— А как насчет шрама в форме полумесяца? — спросила она. — Похоже, это была очень глубокая рана. Как ты ее получил?
Он долго молчал, но все же ответил:
— Я сорвался с горы, когда был совсем ребенком. Катился и подпрыгивал на склоне, как камень.
Она стремительно обернулась в седле.
— Бог ты мой! Как ужасно!
— Да, я скатился прямо по каменистому склону ущелья. В придачу к порезу я сломал кисть. Мне пришлось вправлять ее себе самостоятельно.
Рассказ об этом происшествии заставил ее поморщиться.
— Сколько тебе было лет?
— Десять.
— Боже мой! Но почему ты был на той горе один? Разве не было рядом взрослых, которые должны были за тобой присматривать и позже оказать помощь и выхаживать тебя?
— Нет, я был один.
— Но почему? Разве у тебя не было семьи?
— Была, но мой отец был приверженцем строгой дисциплины. «Из колыбели — в бой», — говаривал он. Он сам отвел меня в горы и оставил там, предоставив самостоятельно искать дорогу домой.
Амелия не понимала, это было выше ее сил.
— Как мог отец так поступить?! А если бы ты погиб?!
— Он хотел меня закалить, и это сработало.
— Заметно. — Она снова села прямо и попыталась представить себе Мясника десятилетним мальчиком, вынужденным с поломанной рукой, в полном одиночестве пробираться по горам. — И сколько же времени ты провел в горах один?
— Три недели. Я поэтому и взобрался на гору. Мне было необходимо понять, где нахожусь. Но я услышал вой волка и забыл об осторожности.
— Тебе, наверное, было очень страшно.
— Да, но любой шотландец знает, как побороть страх. Мы его убиваем, а потом гордимся своей победой.
— Мой отец когда-то сказал, что смелость — это не отсутствие страха, — произнесла она. — Это то, как ты себя ведешь, когда тебе страшно.
— Да, твой отец был мудрым человеком, девушка. Мудрым и смелым. Ты уверена, что он не был шотландцем?
Она усмехнулась.
— Абсолютно уверена.
— Жаль.
Амелия хлопнула себя по шее, сгоняя назойливую мошку.
— Что еще случилось с тобой за те три недели, которые ты в одиночестве провел в горах?
— Почти ничего. Я бродил по лесу, искал еду, выслеживал мелких животных, иногда только чтобы получить удовольствие от их общества. Я помню одну белку, которая помогла мне скоротать несколько дней. У меня ничего не было, кроме ножа, но я очень скоро сообразил, как сделать копье и ловить с его помощью рыбу. Потом мне удалось сделать лук и стрелы. Я знал, что нахожусь к северу от дома. Это единственное, что сообщил мне отец, прежде чем ускакать прочь, оставив меня одного. Так что я ориентировался по солнцу.
Она подняла голову и посмотрела на небо, просвечивавшее через узорчатый шатер листьев.
Окажись я в подобной ситуации, я понятия не имела бы, куда идти.
— Имела бы, девушка. Необходимо помнить, что солнце встает на востоке. Из этого следует все остальное. — Он плотнее прижался к ней и продолжил: — Но тебе незачем забивать голову, пытаясь ориентироваться по солнцу. Ты можешь положиться на меня, а я совершенно точно знаю, где мы находимся.
— Мы едем в Монкрифф, — кивнула она, с любопытством ожидая его ответа.
— Да.
Амелия помолчала.
— Ты передашь меня под опеку графа, когда мы туда приедем? Ты это задумал? Ты хочешь сразиться с Ричардом, а потом отпустить меня?
Боже, прошу тебя, пусть скажет «да»!
Он снова пощекотал губами ее ухо.
— Нет, девушка, этого я обещать тебе не могу. Я вообще ничего тебе не обещаю.
— Почему?
— Потому что я не знаю, будет ли твой возлюбленный в замке, когда мы подъедем к его воротам. Если его там не окажется, я буду удерживать тебя, пока мы его не найдем. Или он не найдет нас.
— Понятно. — Она пыталась держать себя и свои эмоции в руках. — Возможно, ему так понравится монкриффский виски, что он решит там задержаться.
— На твоем месте, девушка, я бы день и ночь за это молился.
Внезапно тело Дункана напряглось, а сердце Амелии испуганно забилось. Мимо их голов пролетело копье и вонзилось в кору ближайшего дерева.
— Что проис…
Но она не успела закончить свой вопрос, потому что конь взвился на дыбы и они оба упали на землю. Она приземлилась на Дункана с глухим звуком, и от этого удара ее дыхание сбилось. Он перекатил девушку на бок, и не успела она даже голову поднять, как он уже стоял над ней, широко расставив ноги и держа в одной руке секиру. В ту же секунду он резким движением выхватил из ножен клеймор.
Глава одиннадцатая
Сердце Амелии еще трепетало в груди, когда она заметила маленького золотоволосого мальчика в килте, который выполз из большого полого бревна. Она огляделась, чтобы убедиться, что мальчик один. Он стоял и в ужасе смотрел на них.
— Я принял вас за волка! — воскликнул ребенок, и Амелия увидела у него в руке нож.
Его щеки были измазаны грязью, волосы сбились и спутались.
Дункан сунул меч обратно в ножны и подошел к мальчику, продолжая крепко сжимать рукоять секиры.
— О каком волке ты говоришь, парень?
