До лодок оставалось уже всего метров двадцать. Теперь щиты уже не прикрывали их полностью, и один из Волков, отбежав в сторону, выстрелил. Удачно — трезубая стрела вонзилась в плечо одному из пиратов, и тот завизжал, как девчонка, выронив весло. Второй лучник вскарабкался на мачту. Стрелять с неё было очень неудобно, но он тоже попал, судя по ещё одному воплю боли.
Вдруг щиты на пирогах упали, — все разом — и Димка увидел, что пираты бросили весла. В руках у всех оказались короткие луки, видимо, такие слабые, что могли стрелять лишь со столь небольшого расстояния.
— Ложись! — заорал Игорь.
Димка мгновенно плюхнулся на шершавые доски. В этот миг пираты уже спускали тетивы и их залп, по большей части, пропал даром, — стрелы просвистели над головами прижавшихся к настилу мальчишек. Тем не менее, справа тоже кто-то заорал, и он понял, что дело дрянь, — теперь их могли просто расстреливать, словно сидячих уток. Пираты снова натянули луки, и Димка сжал зубы — смотреть, как в тебя целятся, оказалось очень неприятно. Всё равно, что смотреть на медсестру со шприцем, нацеленным на твой собственный зад, — только ещё хуже.
Вокруг снова засвистели стрелы, но на сей раз, прицел оказался точнее. Одна стрела воткнулась в доску прямо перед носом, — и тут же бок обожгло дикой болью. Рука Димки дернулась, наткнувшись на древко, он бездумно сжал его и рванул, выдернув стрелу. Боль взорвалась белым, ослепительным пламенем — и оно мгновенно привело его в ярость.
Вскочив, он изо всей силы запустил копьем в парня, стоявшего на носу центральной пироги — смуглого, черноволосого, одетого во что-то вроде юбки. На груди у него скалилась какая-то татуированная морда — не то тигриная, не то кабанье рыло, отсюда не получалось разглядеть.
Парень дернулся в сторону, и Димка не попал бы в него, — но скверно сбалансированное копьё развернуло в воздухе, и древко треснуло парня по лбу. Тот смешно взмахнул руками и опрокинулся на остальных. В пирогах завыли, — похоже, что Димка попал в их вождя!..
В рядах пиратов наступило замешательство, — по крайней мере, они все опустили луки и закрутили головами, пытаясь понять, что с их предводителем, — и друзья Димки, вскочив, тоже метнули копья. Юркино копьё воткнулось в борт левой лодки, но Борьке повезло больше, — он попал в грудь парня, стоявшего на носу правой. Того отбросило назад, пират судорожно схватился за древко, изо рта у него выплеснулась ярко-алая кровь, и…
Вдруг всё его тело вспыхнуло ослепительно-белым сиянием, и в следующий миг он… исчез, словно и не было. По ушам Димки ударил резкий треск — схлопнулась пустота на месте пропавшего тела. Сидевших в пироге пиратов ощутимо тряхнуло, по воде разбежалась стремительная рябь, — чем бы это ни было, работало оно довольно грубо.
На несколько секунд все замерли — ведь они увидели самое настоящее чудо! — затем пираты завыли совсем уже безумно. Бросив луки, они схватились за весла, — похоже, им тоже не терпелось добраться до наглых Волков и разобраться с ними по-свойски.
Сейчас Димка видел, что это мальчишки примерно лет четырнадцати, такие же смуглые и черноволосые, как и их вождь, но для своих лет весьма здоровые и крепкие. Не слишком симпатичные, на самом деле, — низковатые, покатые лбы, массивные челюсти, носы широкие и приплюснутые. На груди у каждого скалилась звериная морда. Во всем их облике было что-то темное и первобытное. Настоящие дикари, уже без шуток. На их фоне даже Куницы со всеми их примочками казались очень цивилизованным народом…
Лучники «Смелого», наконец, опомнились — один из пиратов снова заорал, получив стрелу в грудь, второй завыл, схватившись за пробитую руку — но остальных это не остановило, они гребли и гребли с мрачной жестокостью на лицах.
Димка крутанулся, высматривая хоть какое-то оружие, — без копья он чувствовал себя совершенно беззащитным, — но на глаза, увы, ничего не попалось. Матросы выстроились на краю настила, сжимая в руках свои палки, Игорь, торопливо чиркая кресалом, разжигал огонь, — похоже, он решил подать сигнал о помощи, хотя времени на это не оставалось, да и никакая помощь уже и не могла к ним успеть…
Через каких-то полминуты две лодки тупо ткнулись в плот. Третья отстала метров на десять — похоже, что сидевших в них напугало исчезновение их вождя, и потому гребли они не слишком уж старательно. За это время лучники «Смелого» успели ранить ещё пятерых пиратов, — но всё равно, ещё здоровые превосходили их числом более чем вдвое.
Добравшись до цели, пираты схватили дубинки, и с диким воем бросились в атаку. Однако, поднятый на полметра настил с крепкими перилами не дал им навалиться всей массой — а тех, кто лез наверх, Волки встретили точными ударами в лоб. Своими палками они орудовали очень даже умело — не лупили сверху со всей дури, а кололи, как штыком, в поддых, и несколько пиратов сразу же вышли из строя, упав под ноги остальным. На борту началась свалка, и плот ощутимо качнулся, накреняясь под массой навалившихся на него тел. Третья лодка, однако, обходила их слева. Пираты в ней, опомнившись, взялись за луки, и Димка понял, что сейчас им придется очень кисло: до них осталось всего метров пять, а с такого расстояния они могли стрелять, словно в тире. Лучники «Смелого» перенесли огонь на них — и смогли ранить ещё двух пиратов, прежде чем сами попали под прицел. В одного воткнулось сразу несколько коротких стрел и он, вопя от боли, покатился по палубе. Парню на мачте стрела попала в руку, — он выронил лук, и повис, цепляясь за веревки.
