- Не надо, - умоляю я, корчась
- Тебе понравится, - мурлычет она, дроча мой член. Я хочу ее прикосновений, просто не могу устоять. - Покажи мне, как ты меня хочешь.
Она проникает двумя влажными пальцами мне в задний проход. Я вскрикиваю, пытаясь избежать этого, но она держит меня и проникает внутрь, задевая точку. Желание кончить разгорается во мне. Меня переполняет удовольствие, несмотря на слезы, жгущие мои глаза.
Моя голова опускается. Я касаюсь подбородком своей груди. Вот оно. Я кончаю. И не могу остановить это. Не с ней...
Пальцы внутри меня становятся толще и длиннее. Проникновение становится сильнее, звук соприкосновение одного тела о другое заглушает звуки океана. Я слышу грубый, похотливый стон, и он не мой. Во мне член, он меня трахает. Мне больно, но эта боль сопровождается невольным удовольствием.
- Продолжай дрочить, - хрипит он. - Ты почти кончил.
Сердце изнывает от муки. Ева не здесь. Она ушла. Она бросила меня.
Тошнота подступает к моему горлу. Я грубо его отталкиваю, слышу, как он ударяется о дверь позади, звенит стекло. Хью истерически смеется и я поворачиваюсь к нему. Он лежит поверх разбитого стекла, его волосы все в крови, а глаза горят похотью.
- Ты думаешь, она захочет тебя? - протягивает он, пытаясь подняться на ноги. - Ты все ей рассказал. Кто тебя захочет после этого?
- Иди к черту!
Я делаю выпад и отбрасываю его назад. Мои кулаки снова и снова впечатываются в его лицо.
Осколки стекла впиваются, режут мою кожу, но боль кажется незначительной по сравнению с тем, что я чувствую внутри.
Ева ушла. Я знал, что она уйдет, что я не смогу ее удержать. Я знал это, но надеялся. Я не мог не надеяться.
Хью все продолжает смеяться. Я чувствую, что его нос сломан. Скула, челюсть. Его смех превращается в бульканье. Но это все еще смех.
Рука снова поднимается вверх для удара…
Энн смеется подо мной. Ее лицо разбито практически до неузнаваемости. Испугавшись того, что сделал, я подскакиваю на ноги. Стекло глубоко впивается мне в ноги.
Энн смеется, кровь течет из ее носа и рта, заливая дом, который когда-то был убежищем. Она окрашивает все в красный, заливает, солнце исчезает, остается только кровавая луна...
***
Я просыпаюсь с криком. Пот стекает по волосам и коже. Темнота ослепляет меня.
Потерев глаза, я опираюсь на руки, затем на колени, всхлипывая. Я ползу по направлению к свету, слабый серебристый огонек был моим единственным маяком.
Спальня. Боже. Я падаю на пол, разрываясь от рыданий. Я заснул в гардеробной, потому что не мог двигаться, когда Ева ушла. Я просто не мог сделать даже один шаг к той жизни, в которой не было ее.
Циферблат часов светился в темноте.
Час ночи.
Новый день. И Ева не со мной.
***
- Вы сегодня рано.
Бодрый голос Скотта отвлек меня от разглядывания фотографии Евы на моем столе.
- Доброе утро, - поздоровался я.
Мне все еще казалось, будто я в страшном сне.
Я приехал на работу около трех часов ночи, потому что не мог больше ни спать, ни отправиться к Еве. Я хотел это сделать, сделал бы, ничто не могло удержать меня далеко от нее. Я отследил ее телефон. Она была в пентхаусе Стентонов. Я не мог пойти туда. Осознание того, что она намеренно пряталась от меня, было мукой. Оно выворачивало меня наизнанку, съедало как кислота.
Я не мог остаться дома и заниматься рутинными делами без Евы. Было легче вернуться к графику, которого я часто придерживался до нее, приходя на работу в то время, когда луна была в небе, находя покой в том месте, где я держал все под контролем.
Но я не мог успокоиться. Меня мучило то, что она находилась в том же здании, что и я сейчас, так близко и одновременно так далеко, чем когда-либо.
- Марк Гэррити ждал возле ресепшена, когда я пришел, - продолжил Скотт. - Он сказал, что вы договорились встретиться сегодня.
Мой желудок сжался.
- Я поговорю с ним.
Я встал из-за стола. Все, о чем я мог думать, это - Ева и то предложение, которое я сделал Марку, пытаясь придумать, как бы я мог что-либо изменить.
Я знал Еву слишком хорошо. Если бы я рассказал ей о Райане Лэндоне, то она все равно не изменила бы свое решение работать в «Уотерс, Филд и Лимэн». Так же она бы не стала вести себя осторожнее после того, как узнала об Энн.
Вместо этого Ева бы встретилась с ними лицом к лицу, защищая меня, словно львица, не обращая внимания на опасность. Вот как бы она себя повела! Я любил ее за это, но я тоже защищал ее, когда это было необходимо.
- Марк, - я протянул руку, когда он вошел, заранее зная, что он согласится.
От него исходила энергия, его темные глаза горели в предвкушении.
