г - вся Земля
На владенье нам отдана.
В нашем сердце звенят
Все дороги твои,
Все победы твои,
Наша светлая Родина!
Константин Ибряев
- А всё же, хорошо здесь, - сказал Юрка.
- Ага, - Димка кивнул.
Всласть накупавшись, они сидели на берегу Моря Птиц, глядя на набегавшие на песчаный пляж валы. Вполне морские по виду, хотя это было, конечно, не море, а только огромное озеро с пресной водой. Значит, где-то тут есть сток, есть река, впадающая в настоящее море, насколько Димка помнил географию. Эх, найти бы её, да проплыть от истока до устья, посмотреть, каково здесь настоящее море...
Он вздохнул. Работа по постройке флота оказалась однообразной и тяжелой - Димка с друзьями брал на лесоповале очередной тяжелый ствол, забрасывал его на плечо, нес сюда, на пляж, к примитивной верфи, возвращался за новым - и так до самого обеда. Тяжелая на самом деле работа, но это безумно ему нравилось - потому, что всё это происходило на залитом солнцем берегу моря, под глубоким зеленовато-синим небом, где сильный ветер высушивал проступающий на теле пот, а горячий песок ласкал босые ноги. На их пути попадались и неприятные препятствия - вроде колючего гравия, раскаленного на солнце и обжигавшего подошвы - но это Димке тоже нравилось. Пройти по нему было непросто, но делая это он упивался собственной стойкостью. Кеды уже ощутимо дышали на ладан и их явно стоило поберечь - новых-то тут взять негде, а опускаться до дикости, обертывая ноги обрывками шкур, как-то не хотелось...
Не царское конечно дело бревна таскать - но постройкой флота руководил всё же Игорь, который куда лучше в этом разбирался, и он, Димка, по сути, остался не у дел. А бездельничать ему вовсе не хотелось. Тем более, что самой сложной работой было свалить здоровенные стволы с помощью каменных топоров, обрубить их сверху и снизу, очистить от веток. А уж перетаскивать их к берегу, где ребята под руководством Игоря подгоняли их и собирали в плоты, было куда как быстрее и не занимало много времени. На одно же дерево у лесорубов уходил иногда не один день. Димка бесился порой от неспешности их работы - на неё ушла уже неделя и конца до сих пор видно не было, но вариантов, к сожалению, не имелось. Добраться до Столицы вплавь при всем старании не вышло бы, она была слишком далеко...
Димка сразу же выслал к ней разведчиков - они вернулись лишь сегодня, но смогли сказать только, что Столица высится на положенном ей месте, а угнанные Метисом и его бандой плоты стоят в бухте возле неё. Димка бесился и от мысли, как там их девчонки в мстительных руках "Аллы Сергеевны" - но теперь с удивлением понял, что мысли о них занимают его всё меньше. Это вызывало у него облегчение - и страх. Облегчение оттого, что жить так было куда как попроще, а страх потому, что разлюбить Машку ему всё же не хотелось. Но он не видел её уже несколько недель и образ девчонки в его памяти всё же несколько потускнел. Тем более, что за это время прошла словно бы целая жизнь...
Жизнь здесь, у моря, тоже оказалась непростой - прежде всего в плане того, чем прокормить две с половиной сотни ребят. Раньше было больше - но добрая половина бывших рабов, разбившись по прежним своим племенам, отправилась бродить по миру - в поисках нового пристанища или просто так. Димка не стал их задерживать, хотя Игорь и говорил, что это сильно замедлит работы. Димка, правда, с ним не согласился - он и боролся за то, чтобы освободить рабов, да и оставшихся было не так просто накормить. И так большую часть времени ребята занимались рыбной ловлей и сбором съедобных плодов в близком лесу - и это была вовсе не простая работа, учитывая змееволков и разную другую гадость... Так что Димке просто совесть не давала бездельничать. К тому же, здорово было заняться иногда простым физическим трудом и перестать забивать голову мыслями о том, какие козни строят ему оставленные в Безвозвратном Городе Хоруны и Метис с "Аллой Сергеевной" в Столице, где сейчас обретается Серый с Андрюхой и Антоном, что сталось с отправленным к Нурнам Эдиком, не освободился ли уже Червь и так далее, и так далее, и так далее...
Нельзя было сказать, правда, что его жизнь тут состояла из одних только забот и хлопот. Он - как и все прочие - вволю купался, как вот сейчас, сидел по вечерам у костра, к тому же, Вайми приохотил его к песчаным ваннам - то бишь к тому, что друзья наваливали на него целую гору песка. Едва в силах дышать под массой горячего, нагретого солнцем груза, чувствуя, как туго в его теле пульсирует кровь, Димка ощущал какое-то нутряное, животное удовольствие. Ну и усталость эта процедура снимала просто замечательно...
Он покосился на сидевшего рядом Астера. Вайми был здесь личностью в каком-то смысле легендарной, известной под множеством имен - Золотой, Бродяга, Сочинитель. Последним именем Вайми был, конечно, обязан своим россказням о мире за пределами Ойкумены. Димка в них не верил - хотя и признавал, что слушать их интересно. Его отношения с Вайми до сих пор оставались... сложными. Называть Астера слабаком и трусом уже не получалось - он умел и любил драться, прекрасно плавал, бегал и лазал, используя, как он говорил, опыт детства. Димке до сих пор было стыдно вспоминать, как он не смог влезть на дерево, на которое Вайми взлетел, как по лестнице, да ещё и удостоил его фразы: "если ты не видишь, за что уцепиться, то ты - идиот". Это было обидно, но тут уж Димка поделать ничего не мог. Не все рождаются такими вот здоровыми, как Вайми или например Максим...
