Францисканец кивнул.
— Два документа?
— На самом деле их три, — пояснил архиепископ. — Но третий уже лежит вместе с другими официальными бумагами. Этот предназначен тебе. Позаботься отправить его лэрду Данглиса и его жене. И передай Джеймсу Кеннеди, что он у меня в долгу за то одолжение, что я ему сделал.
Он вручил свиток брату Джорджу.
— Второй документ будет передан в руки сэра Удолфа Уоттесона. Будем надеяться, что теперь дело закончено раз и навсегда.
Брат Джордж поднялся.
— Я крайне благодарен вашему преосвященству за все, что вы сделали. Утром я уезжаю в Шотландию.
Он поцеловал протянутую руку и вместе с отцом Генри покинул кабинет архиепископа.
Сестра Мэри Агнес уже ждала их.
— Вам следует знать, что отец Уолтер мертв, — прошептала она. — Его пытали, чтобы узнать, кому он раздавал документы от имени архиепископа, но, поняв, что он всего лишь алчный маленький человечек, его просто удушили.
— Спасибо, — тихо ответил брат Джордж. — Благослови вас Господь, сестра.
— Поезжайте с Богом, добрый брат, — ответила она и, проводив гостей до порога, плотно прикрыла за ними дверь.
— Заметил ты, — спросил брат Генри, — как быстро он решил дело, отклонив от себя всякую вину за случившееся?
Брат Джордж рассмеялся:
— Такова жизнь, Генри. Ты живешь в маленьком замкнутом мирке своей церкви, среди торговцев, ремесленников и хозяек ближайших домов. Я живу в мире гордости и власти, как и твой архиепископ. И редко чему удивляюсь.
На следующее утро посланник шотландского епископа выехал из Йорка и направился на север. В это же время по другой дороге скакал гонец архиепископа, сумевший за несколько дней добраться до Вулфборн-Холла. Следуя наставлениям господина, он прежде всего нашел отца Питера.
— Мой господин архиепископ просил, чтобы ты был рядом, когда я вручу твоему хозяину этот пергамент, — объявил гонец.
Отец Питер понял, что дело неладно.
— Я с радостью последую за тобой, — кивнул он и направил шаги свои к дому.
Сэр Удолф Уоттесон развалился на стуле с высокой спинкой, поставленном у очага, в котором горел невысокий огонь. Слуг нигде не было видно. В зале разило мочой и гниющей едой. При виде гостей он даже не сдвинулся с места. Причина стала очевидной, когда они услышали храп.
— Он нездоров, — поспешил оправдать господина священник.
— Разбуди его, чтобы я мог вручить ему документ, — приказал гонец.
Прошлую ночь он провел в ближайшем монастыре, и хотя солнце еще не поднялось высоко, он собирался в этот же день вернуться в Йорк. Оглядевшись, он понял, что вряд ли дождется здесь радушного приема. Нужно уезжать отсюда как можно скорее.
Гонец уставился на спящего. Очевидно, что тот был сильно пьян.
— Милорд! Милорд! — Священник осторожно тряхнул сэра Удолфа. — Пожалуйста, проснитесь! Из Йорка приехал гонец.
Сэр Удолф безуспешно пытался открыть глаза и собраться с мыслями. Только одно слово проникло в его затуманенный мозг. Йорк.
— Вина! — промямлил он.
Священник поспешил наполнить серебряный кубок, протянутый хозяином. Сэр Удолф одним глотком осушил половину кубка. Глаза его начали открываться. Он допил вино и отбросил кубок. Тот со звоном покатился по полу. Встал, помочился в очаг, окончательно загасив огонь, и хрипло спросил:
— Кто ты и что тебе нужно?
— Послание от его преосвященства, архиепископа Йоркского, — ответил гонец, протягивая свиток.
И, даже не потрудившись попрощаться, он направился к выходу.
— Погоди! Разве ты не должен дождаться ответа? — завопил сэр Удолф.
— Мне сказали, что ответа не нужно, — бросил гонец, которому не терпелось поскорее выбраться отсюда.
— Пошел прочь! Убирайся! — злобно прошипел сэр Удолф, разворачивая пергамент и начиная читать. Лицо его постепенно багровело от гнева и ярости. — Не позволю одурачить себя! Не позволю! — завопил он.
— Что случилось, милорд? — спросил отец Питер, хотя уже заподозрил, в чем дело.
— Прочти сам! — мрачно сказал сэр Удолф, показав на очаг, где лежал смятый документ. — Не позволю отнять то, что принадлежит мне по праву! И этот йоркский глупец меня не обманет!
Отец Питер поднял пергамент и, разгладив, стал читать. Конечно, он был дураком, позволив господину давать деньги Йоркскому священнику… как там его? Уолтеру? Да! Отцу Уолтеру. Он ведь распознал, хоть и не сразу, что это человек нечестный и подлый. И теперь он вспомнил, что на так называемом разрешении была только одна печать.
— Вы стали жертвой мошенничества, господин, — тихо сказал он сэру Удолфу. — Мне очень жаль, но его преосвященство прислал официальное постановление и следует ему подчиниться.
— Следует подчиниться? Почему это? — процедил сэр Удолф. — Аликс Гивет моя, и я получу ее, невзирая ни на каких архиепископов.
— Милорд! — взмолился отец Питер. — Заклинаю, не упорствуйте в своей глупости!
— Для меня существует только одна женщина — Аликс Гивет, — объявил сэр Удолф.
