. Ты не знаешь, что это такое.
- Так, как бьете вы - плетями, чтобы кровь на потолок брызгала? - спросил Димка. - Так - нет. Я не хочу ни бить, ни быть битым.
Олаеёц, не мигая, смотрел на него. В его взгляде разгоралась прежняя злоба.
- Ты дурак. Ты не знаешь, что такое высший долг - долг Сильного карать слабых за их слабость, тебе всё это просто недоступно. Ты слизняк... ты не можешь понять, что значит достоинство воина... достоинство братства Сильных... достоинство Господства... власти... а ты, нелепый выскочка, сопляк, ублюдок, без колебаний и совести вмешиваешься во всё, ломаешь сами основы нашего мира, считаешь себя венцом справедливости, хотя ни черта не понимаешь даже в самых простых вещах! Не понимаешь, что единственная достойная Цель - превратить мир в ад для слабаков!
Димка открыл рот - и застыл. На губах жреца появилась усмешка - невыразимое никакими словами презрение. Для него он был просто никчемной, низшей тварью - наверно и заслуженно, с его точки зрения - но Димка больше не считал его достойным человеческого отношения и самой жизни. Для него он был нежитью, нечеловеком - и это было всё. Мальчишка понял, что им уже просто не о чем говорить. Слова тут были бессильны. Все остальные меры убеждения - тоже. Он забрал факел и вышел.
Поднявшись в "тронный зал", Димка встретился глазами с Вайми. Тот смотрел на него с донельзя мрачным видом - верно и ему предстоящая... процедура не доставляла никакого удовольствия... и, как ни странно, именно это помогло мальчишке решиться.
- Делай, что должно, - тихо сказал он и отвернулся.
Вайми ловко и быстро скользнул в яму. Никто не решился последовать за ним. Лишь Асэт странно покосился на Димку.
- Что-то ты слишком быстро передумал... почему?
Димка вдруг усмехнулся и вернул ему его собственную фразу:
- Быть святым - означает быть непреклонным.
Все замерли, глядя на зияющий зев ямы. Димка не знал, сколько ЭТО продлится... но надеялся, что недолго. Иначе он и сам тут свихнется - просто от ожидания...
Из ямы донесся испуганный и изумленный вскрик жреца. Он оборвался... и вдруг перешел в душераздирающий вопль ужаса, такой дикий, что Димка даже представить не мог, ЧТО надо увидеть, чтобы издать такой адский вопль... да и не хотел представлять.
Вопль раздался снова... потом ещё раз... а потом в яме сверкнул вдруг ослепляющий голубой свет и раздался резкий, бьющий по ушам треск. Потом всё стихло. Но Димка уже понимал, что где-то в глубине его души этот вопль будет звучать вечно.
Все снова вздрогнули, когда из ямы медленно выбрался Вайми. Физия у него была обалдевшая. Он ошалело помотал головой и сел прямо на пол, стараясь опомниться.
- Ну? - наконец, спросил Димка. В ушах у него всё ещё звенело от того дикого вопля. Знай он заранее, КАК всё это будет - он ни за что не согласился бы... только вот было уже поздно. А я ведь и знал, что всё ТАК будет, подумал вдруг мальчишка. Но решил, что ТАК - будет проще. И теперь мне придется как-то со всем этим жить. Вот же черт...
Вайми хмуро взглянул на него - снизу вверх.
- Всё с ним. Вообще... всё, - он зажмурился и помотал головой. - Он был очень сильный. Очень. Я вообще ничего не мог сделать. Просто потерял себя, когда он... хорошо, что ловушка всё же сработала. Чем глубже кто-то лезет - тем шире она открывается, а Олаеёц влез, похоже, до самого дна. Но это, наверное, всё равно не помогло бы... только вот в башке у него и без меня был настоящий ад. Яма шогготов... - Вайми снова помотал головой. - Меня бы тоже, наверное... накрыло... не будь место... уже занято. Мастер Фейн говорил мне, что бывает... отдача, но я не представлял даже... что может быть ТАК. Но теперь... я не думаю, что жрецу вообще что-нибудь поможет. Или кто-нибудь. Он коснулся... коснулся...
