— Мы должны уведомить его преосвященство, — сказал отец Генри. — Я пошлю ему письмо.
— Лучше пошли его сестре Мэри Агнес. А вдруг письмо увидят чужие глаза? — многозначительно заметил брат Джордж кузену. — Попроси его преосвященство прийти в кабачок переодетым и с двумя стражниками. Мы пойдем на встречу все вместе и заранее, чтобы быть на месте до того, как туда заявится наш бесчестный друг, чтобы его преосвященство успел спрятаться в укромном месте и услышать, что он скажет. Отец Уолтер сам обличит себя до того, как его арестуют.
— Смотрю, ты прямо наслаждаешься происходящим, — ухмыльнулся отец Генри. — Впрочем, в детстве ты всегда любил всякие игры.
— Совершенно верно, — широко улыбнулся брат Джордж.
Назавтра в самом начале вечера архиепископ, одетый в тяжелый темный плащ, явился с двумя своими людьми и, войдя в кабачок, с облегчением увидел, что брата Уолтера еще нет. Брат Джордж повел их к тому же столику в самой глубине, где они впервые встретились с отцом Уолтером.
— Что за гнусная дыра, — пробормотал архиепископ, оглядывая кабачок.
— Самое идеальное место для злодея, ваше преосвященство, — тихо отозвался отец Генрих.
— Нога Господня! Этот парень совокупляется с трактирной служанкой? — ахнул архиепископ, осторожно показывая на другой конец комнаты, где какой-то громила яростно вонзался в девушку, которую прижал к стене.
— Да, ваше преосвященство, — кивнул отец Генри. — Девушки продаются так же, как эль. Но вам и вашим людям лучше спрятаться в укромном уголке.
Едва мужчины последовали совету отца Генри, как к священникам подошла трактирная служанка и спросила, что они будут пить. Еще троих она не заметила.
— Вино или эль? — бросила она, с улыбкой, долженствующей сойти за обольстительную. — У нас есть и то и другое, добрые отцы.
— Эль, — в один голос ответили они.
— Может, кто-то из вас захочет поразвлечься с девушкой сегодня вечером?
— Не сегодня, дорогая, — ответил брат Джордж, хлопнув ее по заду. — У нас здесь деловая встреча. Принеси три кружки эля.
— Разве не вас я видела с отцом Уолтером? — осведомилась девушка.
Красивой ее назвать было нельзя, но в полутемной комнате она казалась довольно хорошенькой, особенно если мужчина был полупьян. Русые темные волосы, испещренное следами оспы лицо и дыра на месте переднего зуба. Зато груди были воистину огромными.
— Совершенно верно, — кивнул брат Джордж.
— Значит, вы снова встречаетесь с отцом Уолтером? Тогда я вернусь позже, когда вы поговорите. Вот уж кто любит отделать девчонку, так это отец Уолтер! Похотлив, как козел! — громко рассмеялась девушка. — Сейчас принесу ваш эль!
Она отошла, покачивая бедрами.
— Оглянись, — прошептал брат Джордж. — Злодей только что вошел. Он видит нас и направляется сюда. Несет какие-то бумаги.
И в самом деле, к столу спешил отец Уолтер.
— Я заказал эль, — сказал брат Джордж вместо приветствия. — Но давай не будем говорить о делах, пока не вернется девчонка.
— Хорошо, — кивнул отец Уолтер.
Появилась служанка с тремя кружками эля. Поставив их нас стол, она со смешком уселась на колени к отцу Уолтеру.
— Хочешь поразвлечься? — спросила она, зазывно ерзая на его коленях.
Отец Уолтер сунул руку в вырез ее платья и ущипнул за грудь.
— Конечно. Возвращайся позже, Вайолет, — велел он, сталкивая ее с колен.
— Возьми, Вайолет, — сказал брат Джордж, протягивая ей монету.
— Серебряное пенни! Этого слишком много затри кружки эля, добрый отче.