— Милорд! Церковь запрещает любой союз с Аликс Гивет! Они считают его кровосмесительным! Вы должны это понять! Должны! Неужели вы предадите свою бессмертную душу адскому огню? Вы не можете получить эту женщину!
Сэр Удолф проворно сгреб отца Питера за грудки и окатил яростным взглядом. Глаза его почти вылезли из орбит.
— Не могу?! Ты смеешь указывать мне, священник, что я могу и чего не могу?! Я делаю все, что хочу!
Он отшвырнул от себя хрупкого человечка. Тот упал и ударился головой о железный шар — подставку для дров. Послышался хруст сломанных шейных позвонков, и несчастный скорчился на остывшем пепле. Под его головой медленно растекалась кровавая лужа, и сэр Удолф с одного взгляда понял, что священник мертв.
— Старый дурак, — пробормотал он и, подняв бокал, снова налил себе вина. — Я должен ехать в Шотландию и найти Аликс, — сказал он. — Да, я должен найти Аликс! Сегодня же поеду на поиски! Вот только переоденусь и поеду! Лошадь мне! Немедленно!
Он поспешил наверх, чтобы найти свежую одежду. Куда подевались слуги? Ленивые бездельники! Вот когда Аликс вернется домой, она живо их приструнит!
Уже через час сэр Удолф выехал из Вулфборн-Холла и направился на север. Аликс, конечно, в Данглисе, где томится в неволе! Будь она свободна, давно вернулась бы к нему. В Вулфборн.
Он представил, как она прекрасна, со своими огромными глазами и локонами цвета меда. Как глуп был его сын, издеваясь над ней! А вот он будет почитать ее как святую! Любить. И она подарит ему наследника.
Тем временем в Данглисе разыгрывалась иная сцена. Брат Джордж прибыл из Йорка с хорошей вестью, которую лэрд и его жена с нетерпением ждали.
Во второй половине дня он появился у подъемного моста.
— Брат Джордж из Сент-Эндрюса с посланием для лэрда! — крикнул он стражнику.
Через несколько минут мост опустили, а железную решетку подняли. К священнику тут же поспешил мальчишка, чтобы взять лошадь. Подошедший мужчина почтительно поклонился.
— Я Айвер, управляющий лэрда, — пояснил он. — Идите за мной, брат Джордж. Лэрд вот уже несколько недель как ждет вашего приезда.
С этими словами он повел священника за собой.
Открывшаяся глазам брата Джорджа картина вернула его к раннему детству. Зал был невелик, но в нем горело сразу два очага. Высоко в стену были врезаны четыре арочных окна. Мебель была натерта воском, на каменных полах — ни соринки.
На мягком диванчике у одного из очагов сидела молодая беременная женщина и что-то шила. У ее ног примостились двое детей: прелестная девочка с длинными темными волосами и мальчик лет двух. Они играли со щенком.
Мужчина, сидевший рядом с женщиной, поднялся и протянул руку.
— Я Малькольм Скотт, лэрд Данглиса, — представился он.
— Брат Джордж, слуга его преосвященства епископа из Сент-Эндрюса.
— Добро пожаловать в Данглис, — улыбнулся лэрд.
— Я только что из Йорка и привез вам добрую весть, господин, — улыбнулся брат Джордж.
Лэрд подвел его к очагу, где сидела его семья, познакомил с Аликс и детьми и предложил удобный стул.
— Сначала выпейте вина, — сказал он, и слуга немедленно принес брату Джорджу кубок. — Не стоит пренебрегать гостеприимством. Особенно когда новости так важны.
Францисканец отхлебнул вина, поставил кубок на пол, возле стула, и извлек из складок рясы свернутый пергамент, украшенный красной печатью и перевязанный черной лентой.
— С приветом от его преосвященства архиепископа Йоркского, господин, и его преосвященства епископа Кеннеди из Сент-Эндрюса, — объявил он, протягивая документ. — Если не умеете читать, я прочту его вам.
— Я умею читать, и моя жена и дочь тоже, — ответил лэрд, — но благодарю вас.
Он медленно развернул пергамент и, дочитав, протянул документ Аликс. В глазах его стояли слезы.
Аликс, в свою очередь, прочитала документ и заплакала.
— Мамочка!
Девочка вскочила и обняла ее.
— Все хорошо, Фиона, — заверила Аликс. — Иногда взрослые плачут, когда счастливы. А я очень счастлива: брат Джордж привез замечательные новости. Помнишь того ужасного человека, который украл меня и чьи люди так тебя напугали?
Фиона кивнула, широко раскрыв синие глаза:
— Помню.
— Так вот, больше он не сможет причинить нам зла. Теперь мы в безопасности. И снова можем кататься верхом, как только я рожу того ребенка, что сейчас спит у меня в животе. Мы должны поблагодарить брата Джорджа за то, что он проскакал столько миль, чтобы привезти нам счастливые новости.
Фиона улыбнулась священнику:
— Спасибо, добрый брат.
— Не за что, молодая госпожа!
Какие же красивые люди! Брат Джордж был рад, что помог снять с их плеч тяжкое бремя!
— Переночуйте у нас, — пригласил лэрд. — У нас на ужин прекрасная оленина и хорошее виски. Вы проделали долгий путь, а впереди еще такой же. Когда доберетесь до Сент-Эндрюса, передайте Джеймсу Кеннеди, что я у него в долгу. Хотя он уже знает это. А вот и отец Дональд. Это брат Джордж. Он приехал из Йорка с хорошими новостями. Нас, наконец, освободили от сэра Удолфа. Это отец Дональд, наш священник. Когда-то он служил у вашего епископа.