Мы решили, что он начнет работать в октябре, предоставив «Уотерс, Филд и Лимэн» почти целый месяц. Он хотел привести с собой Еву и я поддержал его, хотя сомневался, что она примет предложение. Он был против некоторых моих условий и я убедил его принять их, хотя вел переговоры инстинктивно, даже не задумываясь об этом.
Он ушел счастливым и радостным от произошедших изменений, а я остался один на один со своим съедающим страхом. Одна мысль о том, что Ева не простит меня просто убивала.
***
Понедельник плавно перетек во вторник.
Я ощущал себя живым только три раза в день - в девять, когда знал, что Ева едет на работу, во время ланча и в пять часов, когда у нее заканчивался рабочий день.
Я все еще надеялся, что она вернется. Я пытался дозвониться, связаться с ней. Любая ссора была бы лучше изнуряющего молчания.
Она не отвечала. Я мог лишь наблюдать за ней с помощью камер охраны, довольствуясь картинками того, как она приходит и уходит с работы. Я боялся приблизиться к ней, а пропасть между нами становилась все больше.
Я оставался ночами в офисе, боялся пойти домой. Я боялся того, что случится, если я войду в дом, который делил с ней.
Даже в моем офисе мне было не комфортно. Диван, и тот, напоминал мне о счастливых днях, когда я на нем ее трахал.
Я принимал душ в офисе и переодевался в один из множества костюмов, которые держал на работе.
Раньше я никогда не посчитал бы жизнь ради работы странной. Сейчас, когда я был переполнен эмоциями, которые не мог выразить, я понял, какое большое место в моей жизни занимала Ева.
Она снова остановилась у Стентонов. Я не мог не заметить, что она предпочла проводить время со своей матерью, а не разбираться в наших проблемах.
Я постоянно писал ей. Просил позвонить мне.
«Мне просто нужно было услышать твой голос»
Я писал ей обо всем.
«Сегодня прохладнее, не так ли?»
Я писал ей о работе.
«Никогда не замечал, что Скотт постоянно носит только синий»
Чаще всего: «Я люблю тебя»
Почему-то намного легче было напечатать эти слова, чем сказать их. Я много раз писал это. Снова и снова. Я не хотел, чтобы она забыла об этом. Несмотря на мои ошибки и недостатки, все, что я делал, думал или чувствовал, было только потому что я любил ее.
Иногда я просто сходил с ума. И ненавидел то, что она со мной сотворила. С нами.
«Черт побери! Позвони мне. Перестань делать это со мной!»
- Дерьмово выглядишь, - заметил Араш, пока я просматривал контракт, который он мне принес. - Ты снова заболел?
- Я в порядке.
- Чувак, ты точно не в порядке.
Я заставил его замолчать взглядом.
***
Было почти шесть часов, я был на пути к доктору Петерсену, когда Ева наконец ответила мне.
«Я тоже тебя люблю»
Слова расплывалась перед моими глазами. Я ответил трясущимися руками. У меня почти закружилась голова от облегчения.
«Я так по тебе скучаю. Пожалуйста, давай поговорим? Мне нужно тебя увидеть»
Она не отвечала до самого приезда к доктору Петерсену. Мое настроение сползло до отметки «ужасно». Она наказывала меня самым ужасным способом. Я был в состоянии нервозности, как наркоман, отчаянно нуждающийся в дозе, чтобы функционировать. Чтобы думать.
- Гидеон.
Доктор Петерсен встретил меня улыбкой, когда я входил в его офис. Но как только он меня увидел, его улыбка угасла.
Он нахмурился:
- Ты плохо выглядишь.
- А я и не в порядке, - огрызнулся я.
Он указал мне на кресло. Я остался стоять, все во мне содрогалось от желания уйти искать свою жену. Я не мог просто стоять и ждать. Это было слишком для меня.
- Может нам снова стоит прогуляться? - спросил он. - Я не прочь размяться.
- Позвоните Еве, - взмолился я. - Попросите ее прийти. Она послушает вас.
Он заморгал.
- У вас с Евой проблемы?
Сняв пиджак, я бросил его на диван.
- Она действует нерационально! Она не хочет меня видеть…, говорить со мной. Как мы сможем все исправить, если даже говорим друг с другом?
- Это разумный вопрос.
- Вы чертовски правы! Я разумный человек. Хотя она просто выжила из ума. Она не должна продолжать это. Вам нужно позвать ее сюда. Заставить поговорить со мной.
- Хорошо. Но сначала мне нужно знать, что произошло.
Он сел на стул:
- Я не смогу вам помочь, если не буду знать, что случилось.
Я показал на него пальцем:
- Перестаньте играть в эти заумные игры со мной, Док. Не сегодня.
- Я думаю, что действую так же разумно, как и вы, - ответил он мягко. - Я тоже хочу, чтобы у вас с Евой все наладилось. Уверен, вы понимаете это.
Шумно выдохнув, я сел на край дивана и уронил голову на руки. Она безумно болела, пульсируя.
- Вы разругались с Евой, - понял он.
- Да.
- Когда вы последний раз говорили с ней?
Я тяжело глотнул.
- В воскресенье.
- Что случилось в воскресенье?
И я рассказал ему. Все происходило очень быстро, он все время что-то быстро писал в своем планшете. Слова вылетали из моего рта, оставляя меня выжатым и измученным.