— Это за эль и за удовольствие, которое ты подаришь отцу Уолтеру, — ухмыльнулся брат Джордж.
— Все равно этого слишком много, — медленно выговорила девушка.
— Тогда возьми то, что останется, и купи что-нибудь для своего ребенка, — тихо предложил брат Джордж.
— Откуда ты знаешь, что у меня есть ребенок? — удивилась Вайолет.
Брат Джордж пожал плечами, девушка присела и отошла. Он поднял кружку с элем и стал пить. К его изумлению, эль оказался хорошим — странно для такой гнусной дыры.
— А теперь, добрый отец, к делу, — предложил он. — Ты принес документы, о которых шла речь?
— Да, недостает только одного: я не знал имен обеих сторон. Надеюсь, ты их впишешь? Или лучше я? Я принес перо и чернила.
— Разверни пергамент, я назову имена. Впишешь сам, своим почерком, чтобы не было вопросов, — объявил отец Джордж.
Отец Уолтер развернул пергамент. Работа была безупречной, а в конце стояла печать архиепископа Йоркского.
— Превосходно! — похвалил брат Джордж. — Никто не разберет, что это подделка.
— Печать делает документ официальным, даже если архиепископ и не одобрил бы этого развода, — возразил брат Уолтер. — Итак, имена?
— Моего хозяина зовут Ричард Данн, — сказал брат Джордж, — наблюдая, как старательно священник записывает имя. — Его жену — Мэри Энн.
Отец Уолтер добавил второе имя.
— И вы все делали сами? — осведомился брат Джордж. — Такой безупречный почерк!
— Конечно, сам, — гордо ответил отец Уолтер. — Не хотелось бы делить с кем-то прибыль. К тому же кому это нужно, если рассерженный клиент вернется, потому что подделка будет обнаружена. Твоему хозяину вряд ли понравится, если он женится, получит наследника, а потом обнаружится, что этот ребенок — бастард. Нет! Нет! Я сам делаю всю работу.
— А печать архиепископа? Настоящая?
— У его преосвященства несколько печатей. Однажды я взял одну, и никто ничего не заметил. Даже в секретариате великого человека временами царит такая неразбериха, что концов не найдешь. А теперь, если вы удовлетворены, я хотел бы получить деньги за свою работу. Насколько я помню, мы сошлись на четырех золотых монетах, а в задаток я получил одну.
Брат Джордж вынул свой кошель, и тут брат Уолтер внезапно спросил:
— Ты сказал, что слышал о моем искусстве от одного человека. Хотелось бы знать от кого.
— От священника по имени отец Питер. Его хозяин, владелец Вулфборн-Холла, пожелал получить разрешение жениться на вдове своего сына, — пояснил брат Джордж, сжимая кошель в руке и не выказывая намерений отдавать деньги бесчестному священнику.
— Да! Я его помню! Тогда мне удалось трижды вытянуть деньги у его хозяина, ибо старый дурак вожделел свою овдовевшую невестку. Нечасто можно найти такого простака, как этот лорд. Имей я дело только с ним, мог бы выманить у него куда большую сумму, но священник стал подозревать, что дело нечисто, поэтому я отдал ему разрешение на брак.
Рассмеявшись, он снова протянул руку.
— Мое золото!
— Думаю, ты ничего не получишь, — спокойно сказал брат Джордж и, обернувшись, спросил: — Вы слышали достаточно, ваше преосвященство?
Архиепископ выступил из темноты, где внимательно слушал разговор. Стражники шагнули за ним.
— Арестуйте его, — холодно приказал архиепископ, — и отведите в подземную тюрьму собора.
— Что это? — завопил отец Уолтер, отскакивая. — Ты обманул меня! Провел! Чума на твою голову!
Но брат Джордж шагнул к нему и схватил за грудки:
— Где золотая монета, которую я тебе дал? Знаю, она у тебя. Ты не стал ее прятать, потому что боялся, что тебя обворуют. Так где монета? — допрашивал он, обшаривая карманы рясы отца Уолтера. — Вот! Нашел!
