ые глаза было совершенно невозможно.
Механически протянув руки, он взял блюдо, — неожиданно тяжелое. Горячее. Хлеб был теплым, от него поднимался умопомрачительный запах. Мальчишка почувствовал, как рот наполняется голодной слюной.
Как ни странно, это привело его в чувство. Он мотнул головой и осмотрелся. Виксены стояли полукругом — парни уже смешались с девчонками — и он, наконец, понял, что их не так уж и много, всего человек тридцать. Но после недели полного безлюдья в лесу и это количество казалось огромной толпой.
Взгляд Димки вдруг зацепился за парня, стоявшего в центре толпы — вроде бы, вместе со всеми, но как-то так наособицу, что становилось понятно — это вождь. Димка сначала отметил именно это, и лишь потом понял, что этот парень непохож на остальных — крепкий, плечистый, он был заметно ниже стройных Виксенов. Русые волосы, серые глаза… Правый прищурен, — сначала Димке показалось, что парень подмигивает, и лишь потом заметил сползающий на щеку рваный шрам. Лицо у парня было самое обычное — как у самого Димки, у Сашки, у Антона…
— Ребята, — выдохнул вождь, — вы что? Русские?
Это было уже чересчур, и сознание Димки снова отключилось. Виксены окружили их галдящей толпой и куда-то повели. Как оказалось, вигвамы стояли правильным кругом, — а в центре, между ними, посреди небольшой площади, помещался очаг. Не какое-то первобытное кострище, а именно настоящий очаг — выложенная камнями овальная яма длиной метра в четыре. Поперек неё положено несколько тщательно обтесанных каменных плит, на которых что-то даже жарилось. В яме жарко тлели угли, но дыма совсем не было.
Площадь оказалась маловата для стольких людей, началась суматоха, толкотня. Димка задыхался от волнения, сердце у него бешено колотилось. Может, потому, что только здесь он осознал, что Виксены тоже люди, — но не земной расы, — или потому, что вокруг него повсюду были девчонки.
Национальный женский костюм Виксенов отнюдь не отличался сложностью: что-то вроде передника, — кстати, не из шкуры, а тканого, где-то тут умели ткать ткань! — то же самое, прикрывающее… э-э-э… тыльную сторону, — а между ними видно, как ноги переходят в… наверное, бока. Где именно они там переходят, Димка затруднился бы сказать. Вся эта нехитрая конструкция скреплялась немудреным шнурком, — и ещё один такой же придерживал нагрудное ожерелье. Но если спереди оно ещё как-то справлялось со своей функцией, то взгляд сбоку открывал нечто такое, чего Димка предпочел бы не видеть наяву — особенно, когда рядом Машка. И эти заразы словно нарочно двигались так, словно плыли в некой невесомой среде. Смотрелось это потрясающе — только, вот беда, Машка всё равно была лучше!..
Наконец, как-то вдруг, все расселись вокруг очага — прямо на земле, потому что никаких стульев не было. Девчонки начали разносить еду, — как сначала показалось, на листьях, но это были настоящие тарелки, вернее, мелкие корзины, выстланные изнутри листьями. От их содержимого тоже можно было ошалеть — хлеб! Масло! На этом фоне жареное и тушеное мясо, какие-то фруктовые салаты и соленые грибы уже как-то терялись. Димка даже представить не мог, что так соскучится по простому горячему хлебу…
Он плохо помнил, о чем тут говорили — вообще-то, говорили в основном хозяева, а гости молчали. Мальчишка быстро обожрался до совершенно неприличного состояния и потому плохо соображал. В довершение ко всему, после пира пришлось ещё ставить палатки — потому, что Аглая категорически отказалась стеснять хозяев, да и Сергей намекнул, что спать поодиночке в чужих домах не слишком-то разумно. Пусть Виксены вели себя открыто и дружелюбно — обычаев их ребята не знали, и какой-нибудь внешне безобидный поступок мог резко переменить их настроение. Чего-чего, а книг о приключениях среди диких племен Димка прочитал достаточно…
Предосторожность, в общем, была глупая, — но Льяти успел объяснить им, что эта небольшая полянка сбоку от селения как раз и предназначена для гостей, — они бывали тут довольно часто. Как ни странно, привычная, чисто механическая работа необъяснимо успокоила мальчишку, — и он крепко заснул…
Проснувшись, Димка несколько секунд смотрел в зеленый брезентовый потолок палатки. В первый миг ему показалось, что весь этот чужой мир ему просто приснился, — но донесшийся снаружи незнакомый звук, мычание какой-то местной животины, — безжалостно разрушил иллюзию. Димка вздохнул и осмотрелся.
В палатке он был один — остальные, похоже, уже проснулись и разбрелись по делам. Солнце стояло уже высоко, и мальчишка понял, что спал очень долго — лишь теперь он ощутил, как вымотался во время этого бесконечного перехода в проклятом лесу, где ночью и днем что-то беспрерывно выло, похрустывало и хохотало. Сейчас вокруг звуки были самые что ни на есть деревенские, мирные — вот потому, наверное, и спалось так хорошо…
Димка с наслаждением потянулся, потом натянул кеды и треники — расхаживать в трусах, на манер местных, ему как-то не хотелось, — потом, подумав, надел ещё кофту от спортивного костюма и повязал поверх неё галстук, о котором во время похода как-то забыл. Непонятно почему, это показалось ему сейчас очень важным. Он ещё раз придирчиво осмотрел себя, потом выбрался наружу.
