Проще говоря, в голове у мальчишки творился жуткий кавардак. Временами ему хотелось всё бросить и с воплями убежать в лес - и удерживало его от этого лишь понимание, что от самого себя-то не убежишь! И просвета впереди видно не было. Антон даже понятия не имел, сколько им придеться таскаться по миру в поисках этого проклятого всеми богами восприимца в компании Маахисов вообще и Ирисы в частности. Пару раз он даже заводил с друзьями разговор, что было бы неплохо расстаться с этим не в меру активным племенем, но Серый только хмурился, сжимая в кулаке бусины Ключа, а Андрей, казалось, вообще не понимал, о чем идет речь. Он откровенно пялился на другую девчонку Маахисов, на Ириа - и Антон подозревал, что и его подкосила та же зараза...
К счастью, времени на все эти размышления у Антона было не так много. Утро есть утро - сначала мальчишке пришлось наведаться в кусты, потом - к ручью для умывания, а там пришло и время завтрака. Всё же, такая орава девчонок - это совсем неплохо, подумал Антон, за обе щеки уплетая поджаристое, истекающее горячим соком мясо. По крайней мере, голодать парням не приходилось - стоит только им что-нибудь добыть и разделать, как добычу приготовят в лучшем виде и натурально подадут к столу, пусть даже никакого стола тут и нет...
И волноваться, что к столу пожалуют незваные гости, уже не приходилось тоже. Антон с удивлением узнал, что ещё до эпической битвы с Хорунами они пересекли границу Ойкумены - а значит, змееволки и другая мерзкая живность их уже не потревожит. И Хорунов тоже не... потревожит. Не помешает им счастливо догнить, утратить всё человеческое...
При этой мысли Антон досадливо поморщился. Угораздило же его вспомнить об этом именно в это вот утро! После такого прекрасного, несмотря на всё, сна! Но чудесное ощущение близости чего-то необычного, какого-то невероятного счастья, исчезло. И уже не вернется - если не вернется сам сон. Обидно...
Тем не менее, Антон был отчасти благодарен неожиданно прорвавшемуся воспоминанию. По крайней мере, оно отвлекло его от бесконечных сравнений Ирки и Ирисы, от которых он порой начинал чувствовать себя пресловутым ослом между двумя охапками сена. И несколько отдалило от него её манящий образ, хотя в том памятном... мероприятии она участия не принимала. О нем Антон никак не мог забыть - хотя, правду говоря, и старался. Но воспоминания прорывались вновь и вновь, иногда в самые неожиданные моменты, и радости отнюдь не доставляли. Хотя сам Антон, в общем, и сам не участвовал в нем - разве что помогал Файму дотащить до поляны тяжеленных пленников. Тем не менее, Хоруны, похоже, сочли его организатором всего... процесса и при этой мысли мальчишке становилось нехорошо. Не то, чтобы он сожалел о случившемся - он до сих пор не представлял, как тут можно было поступить иначе - но жутковато было думать о встрече с кем-то из них. И... стыдно - словно он виноват в том, что не смог придумать ничего иного...
Но, какие бы переживания не терзали Антона, на его аппетите это никак не отражалось - хотя ему порой казалось, что переживает один парень, а лопает вовсю совсем другой. На других ребятах, если они вообще переживали, это тоже никак не отражалось и завтрак, как говориться, прошел в деловой обстановке - проще говоря, трескали все усердно и молча. Потом Файму наконец поднялась на ноги, окинула взглядом наличное население и сообщила:
- Если мы сегодня поспешим, то уже к вечеру выйдем из леса.
Это объявление вызвало радостный шум - и не только у землян. Лес всем надоел до чертиков. Ещё больше надоели обитатели леса. Антон до сих пор не знал, дошли бы они хоть куда-нибудь, не будь с ними Маахисов. Но здесь, в пределах Ойкумены, оказалось ещё хуже. Каждую ночь в лесу что-то жутко завывало, стонало и ухало. Из темноты на свет костра метко летели шишки и ветки, кто-то возмущенно сопел и топтался за зыбкой границей отброшенного костром света - порой мальчишке казалось, что вокруг лагеря бродит целое стадо одышливых слонов. Или кого как похуже...
Когда Файму сообщила землянам, что это самые натуральные лешие, Антон ей просто не поверил. Но потом, когда Серый, доведенный до белого каления выходками лесной нечисти, запустил далеко в заросли пылающей головней, Антон успел заметить в её свете... существо. Очень странное существо - не больше метра наверное ростом, с похожим на чурбан телом, так густо заросшим бурым волосом, что нельзя понять было, где кончаются волосы и начинается спутанная борода. Среди волос сверкали золотом желтые глазищи - похожие на совиные, но больше, наверное, раза в три. Антон успел разглядеть торчащий, похожий на сучок нос и голые узловатые руки, похожие на ветки - трехпалые! Длиной они были, наверное, с само существо и мальчишку передернуло - на человека это было уже совершенно не похоже. Поверить, что и он может стать таким же, было совершенно невозможно и только это помогло Антону не испугаться, наверное, до смерти...
