Я знала, как нелепо это прозвучало, учитывая, что кроме меня там никого не было. Не то чтобы у меня совсем не было друзей, с которыми я могла бы поиграть, когда брата не оказывалось рядом, но у всех них были родители, которые забирали их после школы. В любом случае я подумала, что это может произвести на него впечатление. Учителя объявили Громовой купол вне закона, и мы играли на нем только после школы.
Он шагнул в песочницу.
– А как ты играешь?
– Это зыбучие пески! – взвизгнула я. – Нельзя туда наступать!
– Ох. Черт. – Он вскочил на купол. – Чуть не лишился ботинка. – Он поднял на меня взгляд, и волосы снова упали ему на глаза. Синие – его глаза были глубокого темно-синего цвета. Он взобрался на вершину купола и сел напротив меня.
Возможно, он не смеялся надо мной, а просто не знал правил Громового купола.
– Все в порядке, – сказала я ему. – Здесь, со мной, ты в безопасности. Я принцесса.
Это правда; мой брат и его друзья всегда позволяли мне быть принцессой, чтобы я не мешалась под ногами, пока они играют, и иногда разрешали мне определить победителя в случае ничьей. Но я решила, что будет звучать более солидно, если я опущу этот момент.
Он вытащил сигарету и прикурил от блестящей зажигалки с откидной крышкой, исцарапанной и помятой, а затем начал курить. Его руки тоже покрывали царапины, костяшки пальцев оказались разбиты и покрыты струпьями. Его ногти были слишком короткими, обгрызенными до самого ногтевого ложа, кутикула ободрана и покрыта коркой крови. Они были в ужасном состоянии. Но его лицо…
Он был таким… красивым.
– Что случилось с твоими руками?
Он не ответил. Просто курил сигарету и смотрел на школьную территорию, обхватив колени руками и наблюдая, как родители забирают своих детей вдалеке, вдоль дороги перед школой.
– Значит, принцесса?
– Принцесса.
– И кто же тогда принц?
– Он мне не нужен.
Он взглянул на меня.
– Тогда кто же тебя спасет, если застрянешь в зыбучих песках?
– Я.
– А что, если не получится?
– Тогда это сделаешь ты, – сказала я. – Если захочешь. Но ты тоже можешь увязнуть там.
Он пристально смотрел на меня с минуту. Затем медленно улыбнулся, и это было похоже на то, как будто солнце выглянуло из-за облаков.
– Тогда, я думаю, мы пойдем ко дну вместе. – Он пару раз затянулся сигаретой, прищурившись сквозь дым. – У тебя есть имя, принцесса?
– Джесса Мэйс.
– Джесса Мэйс, – повторил он. – Никогда не позволяй этим маленьким засранцам так с тобой разговаривать, договорились? В следующий раз, когда они попытаются, сделай вот так. – Он сжал кулак так, что казалось, будто костяшки его пальцев вот-вот лопнут. – И ударь их, прямо сюда, в нос, изо всех сил. Если ты сделаешь это достаточно сильно, они упадут. Затем ты убежишь. Если ты сделаешь это один раз, они больше тебя не побеспокоят.
Я покачала головой.
– Я не должна бить людей. Мой брат говорит, что палки и камни[1]…
– Серьезно? – Он стряхнул пепел с сигареты и сплюнул на песок внизу. – Тогда твой брат – размазня.
Я уставилась на него, разинув рот.
Никто так не говорил о Джесси. Все остальные дети думали, что он ходит по воде, потому что умеет играть на гитаре.
– Я не могу заставить пятиклассника есть дерьмо. – Мое лицо вспыхнуло, и я опустила взгляд на песок. – Может, ты и можешь. А я – нет.
Когда я снова подняла глаза, он что-то снимал со своей куртки. И протянул это мне.
– Держи, – сказал он.
Я взяла что-то из его протянутой руки и рассмотрела. Это был маленький серебряный значок в форме мотоцикла. На знамени, обтягивающем шины, было написано Sinners MC. На мотоцикле сидела женщина, но она на нем точно не ехала. Она сидела лицом не в ту сторону и откинулась назад, выгнув спину дугой и выпятив грудь.
Мне было восемь лет.
Я понятия не имела, что такое Sinners[2]MC, поэтому мне и в голову не приходило поинтересоваться, откуда у него значок, принадлежащий запрещенному мотоциклетному клубу.
– Если будешь его носить, – сказал он, заглядывая мне через плечо, – никто тебя не тронет. – Он смотрел в сторону школы, его глаза сузились, когда он затянулся сигаретой.
– Снова курите на территории школы, мистер Мейсон?
Я обернулась и увидела, что к нам направляется учитель, а хвостиком плелся один из тех хулиганов-говнюков, с красным лицом, смотрящий куда угодно, только не на нас.
– Что скажут об этом твои родители?
– Интересно, что же, – пробормотал он. Его синие глаза встретились с моими, когда он отбросил сигарету в сторону. Затем он снова улыбнулся мне.
Я улыбнулась в ответ.
Мальчик спрыгнул на землю, перепрыгнул через зыбучие пески и приземлился в траву.
