— И что они тут делают?
Льяти пожал плечами.
— Как что? Живут. Дома себе строят, городища… Торгуют понемногу, иногда дружат, иногда ссорятся. Путешествуют — ну вот как я.
— А домой вернуться никто не пробовал?
Льяти удивленно посмотрел на него.
— А как? Никто же не знает, как он сюда попал. Да и зачем? Тут хорошо. Всегда тепло, еды в достатке, жить можно, где хочешь…
— Офигеть… — повторил Борька.
Димка подумал, что они попали в ОЧЕНЬ странный мир. Настолько странный, что его и быть-то не могло. Только вот не верилось ему, что Льяти врет. Видел Димка, как врут, — это было совершенно непохоже…
— Точно пришельцы постарались, — сказал Сашка. — Эксперимент ставят тут, вот.
— Кто такие пришельцы? — тут же спросил Льяти. Любопытства ему было не занимать.
— Ну, существа такие, с других звезд. Высокоразвитые.
— А что значит «высокоразвитые»? — снова спросил Льяти, и Димка вздохнул.
— Высокоразвитые — это значит, что они очень много умеют, — пояснил он. — Даже то, чего мы пока не умеем — в другие миры попадать, например.
— А, так вы про Хозяев, — ответил Льяти.
— Кто такие Хозяева? — сразу спросил Сергей.
Льяти пожал плечами.
— Говорят, что они за Морем Птиц живут. Там стоит их Цитадель. Только я там не был, да и никто. Через море же не перепрыгнешь…
— Корабль можно построить, — предложил Сашка.
— А что такое корабль?
Димка невольно хихикнул. Непонятно, из какого мира Льяти сюда попал, но с наукой у них там плохо. Это ж надо, — что такое корабли не знать! Они ж даже в Древнем Египте ещё были!..
— Вроде большой лодки, — пояснил Сашка.
— А лодка что?..
На сей раз, захихикал уже не один Димка, и Льяти насупился.
— Если смеяться будете, я вам больше ничего не скажу! — зло сверкая глазами заявил он. — И вообще, уйду от вас, вот!
— Успокойся, — примирительно сказал Сергей. — Мы не смеемся, мы просто больше тебя знаем. Ты мне скажи, — как вы по своему Морю Птиц плаваете?
— На плотах, конечно, — удивился Льяти. — Как же ещё?
— Да, плохо дело, — вполголоса, чтобы не услышал Льяти, сказал Сергей. — Похоже, тут у них первобытнообщинный строй…
— Что такое первобытнообщинный строй? — сразу же спросил Льяти. Остроты слуха ему тоже было не занимать…
— Это когда люди в лесу живут, вот как ты, — смущенно ответил Сашка.
— Я в лесу не живу! — сразу же возмутился Льяти. — Я что вам, дикарь какой-то? У меня свой дом есть. И вообще, я из племени Виксенов, это вам кто угодно скажет.
— А Виксены — это кто? — спросил Сашка.
— Это мое племя, оно возле самых гор живет. Там все такие, как я. Ну, почти.
— И никто не помнит, откуда здесь взялся? — спросил Сергей.
— Не-а. Я же говорю, — это очень давно было. Да у нас вообще это мало кто помнит, — так давно здесь живут.
— Как давно?
— Я не знаю. Да и что толку — помнить-то? Только душу травить. Ну, так те говорят, кто здесь недавно.
— Да, дела… — протянул Борька. — Похоже, что влипли мы, ребята…
— И ничего не влипли! — возмутилась Аглая. — Вот ты скажи: тут есть ещё ребята из Советского Союза?
— Откуда? — ответил Льяти с искренним недоумением.
— Такие же, как мы, пионеры — ну, с такими же галстуками, — пояснил Сергей, показывая на Аглаю.
— Не, с такими вот не было. Я вообще новичков в первый раз встречаю, они тут редко очень появляются…
— Ну, вот видите! — заявила Аглая. — Советских ребят тут ещё не было, одни дикари какие-то. Уж мы-то во всем здесь разберемся!..
— А редко — это как? — спросил Сергей.
— Редко, — повторил Льяти. — Как Мать Бурь проходит, так все знают, — новое племя в мир пришло. Но она нечасто тут случается. Обычно по многу лет не появляется никто. До вас я лет семь уже ни о ком новом не слышал. А тут Бурю увидел, — ну, и помчался на север со всех ног. Вот и повезло мне вас встретить…
— А вообще народу у вас сколько?
Льяти в очередной раз пожал плечами.
— Я не знаю. Племен — десятка два сейчас.
— А в племенах народу много?
— У кого как. Где по десять человек, где по четыреста. Народ-то на одном месте не сидит, бывает, что из племени в племя переходят. А бывает, и племена сливаются. Вместе-то ведь намного удобнее жить.
— Где-то тысячи четыре человек, — подвел среднее арифметическое Сергей. — На целый мир негусто…
— Да ты что? — возмутился Димка. — Они с двух десятков планет, ты представляешь, как много мы можем узнать?
— Они и себя-то совсем плохо помнят, — ответил Сергей. — Похоже, одичали вконец.
— Кто одичал? — возмутился Льяти, и Димка подумал, что когда все говорят на одном языке, не всегда бывает хорошо… — Я на тебя посмотрю, когда тебе тысяча лет исполнится, — да ты даже имени своего не вспомнишь!..
— А что, тут есть и такие, кто тысячу лет прожил? — удивленно спросил Борька.