В первый миг ему показалось, что он где-то на съемочной площадке — вигвамы были совершенно, как в фильмах, — но иллюзия тут же рассеялась. В загонах лениво бродили какие-то, явно неземные горбатые бычки, похожие на измельчавших бизонов — на них, очевидно, Виксены и пахали. Между шатрами сновало несколько забавных зверушек, похожих на гибрид белки и зайца, с размерами последнего, явно домашних — одна из них подбежала к Димке и села на задние лапы, явно выпрашивая подачки, но мальчишка отпихнул её ногой, — ему надо было узнать, куда все делись.
Понять это, впрочем, труда не составило, — хорошо поставленный голос Аглаи был слышен издалека. Ребята — и земные и местные — собрались на площади, рассевшись прямо на земле, а Аглая, стоя, держала речь, и Димка остановился послушать.
— …в нашей стране все живут в настоящих каменных домах! В каждом нашем доме есть электричество и горячая вода!.. В каждом нашем доме…
Димка хихикнул про себя. Сама Аглая как раз жила в деревянной развалюхе, назначенной на скорый снос, — ей приходилось топить печь и посещать удобства во дворе, но это ничуть её не смущало, это ведь временные трудности и скоро всё обязательно будет, как надо!..
Мальчишка собирался, было присесть к Машке — интересно же послушать, всё равно, больше тут делать нечего, — но тут его цепко схватили за локоть. Димка повернулся, готовясь врезать нахалу между глаз — и облегченно вздохнул, заметив Сергея. Тот тоже, почему-то, был полностью одетый и в галстуке.
— Пошли, — коротко сказал он, не отпуская локтя друга.
— К-куда? — выдавил Димка, немного ошалев от такого напора.
— К Ивану.
— К какому Ивану?
— К вождю здешнему. Его зовут Иван Корыто.
Димка хихикнул.
— Ничего себе фамилия. Или это прозвище такое?
Сергей улыбнулся. Губами. Глаза у него остались серьёзными.
— Других фамилий тогда не было. Иван родился ещё во времена царя Петра. Первого.
Димка удивленно приоткрыл рот.
— А…
— Б! Нечего тянуть, пошли!
Идти было совсем недалеко. Сделав всего несколько шагов, ребята нырнули в один из вигвамов, ничем не отличавшийся от остальных. Внутри, к разочарованию Димки, оказалось почти совсем темно, — свет проникал сюда только сверху, через дырку в шкурах. В центре горел небольшой костерок, — но света он тоже давал, прямо скажем, немного.
Когда глаза приспособились, Димка с удивлением обнаружил, что тут же сидят Макс и Антон — «Банда Четырех» собралась в полном составе. Тут же сидел и Иван. Вчера он показался Димке почти взрослым, — но сейчас стало ясно, что мальчишке всего лет четырнадцать. Трудно было поверить, что на самом деле он самый, что ни на есть настоящий свидетель «времен Очакова и покоренья Крыма»…
Обстановка шатра отнюдь не поражала роскошью. Большая постель из травы и шкур, несколько стоявших у стены мешков, очевидно, с зерном, прислоненное к опорной жерди короткое копье… Вот, собственно, и всё. Личного имущества чуть больше, чем у рыбы. Димка не знал, как там обстоят дела у остальных Виксенов, но их вождь явно не был заражен вещизмом.
Несколько минут все молчали, посматривая друг на друга. Димка начал волноваться. Он уже понял, что представление на площади — это и есть представление. Для публики. А настоящие дела будут обсуждаться здесь.
Они представились — Иван пожал каждому руку — потом попросил рассказать о России.
— Так что, выходит, — за эти триста лет тут никого из наших не было? — простодушно удивился Димка.
Иван как-то странно посмотрел на него. Вроде бы и не зло, а так… непонятно.
— Да почему, были… Только последнего я лет сто назад видел, не меньше, — «сто лет» прозвучало, как шутка, но это была самая, что ни на есть реальность этого мира, и от осознания её Димку начало потряхивать.
— А куда они потом делись? — спросил Сашка.
Иван пожал массивными плечами.
— Да кто знает… Затерялись… Кто к восточному морю ушел, кто так — давно это было… У нас там теперь как?..
Сергей начал рассказывать. Говорил он совсем не как Аглая — без призывов и лозунгов, коротко и веско. Рассказ, правда, получился длинноват — слишком уж много всего произошло в мире за эти три столетия, — но Иван не задал ни одного вопроса. Димке это показалось странным, — на его месте он бы взорвался вопросами, — но Иван просто долго молчал.
— Вот оно как, выходит, — наконец сказал он. — Нету больше царей… — и снова замолчал. Что хотел сказать — непонятно…
— А как ты тут оказался? — быстро спросил Димка. Он, почему-то, боялся разговора, который мог бы начаться.
— Как… — Иван снова помолчал. — Отец послал дяде мешок пшеницы отнести — вот и донес… сюда. Сначала подумал — к чертям в ад попал, кругом дикари голые пляшут… Чуть умом не решился. Да вот попривык как-то… Бродил по лесам, на этих вот наткнулся — они тогда только что тут появились, не знали, что делать, тыкались туда-сюда, как слепые котята… Я сразу понял — пропадут. А они всё же люди — парни молодые, девчонки… Вот и взялся я их вести… — Иван снова замолчал.