Димка оглянулся назад. Вся Ойкумена лежала перед ним огромной чашей, наполненной дымчатым воздухом. В нём, плавно спускаясь вниз, растворялась наклонная равнина. В этом призрачном море парили синие острова облаков, - уже не вверху, на одном уровне с ними. На таком расстоянии они казались неподвижными и это было очень красиво...
Всё вместе - пики хребта, вздымавшиеся над бескрайней равниной, необозримый простор, огненное полотнище заката - всё это вызвало у Димки странное ощущение сна, очень счастливого, какие снились ему в раннем детстве, и он не хотел, чтобы этот сон кончался, он захотел снова стать маленьким... и недовольно помотал головой.
Вайми вывел их точно к рассекавшему горы ущелью, которое, как он сказал, носило название Солнечных Ворот - потому что солнце на закате просвечивало сквозь них в восточную пустыню. Димка не знал, кто дал им это название - может, сам Вайми - но окруживший их пейзаж был невероятным сновидением. Громадины скал по обе стороны ущелья казались окаменевшим пламенем в лучах заходящего солнца. По его дну разлилась густая сине-зеленая тень, столь глубокая, что казалась настоящим океаном. Возвышавшуюся над ней стену алого огня рассекали синие провалы, из них вздымались башни и шпили острых скал, тоже ярко пылавшие - целый фантастический город из пламени. Впереди, в теснине Солнечных Ворот, сходились две стены: левая - пламенная, правая - сумрачно-синяя. С севера наплыла туча и под ней, прямо над пылавшими скалами, шли низкие, быстрые алые облака, словно табун огненных коней, мчавшихся прямо по темно-лиловому небу. Зрелище было столь впечатляющим, что все они замерли в невольном молчании. Димка невольно подумал, что только ради него им стоило подняться сюда, несмотря на все нужные для этого усилия...
На ночевку они устроились с куда большими удобствами, чем накануне - в своеобразном природном амфитеатре, врезанном в скалистый склон. Справа и слева его обрамляли могучие массивы камня, впереди распахнулся необъятный простор. На сглаженных ветром уступах скал, как оказалось, вполне удобно можно было сидеть. Файму объявила ужин, но все они не столько сейчас ели, сколько смотрели на мир, который становился сперва сочно-малиновым, а потом, на несколько невероятных секунд - ярко-зеленым. Наконец, солнце ушло за бесконечно далекий горизонт, утонув в висевшей над ним дымке, палевой сверху и темно-фиолетовой внизу. Ветер стих, необъятное молчание повисло вокруг. Только где-то вверху, на изломанных башнях утесов, размеренно и печально кричала какая-то незнакомая птица...
Закат угасал. Дымка на западе поднималась всё выше, а над равниной легли волшебные сумерки. Воздух был очень прозрачен - и в то же время пропитан палево-зеленоватым светом, словно невероятной чистоты топаз. Тени растаяли в нем, всё темное стало вдруг четким, словно чугунным, далекое или светлое - легким, воздушным. Всё вокруг было необычно чисто и свежо в этом удивительно мягком сиянии и Димка сел, скрестив ноги, любуясь вечером. Туча уплыла на юг, бесконечно высоко над головой ещё пылали алым перистые облака, на равнину внизу ложились густевшие тени - а он словно парил здесь, где-то между небом и землей...
Димке хотелось провести этот вечер в покое - он здорово устал за этот день, поднимаясь в гору - но долго его покой не продлился. К нему, разумеется, подсели друзья, а молчать, сидя рядом с ними, было просто невозможно...
- Смотри-ка, Файму жениха нашла, - сказал Юрка, махнув рукой в её сторону. Файму, тоже сидя на выступе скалы, о чем-то распиналась перед Вайми, который сидел перед ней на земле, скрестив босые ноги, и слушал очень внимательно, иногда даже отводя ладонями волосы с ушей - то ли чтобы подчеркнуть, что слушает внимательно, то ли предлагая Файму надрать их...
Димка подумал, что эта уж парочка точно отлично подходит друг другу - даже цвет их волос и кожи совпадал. Да и на фоне Вайми Льяти имел, в прямом и в переносном смысле, бледный вид...
Он поискал взглядом Виксена, но тот уже дрых, завалившись в уютное углубление нагретой за долгий день скалы. Ему подъем дался тяжелее, чем прочим, без помощи Файму он точно не смог бы одолеть его...
- А правда, что она ему втирает? - спросил Димка. Файму вещала хоть и вдохновенно, но негромко и отсюда он не мог разобрать её слов.
- А ты уверен, что ему? - хмыкнул Борька. - По мне так это Вайми её охмуряет. Ушки вон кажет...
Димка невольно подумал, что если бы Вайми... тьфу, Файму села у его ног, буквально заглядывая ему в рот и этак многозначительно трогая себя за ушки, он бы точно быстро забалдел, может быть и до потери воли... и недовольно мотнул головой. В отношении Файму его терзало раздвоение чувств: с одной стороны, он сам готов был мехом внутрь вывернуться, чтобы заслужить благосклонность столь удивительной девы, с другой она его попросту пугала.
Димка вспомнил, как она полосовала Верасену своим копьём, нанося удары совсем не с женской силой и жестокостью - и его невольно передернуло. Нет уж, подумал он, всё ещё невольно ёжась. Вайми пошел на великий подвиг - вот и слава ему, а я уж как-нибудь обойдусь...