Быть безответной мишенью не хотелось, и в голове у Димки вдруг словно что-то взорвалось. Уже совсем не думая, он бросился в воду и нырнул. Вода оказалась неожиданно холодной, раненый бок снова обожгло. От ярости он взял слишком сильный разгон, но как раз это ему помогло: он проскочил под лодкой и вынырнул с другой стороны, сразу схватившись за борт. Едва пираты обернулись, он схватил одного из них за волосы и рванул изо всех сил.
Завопив от боли, Воришка полетел за борт, а вот Димка буквально взлетел в лодку, один против восьми пиратов, — но лодка оказалась узкая, и рядом с ним стояло только двое, да и те без дубинок, с бесполезными сейчас луками. Они растерялись на мгновение, — и Димка врезал одному в челюсть, а второму влепил с ноги куда-то под юбку. Воришка широко разинул рот — и, скрючившись, свалился за борт. Второй выронил лук и свалился на руки сидевшего за ним. Третий, однако, успел схватить дубинку. Димка в ответ сцапал весло, — и они столкнулись с резким треском. Пират попытался пнуть его ногой, — но потерял равновесие и тоже кувыркнулся за борт. Зыбкая лодка качалась, и стоять в ней оказалось очень неудобно.
Теперь в ней осталось всего четверо пиратов, — и ни один уже не рвался нападать. Димка перехватил весло, и…
Четверо? А где же пятый?..
Он попытался повернуться, — но тут что-то сокрушительно ударило его по затылку. Мир взорвался фонтаном разноцветных искр и погас.
Очнувшись, Димка сразу пожалел об этом, — голова буквально раскалывалась, а бок дергало и жгло, словно к нему приложили раскаленный уголь. Сам он лежал на дне лодки, уткнувшись лицом в грязные связки сырого тростника, а в его тело упиралось несколько босых ног. Димка попробовал пошевелиться, и сразу же понял, что его руки и ноги ещё и связаны. Он в плену.
Живот при этой мысли свело, но всё же Димка испугался не так сильно, как боялся, — дикая боль в голове не оставляла места для переживаний. Мир вокруг плыл и кружился, его тошнило, в дополнение ко всему прочему. «Были бы мозги, — сотрясение было бы» — некстати вспомнилось мальчишке. Стало смешно, — но вместо смеха вышел судорожный кашель.
— Очнулся, гад, — сказал кто-то над ним. Голос был низкий и хрипловатый, какой-то грубый. Чья-то грязная пятка лягнула его в ухо, и Димка застонал от нового взрыва ослепительной боли. — Ты у меня ещё попляшешь. Мы вам всем руки-ноги повыдергаем, шончанскую казнь устроим.
Димка понятия не имел, что это за Шончан — но ему совсем некстати вспомнилась похожая поговорка про китайскую казнь, и это вовсе ему не понравилось. Он, правда, смутно представлял, что там имелось в виду, но память тут же выдала набор разных жутких вещей из арсенала гестаповцев. Воришки, конечно, не фашисты, — но с них вполне сталось бы поджарить ему пятки на костре или…
Димка сжал зубы. Думать о таких вот вещах не хотелось, — да и явно не стоило, если он не хотел запугать сам себя до одури.
— Димк, ты как?..
Он узнал голос Юрки, донесшийся откуда-то сзади, — но там тотчас же раздался звук удара. Димка дернулся — и тут же кто-то поднес острие кремневого ножа к его глазу.
— Молчи, падла, не то зенки выколю, — угроза казалась вполне реальной, и Димка с отвращением промолчал. Тут же его снова ударили по голове, и он даже перестал дышать, пережидая очередной приступ тошноты и боли…
— …было видно по всему гребаному миру, — донесся до него чей-то голос, когда муторная волна схлынула. — Крых совсем в корягу обурел. Нас Волки теперь вовсе со свету сживут. Я же говорил, что…
Снова глухой звук удара и чей-то возмущенный вопль.
— Заткнись, ты… — дальше последовал мат. Незнакомый, но несомненный мат. Димка постарался запомнить несколько слов — просто так, на всякий случай. — Драконова Флейта скоро будет наша. А с ней мы Волков к ногтю возьмем, и вообще всех. Понял?
Димка снова дернулся. Воришки знают о Флейте, — но откуда?.. Правда, он сомневался, что Драконы будут подчиняться этой глупой шайке, — если вообще станут её слушать, — но от этого ему было не легче. От разочарования Воришки наверняка просто сломают Флейту, — а тогда дома им всем не видать, как своих ушей, и они застрянут тут навечно, в компании вот с этими…
— Да где ещё та Флейта? — буркнул ещё кто-то. — Терри не сказал, где она.
— Скажет, — кто-то отчетливо сплюнул. — Крых шутить не будет. А эту падлу давно пора к ногтю. Обнаглел.
Итак, Терри, угрюмо подумал Димка. Остался и подслушал — или, что вернее, послал подслушать своих прихлебаев, которые и наплели ему невесть что. Мало ему точно не покажется, — но смеяться Димке не хотелось. Обломавшись, Крых — мама родная, ну и имечко! — точно отыграется на пленных, и если за себя Димка не очень-то боялся, — просто н