– Еще увидимся, принцесса.
Я видела, как он засунул руки в карманы джинсов и пошел прочь. Но это было неправдой; мы больше не виделись. После того дня он не возвращался в школу.
Целых два года.
Но эти хулиганы больше никогда меня не беспокоили. Никто из них. И я уверена, что это не из-за какого-то значка. А из-за него.
Потому что он заставил двух пятиклассников есть дерьмо за то, что они грубили мне, и никто не хотел снова его есть.
На следующий год, когда новенькая в моем классе спросила меня о моем мотоциклетном значке, она не поверила моему рассказу. Как будто я выдумала всю эту историю про крутого парня в кожанке, который спас меня от парочки хулиганов, а потом таинственно исчез из школы и больше не вернулся, – просто чтобы произвести на нее впечатление.
Но я знала, что все это было по-настоящему.
У меня был его значок и его фотография. На фотографии в школьном альбоме, сделанной в седьмом классе, он стоял рядом с моим братом и смотрел в объектив камеры так, словно был готов покорить весь мир… и заставить его есть дерьмо.
Его звали Броуди Мейсон.
Он был любовью всей моей жизни.
Если бы я только поняла это намного раньше.
Глава 1. Джесса
Я опаздывала. На свадьбу собственного брата.
И из-за того, что я опаздывала, Вселенная, казалось, устроила заговор, чтобы превратить мое опоздание в еще большую катастрофу. Все три этапа моего рейса были отложены. В последнем виновата авиакомпания, во втором – погода, а в первом… ну, целиком и полностью я, так что сработал своего рода эффект домино.
Когда я наконец приземлилась в Ванкувере с опозданием на тринадцать часов, мне показалось, что мои чемоданы спускались по багажной карусели особенно долго, и к тому времени, как я собрала свои вещи, погрузила их на багажную тележку и направилась к выходу, я находилась в пути уже больше двадцати четырех часов. Более чем достаточно, чтобы рассудить, насколько рассердится мой брат.
Я жутко устала, мне было невыносимо жарко, и я вспотела в своих кожаных ботинках и куртке с искусственным мехом. Я надела тонкую футболку поверх майки и трикотажные леггинсы с курткой и ботинками, не зная, чего ожидать от погоды. Зима в Ванкувере выдалась на удивление холодной, но снег и лед теперь исчезли, сменившись слабым моросящим дождем. Встретивший меня воздух был приятным и свежим, но не холодным, когда я проходила через раздвижные стеклянные двери. И все казалось таким… родным.
Гораздо более родным, чем я предполагала.
Я глубоко вздохнула и подняла лицо к затянутому облаками небу. Уловила вдали вершины покрытых снегом гор. И меня охватило всепоглощающее чувство… радости.
Приятно оказаться дома, если не считать того факта, что на самом деле я не хотела здесь находиться, что несла бремя снедающего душу чувства страха, приходящего, когда знаешь, что вот-вот столкнешься лицом к лицу с вещами, с которыми ты не знаешь, как справиться.
Дом.
Я лучезарно улыбнулась, когда по лицу начали стекать струйки дождя…
И тут я увидела его.
Его.
В нескольких футах слева от меня находилась стоянка такси, куда я и держала путь. Я бы добралась до парома, где встретилась бы со своей старой подругой Рони, моей «спутницей» на свадьбе. На пароме, переправлявшем на остров Ванкувер, мы бы обменялись последними новостями, и я бы собралась с духом перед тем, что обещало стать самыми трудными выходными в моей жизни. Во время извилистой четырех с половиной часовой поездки по острову я бы прокручивала в голове различные пикантные моменты разговора, которые помогли бы мне справиться с этим: нечто несущественное, безличное, как последние сплетни о знаменитостях, модные тенденции с передовой, а уж в случае настоящего отчаяния, то и погода. Канадцы всегда охотно обсуждали погоду – это было своего рода образом жизни. Конечно, я бы тоже отпустила пару-тройку приличных шуток.
С моими старыми друзьями всегда было над чем посмеяться.
В конце пути, возможно, Рони пофлиртовала бы с паромщиком, и он позволил бы нам по-быстрому пропустить стаканчик (или два) в последнем баре, который мы смогли бы найти, прежде чем отправиться в путь. На частном катере, направлявшемся к шикарному и очень отдаленному курорту на побережье, где должна была состояться свадьба, я произнесла бы небольшую напутственную речь, заготовленную к встрече с мужчиной, которого старательно избегала последние шесть с половиной лет.
По сути, всю свою взрослую жизнь.
По ходу дела Рони, как всегда, помогла бы мне отвлечься, развеселила и разрядила обстановку. И когда я видела бы его, его, она оказалась бы рядом со мной, привлекая внимание и оказывая шумную и милую поддержку.
И все бы прошло просто замечательно, верно? Потому что встреча с ним ни в коем случае не могла закончиться так плохо, как я опасалась.
Точно.
Таков был план.
Вместо этого я была одна. Я сделала всего два шага в своем родном городе. Я валилась с ног и страдала от смены часовых поясов. Я не выпила ни капли. А как же моя небольшая напутственная речь? Все псу под хвост.