— О том, который охотится на стадо моего папы.
Дункан остановился в нескольких футах от мальчугана.
— Твой отец — погонщик?
— Да. Но я не видел его уже два дня.
Амелия поднялась на ноги, стряхивая с юбки пыль и кусочки мха. Неужели перед ней еще один десятилетний мальчик, оставленный отцом в шотландской глуши, с тем чтобы научить его выживать в горах в одиночку? Возможно, он дошел до такой степени отчаяния, что решил убить их, чтобы утолить свой голод.
Эти шотландцы… Она пыталась их понять, но иногда это было попросту невозможно.
Внезапно мальчик расплакался, и она бросилась вперед, чтобы утешить его, но Дункан поднял руку, заставив ее остановиться.
Он сунул секиру за пояс.
— Ну-ну, парень, — уверенно произнес он. — Твой бросок был очень точным и сильным. Ты почти попал.
Он опустился на одно колено.
Хрупкое тело ребенка сотрясали рыдания.
— Простите… Я не хотел.
— Никто не пострадал. А теперь скажи мне, что ты здесь делаешь. Ты говоришь, что разлучился с отцом?
Ребенок кивнул, и его подбородок задрожал. Было видно, что он пытается взять себя в руки.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Эллиотт Макдональд.
Дункан помолчал, давая Эллиотту возможность успокоиться. Он терпеливо ждал, пока мальчик вытрет слезы и перестанет плакать.
— Твой отец направляется на рынок? — спросил Дункан.
— Угу.
— Что ж, я знаю путь, которым пользуются погонщики. Это недалеко отсюда. Мы может отвезти тебя к нему.
Амелия осторожно подошла к мальчику, и на этот раз Дункан ее не остановил.
— Эллиотт, ты в порядке? — Она наклонилась вперед, опершись ладонями на колени. — Может, ты ранен или голоден?
Эллиотт неуверенно посмотрел на Дункана.
— Все в порядке, парень, — подбодрил его Мясник. — Хотя она и англичанка, но она друг.
— Она так смешно разговаривает.
— Это точно.
Амелия почувствовала, что обстановка окончательно разрядилась, и улыбнулась.
— Да, в этой части мира всем кажется, что я разговариваю странно, но можешь меня не бояться.
Мальчик разглядывал их обоих, испытующе переводя взгляд с Амелии на Дункана и обратно. Наконец он сунул нож в ботинок.
Мясник выпрямился.
— У меня в седельной сумке есть сахарное печенье.
Он кивнул в сторону своего коня. К счастью, животное, испуганное пролетевшим мимо его головы копьем, успокоилось и вернулось. Тернер стоял возле дерева, из коры которого по-прежнему торчало копье.
Амелия подобрала юбки и по толстому ковру из мха начала пробираться сквозь подлесок. Подхватив болтающиеся поводья, она привела коня к месту, где ожидали Дункан и Эллиотт. Они расположились на поваленном дереве, и Амелия подала им галеты, которые извлекла из кожаной сумки. Печенье испекла для них Бет.
— Угощайся, Эллиотт. — Она протянула мальчику галету.
Тот в мгновение ока проглотил галету, после чего отрыгнул и вытер рот рукавом.
— Прошу прощения, — пробормотал он. — Я не ел со вчерашнего дня.
Она подала ему еще одно печенье, которое исчезло с такой же скоростью.
— Ты, парень, растешь, — заметил Дункан. — Нет ничего удивительного в том, что ты глотаешь галеты не жуя.
Амелия смотрела, как Дункан ерошит белокурую шевелюру Эллиотта, и думала о том, как повел бы себя мальчуган, если бы узнал, что сидит рядом с легендарным Мясником Нагорий. Возможно, Эллиотт в ужасе вскочил бы и убежал, во весь голос призывая на помощь отца. Или он пришел бы в восторг?
Она сравнивала нынешнее поведение Дункана с тем, как он держался в ночь ее похищения в форте. Все было странно и непостижимо. Где был настоящий Дункан? В данный момент девушка его совершенно не боялась. Не испытывала она и гнева. Более того, она восхищалась тем, как он разговаривает с мальчиком.
— Расскажи мне об этом волке, которого ты выслеживаешь, — тем временем расспрашивал Дункан Эллиотта. — Как он выглядит?
— Это она, — уточнил Эллиотт. — У нее белые отметины. Их даже больше, чем серой шерсти, и поэтому ее трудно заметить: она сливается со стадом.
— Умная волчица, — заметил Дункан. — Твой отец знает о том, что ты заблудился? Ты ему сказал, что пошел охотиться на белую волчицу?
— Сказал. Сначала он не хотел меня отпускать, но я пообещал, что вернусь с ее зубами в спорране.
— Ты ее сегодня видел?
— Нет. В этом-то и проблема. Я заблудился, а она, наверное, сейчас пожирает овец моего отца. Я за ними не присматриваю, и папа, наверное, ужасно зол.
— Похоже, тебе нужно поскорее вернуться к своему стаду. — Дункан встал. — Помоги леди сесть в седло и садись на лошадь вместе с ней. Мы отыщем твоего отца.
Мальчик встал и направился к лошади, но вдруг остановился и обернулся к Дункану.
— Я должен поблагодарить вас, мистер. Вы не скажете мне, как вас зовут?
— Дункан.
— Вы из Макдональдов?