Димка понимал, что отчасти его отношение к Астеру порождено обычной завистью. Но лишь отчасти. Что-то в нем было такое... что не позволяло им подружиться так, как он, например, подружился с Максимом. Может, воспоминание о том, что Вайми сделал со жрецом... а может, и что-то другое.
- Слушай, а тебе самому не мерзко было это делать? - всё же не удержался он.
Вайми быстро повернулся к нему. Золотистая физия его так и лучилась нехорошим, злым весельем.
- Ничто так не бодрит, как убийства. Особенно убийства душ. Ты это ведь хотел услышать?
Димке захотелось смущенно опустить глаза... но он не стал. Не девчонка же он, на самом деле!
- Я серьёзно спрашиваю, между прочим.
Теперь Вайми смотрел на него весьма хмуро.
- Знаешь, что я сказал, когда просил сделать меня... тем, кем я есть сейчас? Я сказал, что у меня есть только одно желание. Стать огнем, бегущим по лесам и равнинам, огнем, пожирающим племя черных душ.
Димка всё ещё не опускал глаз.
- Ты не огонь.
- "Я - это пламя. Я - это... смерть". Так сказал один дракон.
- Дракон?..
Вайми уже откровенно скалился и Димка понял, что никакого ответа не получит. Вот за это я его и не люблю, подумал он. Никогда не поймешь, когда он говорит серьёзно!..
- Прибой-то какой, а? - вклинился Юрка с преувеличенной бодростью.
- Прибой хороший, - согласился Димка, радуясь возможности отвести взгляд от синих, как штормовое море, глаз Вайми. В самом деле, купаться в море было гораздо интереснее, чем в каком-нибудь пруду. Волны казались ему почти что живыми существами, с которыми можно было бороться и играть, хотя плавать в настоящем соленом море и легче...
Краем глаза он заметил, что Вайми тоже отвернулся, явно не желая продолжать ссору. Димка вздохнул. Он понимал, что его понесло - и далеко не в первый раз - но ничего не мог с собой поделать. Чудовищный вопль жреца звучал в его ушах до сих пор. Димка уже тысячу раз проклял себя за то, что позволил Вайми сделать то, что он сделал - но, по большому счету, винить в этом он мог только себя, а делать это ему вовсе не хотелось, хотя так и было правильно...
- У меня дома, на родине, тоже было море, настоящее, - с неожиданной грустью сказал Вайми. - Соленое, то есть. С приливами и отливами. Во время отлива можно было бродить по литорали и собирать всякую вкуснятину. Как сейчас помню копченый йалах...
- А что это? - с интересом спросил Борька, всегда неравнодушный к еде.
- Йалах? Такая штука, вроде гусеницы с присосками, - Вайми развел руки, показывая, что "штука" была длиной с его предплечье. - Её потрошат, потом нанизывают на палочки и коптят в нисовом дыму. Ничего вкуснее я до сих пор не ел, - он вздохнул. - Знаете, я думаю, что люди, - ну, по крайней мере, моё племя, - и произошли в таком месте. Там, где тропический лес смыкается с морем и приливы в полночь добегают до скал... - он замолчал, очевидно, вспоминая дом.
- Товарищ Ефремов, помнится, писал, что диплодоки произошли как раз в приливной зоне, где волны выкидывали на берег всё, что размерчиком поменьше, - не удержался всё же Димка.
- Ну да, - сказал Сашка. - Но побережья ж разные бывают. С рифами, в том числе, где такого прибоя нет. Вот там очень удобно происходить. Пляж, море, мидии и прочие морепродукты даром. Акулы садятся на мель, а тигры тонут.
- Крокодилы, - ответил Димка. - Которые и по суше очень шустро бегают.
- Крокодилы в море не живут, им от соленой воды кирдык быстро приходит, - возразил Сашка.
Димка попытался вспомнить, есть ли какие-нибудь морские крокодилы... но не смог. Надо было дома больше налегать на зоологию, с тоской подумал он.
- Крокодилов у нас не было, - сказал между тем Вайми. - Были морские игуаны, здоровенные. Но они нас не ели, да и мы их тоже...
- Табу? - предположил Димка.
- Ага, что-то типа того, - Вайми вздохнул. - Я знаешь, не очень хорошо уже это всё помню.
Димке захотелось сказать что-нибудь про склероз у малолетних... но потом он вспомнил, что Вайми тысяча лет. По крайней мере, так говорил он сам, поправился мальчишка. Доказательств-то никаких! А придумать что угодно можно...
С другой стороны, людей с ума сводить он ведь где-то научился, подумал вдруг Димка. Или это природное?.. Вот же гадство! Ужасно плохо знать так мало и ни в чем не быть уверенным... даже в том, не водят ли тебя сейчас за нос, то ли шутки ради, то ли и с умыслом... Только вот если он будет тут героически молчать, то так ничего и не узнает...