У Хемингуэя в текстах столь явная любовь к кошачьему племени как-то не особо прослеживается. Но это говорит лишь о том, что не все свои подлинные эмоции и увлечения он непременно переносил на бумагу.
В тридцатые годы писатель, уже ставший очень известным и популярным, поселился в городке Ки-Уэст во Флориде. Городок этот был небольшим, портовым, морским и моряцким. А моряки, как известно, народ суеверный. И до Хэма очень быстро стали доходить легенды о том, что лучшие корабельные коты – шестипалые. Они, мол, всегда приносят удачу.
Так у Хемингуэя появилась мечта – раздобыть где-нибудь шестипалую кошку. Обычных-то у него всегда дома водилось немало, но вот с таким чудом природы он пока еще не сталкивался.
В 1935 году, прослышав об этом, капитан Стэнли Декстер, подарил сыновьям писателя маленького белоснежного котенка от своей шестипалой кошки. Котенку дали имя Снежок, и он быстро стал всеобщим любимцем.
А когда Снежок подрос и обзавелся потомством, выяснилось, что ген шестипалости у него весьма доминантный. Количество счастливых котов дома у Хемингуэя стало умножаться. Сначала перестало хватать места во флоридском доме. Потом шестипалые питомцы заполонили и его дачу на Кубе.
Считается, что общее количество шестипалых кошек у Хемингуэя превышало полторы сотни. А всего кошачье поголовье насчитывало более двухсот экземпляров.
Сегодня в музее писателя живет 54 кошки. Количество пальцев у них разное – у некоторых, как положено, пять. У многих – по шесть. А есть и семипалые! Это, видимо, уже новый уровень мутации. Интересно, на чем их эволюция остановится?
Хемингуэй пережил пять войн, четыре автомобильные и две воздушные катастрофы. Он часто и охотно рассуждал о том, что за ним следит ФБР. Собеседники криво улыбались, но в конце концов выяснилось, что он был прав – рассекреченные документы подтвердили, что это действительно была слежка, а не паранойя.
«Писатель – прирожденный лгун, и если человек не умеет „сочинять“, то он никогда не станет писателем», – говорил Фолкнер.
И в подтверждение этого сам сочинял многочисленные «эпизоды» своей биографии. Среди таких мифов: будучи курсантом летного училища, посадил самолет на крышу ангара (да еще вверх колесами и притом сумел тут же выпить виски, хотя и висел вниз головой), был сбит над Францией, профессионально и умело занимался изготовлением и сбытом самогона, получил тяжелое ранение в голову и врачи вынуждены были поставить ему серебряную пластинку и т. д.
Самое длинное предложение Фолкнера занимает сорок девять страниц.
Уильям Фолкнер несколько лет работал почтальоном, пока не выяснилось, что он частенько выкидывал недоставленные письма в мусорный ящик.
За всю карьеру летчика Антуан Сент-Экзюпери потерпел 15 аварий.
Известный советский писатель и общественный деятель Константин Симонов картавил, то есть не выговаривал буквы «р» и «л». Случилось это в детстве, когда он, играя, случайно порезал себе язык бритвой, и ему стало трудно произносить свое имя Кирилл. В 1934 году он взял псевдоним Константин.
Во времена, когда Габриэль Гарсиа Маркес только начинал свою карьеру писателя, ему часто не хватало денег на собственный угол, поэтому нередко приходилось жить в публичных домах.
Термин «робот» ввел в обиход чешский писатель Карел Чапек. Хотя сначала в своей пьесе он назвал человекоподобных механизмы «лаборами» (от латинского labor – работа), это слово ему не понравилось. Тогда по совету брата Йозефа он переименовал их в роботов. Кстати, по-чешски исходное для этого неологизма слово robota означает не просто работу, а тяжелую работу или каторгу.
Настоящая фамилия писателя-сатирика Григория Горина была Офштейн. На вопрос о причине выбора псевдонима Горин отвечал, что это аббревиатура: «Гриша Офштейн решил изменить национальность».
Владимир Маяковский. Шарж ан Корнея Чуковского
Часть 8. Ты выдумал меня, такой на свете нет…
Эта глава посвящена известным и не очень литературным мистификациям.
Обычно мистификацией называют текст или фрагмент текста, автор которого приписывает его создание подставному лицу, реальному или вымышленному.
Но история литературы, история самих мистификаций показала, что это понятие можно трактовать шире.
Бывает, что мистификатор намерено нивелирует авторство, называя свое произведение фольклорным. Часто собственный текст приписывают известному писателю или поэту, создается продолжение незаконченных или частично утраченных произведений, придумывается якобы неизвестный факт в биографии знаменитости и тому подобное.