- Интересно, что он ей обещает? - спросил он.
В самом деле, Вайми сейчас держал ответную речь, что-то попутно изображая руками - они буквально летали по воздуху, словно пара вспугнутых птиц.
- Не иначе, предлагает её до самого Города Снов на руках отнести, - предположил Борька. - Или вареньем поделиться, если у неё есть.
Юрка вдруг хихикнул.
- У Носова, помнится, некий начинающий юнош тренировал счеты. И обещал, что они сами научатся решать задачи по арифметике - некой деве, к которой он под это дело ходил пить чай с вареньем. Получалось не очень, ну так и цель была не в том, а чтобы пить чай с прекрасной девой...
- И чем всё кончилось? - машинально спросил Димка. Он такого рассказа не помнил...
Юрка снова хихикнул.
- Дева треснула юноша счетами по башке, за враньё. Потому как решать задачи сами они так почему-то и не начали, а вот варенья больше не осталось.
- Я бы тоже треснул, - и поделом, - Димка невольно улыбнулся. - Ой, блин...
Вайми, закончив своё представление, поднялся, развернулся на пятке - и бодро зашагал прямо к ним. Димка несколько запоздало вспомнил, что кроме охмурения дев у ушек есть и основная функция - а слух у Вайми был отличный, и то, что он не смотрит, ещё не значит, что не слышит. Сам Димка терпеть не мог, чтобы его так вот заочно обсуждали и запросто мог сказать болтунам пару ласковых, а Серый за такое мог просто молча сунуть в табло, и был вообще-то прав. Отец недаром говорил Димке, что обсуждать других людей за глаза - это мерзкая обезьянья привычка и попросту трусость, страх сказать то же самое в лицо...
Но Вайми если что-то из их разговора и слышал, то решил не подавать вид. По крайней мере, бить он никого не стал, а просто плюхнулся рядом на камни, с явной надеждой найти и здесь применение своим ушкам, проще говоря погреть их. Димка не очень-то любил таких общительных товарищей, которые лезут не в свою компанию, но и ссориться с Вайми ему не хотелось. Не хватало ещё, чтобы эта обидчивая личность бросила их где-то посреди пустыни и ушла, а в том, что такой исход вполне возможен, Димка не сомневался. Вайми в общем и в целом ему нравился - за исключением одной мелкой, но противной детали: он смотрел на мир как на выданное лично ему развлечение. Каких-то особых убеждений у него не было, по крайней мере, он никак их не демонстрировал. Проще говоря, в разведку с ним Димка ни за что не пошел бы, просто потому, что не слишком-то доверял человеку, который мог поменять свои планы в один миг...
Никто из ребят не спешил начинать разговор - чтобы не кормить нахала, как говорил в таких случаях отец. Сам Вайми тоже не решился завязать его - просто сидел, глядя на закат, и лицо его постепенно становилось грустным.
- О племени своем грустишь? - догадался Димка.
- Ага, - Вайми вздохнул. - Когда я с вами пошел, то и подумать не мог, что всё так вот повернется. А теперь даже не знаю, смогу ли вернуться - и будет ли к кому...
Димка смутился. Он-то совершенно точно знал, что не смог бы оставить своих - ради какой угодно цели. Даже ради спасения мира - хотя когда Вайми уходил из племени, ни о чем таком ещё не было и речи, Астера вела чистая любовь к приключениям, да и попросту желание разогнать скуку...
- Сволочь этот Мастер, - вдруг неожиданно мрачно сказал Юрка. - Натащил в этот мир всякой дряни, а мы теперь мучаемся. За этого Червя его в ад отправить мало...
- А ты смог бы послать кого-то в ад? - Вайми вдруг быстро повернулся к нему. - На буквально вечные муки?
- А что? Первые пару веков тяжело, потом привыкнешь, - Юрка хихикнул.
Вайми вдруг нахмурился.
- Душа не может привыкнуть к вечной боли. Точнее, привыкнуть-то может, но перестанет быть душой. Она теряет разум, распадается, превращается просто в автомат для ощущения боли. Это хуже, чем смерть.
- Ой, а ты и в аду тоже бывал? - спросил Юрка.
Вайми удивленно взглянул на него.
- Ты псих, что ли? Нет.
- Бог в ад только так посылает - и ничего, - авторитетно заявил Борька.
- Это если он вообще есть, - возразил Димка.
- А если есть? - вдруг спросил Вайми.
- Может ли бог сотворить камень, который сам не сможет поднять? - немедленно спросил Юрка.
Вайми хмуро взглянул на него.
- Запросто. Сдуру и не то сотворишь. Или от скуки.
- Бог вездесущ и непознаваем, для него нет разницы, существует ли он реально, - заявил Димка.
Вайми быстро поднялся и откровенно покрутил пальцем у виска.
- Вот ты точно псих, - он снова развернулся на пятке и ушел.
Несколько минут мальчишки молчали. Разговор с Вайми получился откровенно дурацкий, какие иногда случаются, но в голове Димки начался настоящий бардак и он заподозрил, что Астер слышал-таки их разговор о нем и отомстил, подкинув им эту шараду. Сейчас ему казалось, что он вот-вот поймет, что этот босопятый засранец действительно имел в виду - но вот это никак не получалось...