Брат Джордж отпустил незадачливого мошенника и отступил в сторону.
— Я обещал сестре Мэри Агнес пожертвовать эти деньги на ее монастырь, — пояснил он архиепископу, — и сдержу слово.
— До отъезда в Йорк ты должен дать показания, брат Джордж, — сказал ему архиепископ. — Знаю, тебе нельзя терять время, и поэтому завтра же тебя допросит коллегия священников. И тебя также, отец Генри. А с отца Уолтера сорвут рясу и казнят в назидание другим, которые тоже могут поддаться соблазну поступить нечестно. Уведите его!
— Помогите! Помогите! — кричал мошенник, пытаясь привлечь внимание посетителей кабачка.
Но его быстро поволокли к выходу.
За стражниками последовал архиепископ, громко сказав напоследок:
— Это дела церкви, дети мои. Сей недостойный священник воровал и лгал.
— Дорогу его преосвященству архиепископу, — потребовал брат Джордж, расчищая дорогу прелату.
Отец Генри замыкал процессию. Завсегдатаи кабачка старательно отводили глаза, предпочитая вернуться к обычным занятиям: пьянству и разврату. Отца Уолтера не особенно тут любили и не видели причин вмешиваться. Он тщетно молил о помощи. Стражники уже тащили его к собору.
— Неприятная история, — произнес архиепископ.
— Мне очень жаль, ваше преосвященство, что я доставил вам неприятности, вытащив эту историю на свет, — пробормотал брат Джордж.
— Главное, чтобы об этом не проведали миряне, — ответил архиепископ. — Ни в коем случае нельзя раскрывать содеянного им, иначе могут пострадать множество людей, нарушивших законы не по своей воле.
— Но я молю ваше преосвященство уладить историю с сэром Удолфом, лэрдом Данглиса и его женой леди Аликс, — напомнил брат Джордж. — Собственно говоря, поэтому я и приехал в Йорк.
— Приходи в собор завтра утром, и тебя проведут ко мне, — ответил архиепископ. — Ты избавил меня от бесчестного слуги Господня. Теперь я могу обличить мошенника, поскольку ты открыл мне его истинное лицо.
На этом он пожелал священникам доброго вечера, и кузены вернулись в церковь Святого Катберта.
Утром они отслужили мессу для прихожан, позавтракали и отправились к дому архиепископа. Их впустила сестра Мэри Агнес. Провожая родственников в кабинет его преосвященства, она шепотом попросила зайти к ней перед уходом.
Архиепископ в знак приветствия протянул им ухоженную руку. Те почтительно поцеловали перстень — знак архиепископского достоинства, после чего по приглашению хозяина уселись на стулья перед длинным дубовым столом, за которым тот работал. На столешнице лежали перевязанные черными лентами два пергаментных свитка с печатями архиепископа. Священники почтительно ждали, пока последний заговорит.
— Вчера ночью, — объявил тот, — я приказал двум наиболее доверенным членам своего секретариата составить и написать эти бумаги. Они абсолютно идентичны и отменяют всякое разрешение, полученное ранее от епископата сэром Удолфом Уоттесоном и касающееся Аликс Гивет. В этом документе говорится: секретарь, писавший разрешение, был молод, неопытен и не понял данных ему наставлений. И потому отослал в Вулфборн-Холл недействительное разрешение без подлинной печати. Аликс Гивет, будучи невесткой и все равно что дочерью сэра Удолфа Уотгесона, не может вступать в кровосмесительный союз со своим вторым отцом. Услышав обо всем происходящем от служителя епископа Кеннеди из Сент-Эндрюса, мы решили исправить ошибку и советуем сэру Удолфу Уоттесону поискать другую жену. Законом Божьим и королевским ему запрещено отнимать Аликс Гивет у мужа и пытаться принудить ее к греховному браку. Удовлетворит ли это твоего хозяина, брат Джордж?