Вайми, наконец, замолчал. Димка далеко не всё понял... но переспрашивать ему как-то не хотелось. Другим, похоже, тоже...
- Фашист ты!.. - вдруг выкрикнул Юрка в лицо Димки. - Нет - даже хуже фашиста! Они такого не творили!..
- Юр, не дури, - устало сказал Димка. - Мне что - на волю его было выпускать? После всего? Нет уж!..
- А хоть бы и на волю!.. - крикнул Юрка.
- Да не истери ты!.. - разозлился вдруг Борька. - А то психуешь, как девчонка.
Юрка неверяще оглянулся на лучшего друга.
- Да идите вы все... - зло сказал он. - Уйду я от вас. Прямо вот сейчас уйду. К шаману проситься...
- В оборотни, что ли? - удивленно спросил Димка.
- А хоть бы и так! - ответил Юрка звонко.
- Дурное это дело, - мрачно сказал Вайми, хмуро глядя на него. - Дурное и опасное. Бывает такое... но лишь по великой нужде - за свой род мстить или ещё такое что... А просто так такое делать - себе судьбу сломать.
- Ты бы вообще молчал, фашист!.. - крикнул Юрка.
Вайми вздохнул.
- Знаешь, почему он ТАК орал? - вдруг спросил он. - Это не мои кошмары, нет. Это его собственные. Они вырвались на волю... и сожрали его.
- Так, - Димка вновь ошалело помотал головой и более-менее опомнился. - Что было, то было. Теперь поздно что-то обсуждать и сожалеть тоже поздно. Никто никуда ни в какие оборотни не пойдет. Ты, Юр, пойти попей воды и успокойся. А потом бывших рабов расспроси, как они тут жили. И Сашку - что это за Поющий Червь, которому Олаеёц жертвы тут приносил. И подумай. Хорошо подумай...
Юрка злобно взглянул на него... и всё же вышел. Борька, хмуро взглянув на Димку, поспешил за ним. Ладно, с этим всё, подумал Димка. Юрка - всё же парень нормальный, ни в какой лес не ломанет, а если вдруг рванется - то Борька его удержит. А вот мне как быть? С тем, что я тут сделал?..
Мальчишка вдруг заметил, что в зале он остался один - если не считать Асэта. Все остальные как-то быстро рассосались. Причем, Вайми смылся одним из первых - верно, понял, что его он, Димка, хотел сейчас видеть меньше всего.
Всё же, первое впечатление - всегда самое верное, подумал вдруг мальчишка. Не зря он мне сразу не понравился, совсем даже не зря... пусть я и не понял тогда, почему...
- Тебе жалко его? - вдруг спросил Асэт.
Димка недоуменно оглянулся на него.
- Кого? Вайми?
Асэт недовольно мотнул головой.
- Нет. ЕГО.
Димка задумался.
- Наверное, всё-таки нет. Именно он устроил тут всю эту мерзость, - он повел рукой вокруг. - И его никто не заставлял это всё делать. То есть, я всё равно не считаю, что с ним надо было поступать ТАК... но не знаю, как можно было иначе. Так что смысла в моих сожалениях...
- А ты думаешь, что только с ножом у горла можно заставлять? - спросил вдруг Асэт. - Среда, знаешь, тоже... заставляет. Ещё как! Когда все вокруг просто... ведут себя, и попробуй, поведи себя иначе...
- Да ну, - буркнул Димка. - Сколько ЕМУ лет было, когда он сюда попал? Четырнадцать-пятнадцать, вряд ли больше. Не так много, чтобы среда прямо заела.
- Кто знает? - Асэт задумался. - Знаешь... лишь сейчас я понял, насколько хрупки дети - поразившая нас в детстве идея, всего чаще случайная, становится стержнем нашей сути и уже не в нашей власти избавиться от неё. Очень многих такой внутренний призрак сделал несчастными - или того хуже, привел к безумию и смерти. Это довольно-таки мерзко, когда одна идея становится сутью человека - это превращает его почти в машину, делает неполноценным, неполным, несчастным, одиноким - а потом убивает.