Юока тут же бодро объяснил, что на людей лешие, конечно же, не нападают, только пугают (что, надо сказать, неплохо у них получалось, подумал Антон) - но зато запросто могут "обвести" неосторожного путника, заведя его в такую дикую глущобу, откуда вовек уже не выйти. Такому большому отряду, как у них, не стоило бояться заплутать - но еженощные концерты изрядно портили всем настроение. К тому же, Файму пришлось выставлять часовых - пусть лешие и не нападали, но запросто могли стянуть что-нибудь полезное, а спящего пребольно ущипнуть или вовсе напугать по полусмерти. Антон подумал, что и помереть можно, увидев над собой такое диво. А ведь были в этом лесу твари и похуже - в ночной теми жутко горели парами зеленые глаза, мелькали на границе света тени, а порой доносился такой вой, что кровь просто застывала в жилах. И про оборотней (а никем иным эти твари просто не могли быть) Юока уже не говорил, что они безобидны. Правду говоря, о них он и вовсе старался не говорить...
Всякая тварь в этом лесу давала понять, что гостям здесь вовсе не рады - и что если они вздумают тут задержаться, намеками дело уже не ограничится. Во время первого их похода по этим краям ничего такого не творилось и Антон без труда догадался, чьих рук это дело. Шамана Куниц, кого же ещё? Кто ж ещё тут умел повелевать лесной нечистью?..
Мальчишка быстро понял и почему им уготован именно такой прием: нарочно или нет, но Файму оставила Хорунов во владениях Куниц и те точно не были такому рады. Правду говоря, он и сам был бы не рад, навяжи ему кто такое вот соседство. Конечно, ему всё ещё хотелось потрясти этого шамана за шкирятник - ведь быть не может всей этой чертовщины, наверняка есть какое-то простое, ясное, логическое объяснение! - но все эти мысли приходилось задвигать подальше. Дома, в уютной спальне, над лешими и другими персонажами сказок хотелось разве что смеяться. Здесь, в лесу, они вовсе не казались забавными и мальчишка был рад, что ночевать в нем ему уже не придется...
Однако, как они ни спешили, выбраться из леса в этот день не удалось. После полудня небо затянули низкие, тяжелые тучи, пошел дождь и даже Файму быстро стало ясно, что продолжать путь в такую погоду не стоит. Что-то прикинув, она повела отряд на запад - и вскоре вывела его к небольшому озеру, на берегу которого они остановились на привал. Здесь росли странные деревья, похожие на земные ели, но с плотной, кожистой листвой вместо иголок. Ветви их шатрами спускались к земле и под ними было совершенно сухо - только вот темно и пахло гнилью, а разводить тут костер, даже самый маленький, не стоило, чтоб не подпалить всё дерево. Плюнув на всё, Антон разделся до плавок и сел на берегу озера, глядя на дождь. Странное здешнее солнце скрылось за тучами и вокруг не осталось ничего, кроме серого неба, такой же серой, спокойной воды и темной, поникшей зелени. Если б не отчетливо зеленоватый оттенок облачной хмури и вовсе казалось бы, что он где-то у бабушки в деревне, и мальчишка печально вздохнул. Пусть Ириса и красавица - но домой всё равно хотелось. И сильно. Здесь, в этом мире, он наприключался уже так, что хватило бы на три жизни вперед - и больше приключаться не хотелось...
Старею, наверное, с усмешкой подумал Антон, устраиваясь поудобнее. Травяные заросли здесь, на берегу, были настолько густыми, что под ними не чувствовалась земля. В траве, словно звезды, горело множество маленьких белых цветов, собираясь в созвездия - они и казались ему звездами, рассыпанными по траве...
Как-то вдруг ему вспомнился один, весьма... трепетный сон про Ирку - как он гнался за ней по бескрайней травяной равнине под бесконечным полем хмурых туч, словно летел в обдающем нагое тело холодном, влажном ветре... а такая же нагая девчонка бежала впереди, и он знал, что если получится её нагнать, то случится нечто... невероятно потрясающее...
Антон вздохнул, вспомнив Ирку, её широко расставленные миндалевидные глаза - продолговатые, темно-серые и очень блестящие, составлявшие странный контраст с чувственным ртом... и ещё более странный контраст с её черными волосами и смуглой кожей. В своё время эти глаза буквально свели его с ума - он и думать ни о чем не мог, пока с Иркой не вышло подружиться. Смешно - но лишь узнав её поближе он понял, что глаза - вовсе не самое лучшее в ней. Ирка была умной, начитанной, с удивительно живым характером, и...
Словно решив напомнить о себе, Маахисы затеяли купаться. Не нагишом, слава богу - однако их... э-э-э... костюмы и без того отличались крайней... практичностью. В них можно было спать и купаться, не испытывая никаких неудобств. Антон правда не знал, понравилось ли бы ему всё время ходить так (и босиком!) - но смотреть на это было приятно. На девчонок, по крайней мере.
Мальчишка усмехнулся, вспомнив, как Аглая отказывалась брать его с остальными на пляж - не затем, что он заплывал за буйки, а потому, что он повадился с недавних пор подсматривать за купавшимися (и не только) девчонками, даже не стесняясь - для него в их красоте не было ничего постыдного, а вот интересовала она почему-то теперь очень...