— Есть, конечно, — спокойно, как о чем-то, совершенно обычном, сказал Льяти. — Есть даже такие, кто по пять тысяч лет тут прожил, — только толку? Всё равно, они лишь несколько веков последних помнят, да и то не целиком, понятно, — память, она же не бездонная.
Это Димка понимал уже и сам. Здешний мир в рассказе Льяти выглядел довольно-таки грустно — мир с остановленным временем, совсем как в злой сказке. Быть вечным мальчишкой — здорово, конечно, но Димке хотелось вырасти, стать взрослым, заняться серьёзными, взрослыми делами. Завести семью, наконец, — а что в этом такого?.. Короче, не понравилось ему здесь…
— А география в этом мире какая? — спросил неугомонный Юрка. — Ну, горы там, моря, проливы?..
— Горы тут есть, — усмехнулся Льяти. — Дальше к западу, большие, настоящие. С этим, как его, со снегом, вот. На севере тоже, только пониже, без снега. На востоке степь, потом пустыня, потом, говорят, тоже море. А на юге — Море Птиц. За ним тоже холмы всякие…
— И всё? Что там за горами, за морем?
Льяти пожал плечами.
— Не знаю, я там не бывал же. А если кто и бывал, — то не рассказывает.
— А почему? Табу у вас, что ли, такое? — спросил Сашка.
Льяти удивленно взглянул на него.
— Нет, конечно, просто отсюда в другие места не попасть. Вы же видели, какой тут лес. Мало кто даже до северных гор доходил — слишком опасно, а если и дойдешь, так в них драконы и живут. Западный лес перед горами, — ещё похуже этого, и племена в нем живут самые в нашем мире дурные. А через сами западные горы и вовсе не перейти — в них холодно очень и дышать нечем. Да и места там жуткие. Такое можно там увидеть, что лучше потом и не жить, — его передернуло. — А через Море Птиц не перебраться — его Хозяева очень крепко стерегут. Ну, говорят, что люди и на востоке у Тихого Моря живут, но я не знаю, правда ли это. Пустыню-то не перейти, в ней воды совсем нет. Я пробовал же.
— А Море Птиц — оно далеко?
— Не, не очень. Дней пять-семь.
Димка присвистнул. Брести ещё целую неделю по этому кишащему чудищами лесу ему категорически не улыбалось. С другой стороны — оставаться здесь ещё опаснее, а вызвать вертолет для удобного путешествия тут вряд ли получится…
— Дорога трудная?
Льяти вдруг улыбнулся.
— Ну, это кому как. Я-то сюда дошел, дойду и обратно, не впервой. И вы, наверное, сможете.
— Наверное?
— Я тебе бог что ли, предсказывать? Да не бойтесь, вас много, и деретесь вы хорошо, — Льяти задумчиво почесал свежий синяк на скуле, полученный им во время отчаянной, но, увы, безуспешной борьбы за свободу.
— Ты нам поможешь пройти к Морю Птиц? — спросил Сергей.
Льяти широко улыбнулся.
— Конечно!
После столь раннего пробуждения ребята пришли в состояние некоторого обалдения — с одной стороны, четырех часов сна было явно маловато, с другой — спать пока что никому не хотелось, благо, побудка оказалась очень… яркой. А впереди ещё три четверти длиннющей здешней ночи — целая вечность, как подумал Димка. Самое поганое, что тут совершенно нечего делать — идти ночью через такой лес безумие, а никаких особых дел в маленьком лагере не имелось. Оставалось лишь расспрашивать Льяти, который, впрочем, тоже выглядел несколько… пыльным мешком пришибленным, как говорила Аглая о тех, кто затягивал или даже срывал ее пионерские поручения.
— Как же вы к таким суткам приспособились? — спросил Сергей.
— А чего приспосабливаться? — удивился Льяти. — Ночь спим, день бегаем. А у вас что, день короче?
— Ага, в полтора раза, — ответил Димка.
— Ой, это очень мало. Как вы что-то успеваете?
Мальчишка вздохнул.
— Ну, иногда и не успеваем. Мне, например, иногда хотелось, чтобы в сутках и побольше двадцати четырех часов было.
— А что такое час?
Димка показал Льяти часы, но тот даже после длительных объяснений не понял назначения прибора. Цифр он не знал, и вообще оказался совершенно неграмотным — то есть, считать-то он умел, но лишь на пальцах. В буквальном смысле — на пальцах рук и ног. Сама идея каких-то условных значков — что букв, что цифр, — казалась ему даже не непонятной, а совершенно ненужной — зачем, если считать можно в уме, а всё, что надо — передать на словах? И всё это при том, что назвать Льяти идиотом не получалось, — он был сообразительный мальчишка с живым характером. Даже, пожалуй, слишком живым, — Димка ещё никогда не видел столь стремительной смены эмоций.
Аглая от такой безграмотности гостя едва не упала в обморок — в её представлении здоровый парень, восьмиклассник, не умеющий даже читать, был чем-то совершенно немыслимым. По старой памяти она тут же дала Димке пионерское поручение «подтянуть» Льяти хотя бы до уровня первого класса. Мальчишка отказываться не стал, но про себя растерялся, — он знал, что Аглая с него не слезет, а как учить грамоте, если ни букваря, ни даже классной доски под рукой нет? Да и объяснить, зачем всё это надо, Льяти будет трудновато — с чтивом в отряде было плохо, в поход шли, понятно, не затем, чтобы читать книжки. У Ирки в рюкзаке нашелся ботанический атлас, у Антона — затрепанная «Молодая Гвардия», вот и всё. Да и тетрадки им нужны совсем для других дел. Да уж, задачка…