Цели мистификаторов разные – от игры, чисто творческого наслаждения взятой на себя ролью, до самопиара, получения прибыли, желания сенсации.
Столь же разными бывают и последствия мистификации. Одни заканчиваются вполне благополучно и становятся просто интересным литературным фактом, другие приводят к непредвиденным, порой даже драматическим последствиям.
Есть даже такое явление, как мистификации, про которые не доказано, что они таковыми являются. Это не только хрестоматийный пример с вопросом об авторстве пьес Шекспира и эпопеи «Тихий Дон», но и другие, не менее громкие литературные явления.
В общем, вперед.
Если даже часть этих историй вы знаете или хотя бы слышали, лишний раз вспомнить всегда интересно.
Только что пролистал одну биографию.
Мысль о том, что все упомянутые в ней персонажи
существуют уже только на страницах этой книги,
показалась мне настолько невыносимой,
что я лег, дабы не упасть в обморок.
Моя любимая книга та, которая еще не написана.
Наслаждайтесь ею.
Известны литературные мистификации, возникшие еще в древности. Так в Греции с III века до нашей эры существовал жанр фиктивных писем, созданных от имени так называемых семи греческих мудрецов, в число которых входили Фалес, Пифагор, Платон, Гиппократ. В этом случае целью подделки было предание письмам большего веса и значимости, ввиду высокого авторитета прославленных лиц. Известны также пятьдесят писем некоего Диотима непристойного содержания, которые он выдал за сочинения Эпикура с целью его дискредитации.
В 1760 году в Эдинбурге вышла книга «Отрывки старинных стихотворений, собранные в горной Шотландии и переведенные с гэльского или эрского языка» – уникальная коллекция древних кельтских эпических сказаний, считавшихся давно утерянными. Их автором был Ойсин (или Оссиан), слепой старец-бард III века, этакий кельтский Гомер. Сын полулегендарного героя Финна Маккула, он воспевал подвиги отца и его дружины.
Книга имела огромный успех, потому что вышла очень вовремя: в XVIII столетии шотландцы и ирландцы активно возрождали свою культуру и историческое самосознание. Не искаженный веками христианства кельтский фольклор пришелся как нельзя кстати.
Собирателю и переводчику стихов молодому шотландскому поэту Джеймсу Макферсону оплатили экспедицию в горы с целью поиска других уцелевших образцов эпоса.
Вернулся он не с пустыми руками, а с поэмой, «древность которой устанавливается без труда, и она не только превосходит все, что есть на этом языке, но… не уступит и более совершенным произведениям других народов».
Английский перевод под названием «Фингал, древняя эпическая поэма в шести книгах» был издан в 1761 году.
Двумя годами позже вышло еще одно произведение того же жанра «Темора», а в 1765-м – сборник «Сочинения Оссиана».
Обе поэмы были переведены на множество языков, в том числе на русский.
Разумеется, после публикации историки требовали от Макферсона показать им оригиналы древних рукописей. Переводчик в ответ придумывал всяческие отговорки и кормил пустыми обещаниями. Это неудивительно: никаких манускриптов не существовало – он придумал поэмы от начала до конца (правда, взяв за основу собранные им фрагменты оригинальной народной поэзии).
Вскоре историки засомневались в подлинности «Фингала» и «Теморы». Они обратили внимание как на хронологические нестыковки, так и на грамматические ошибки, а упорное нежелание автора показать рукописи только добавляло подозрений.
В 1807 году, уже после смерти Макферсона, были изданы «Поэмы Оссиана в гэльском оригинале», однако при ближайшем рассмотрении в тексте обнаружились заимствования из английского, характерные для языка шотландцев XVIII века. Это доказывало, что «оригинал» представлял собой всего лишь перевод стихов Макферсона на современный гэльский. Мистификация была окончательно разоблачена, что, впрочем, нисколько не помешало популярности «Оссиана».
Будучи студентом, Иоганн Вольфганг Гете он познакомился с крупным немецким ученым и литератором Гердером, который и открыл ему мир национального фольклора.
Впоследствии Гете напишет своему другу Эккерману:
«В чем величие Германии как не в изумительной народной культуре, равномерно проникшей все части государства?».
Гете сам собирал понравившиеся ему немецкие народные баллады. Как известно, к жанру баллады он не раз обращался и в своем творчестве. Создал Гете и мастерскую стилизацию народной песни – стихотворение «Дикая роза», которое иногда переводят как «Степная розочка». Гете показал стихотворение профессору, не раскрыв авторства, и профессор Гердер поверил в то, что это фольклорное произведение. В статье «Переписка об Оссиане и песнях древних народов» он привел это произведение как образец старонемецкой детской песни, которой, по его мнению, так не хватает детям его времени, ввиду ее прелестной простоты.