Пленительная мелодия — страница 48 из 64

– Я бы сказала, приличные. Не забегай вперед.



Шансов с каждой минутой становилось все больше.

Мы допили горячий шоколад, и Броуди рассмешил меня, что оказалось большим афродизиаком, чем я предполагала прежде. Да, смех с парнем определенно заводил. Может быть, именно поэтому я так увлеклась им, когда мы были юны. Потому что тогда он много меня смешил.

Ну… это и еще его широкая грудь. Его темно-синие глаза. То, как он смотрел на меня… и каким сексуальным он выглядел в своей кожаной куртке.

Все еще выглядит.

Это тот Броуди, которого я помнила с давних времен. Броуди, которого я всегда хотела… Броуди, которого я оставила.

Броуди, которого я так боялась разочаровать.

И вот он снова смотрел на меня как раньше.

Я улыбнулась ему.

– Не смотри на меня так.

– Как, так? – Он не улыбался, но определенно раздевал меня своими синими глазами. Они сверкали в свете свечей, и он небрежно положил руку мне на бедро. Вот только его прикосновения вовсе не были случайными, когда его пальцы выводили небольшие круги взад и вперед по моим джинсам, всего в нескольких дюймах от клитора… посылая сигналы прямо в мою сердцевину и вызывая короткое замыкание в мозгу.

– Как будто я сделана из сахара, – сказала я.

Он приподнял бровь, глядя на меня.

– Похоже, что я хочу облизывать тебя всю, пока ты не превратишься в сладкую лужицу?

– Вот именно.

– А почему бы и нет? – его голос опустился на октаву, когда его пальцы приблизились к моему чувствительному месту.

– Потому что. Ты все еще должен мне звезды. Я требую звезды, пока не растаяла. – Конечно, я не против, чтобы Броуди облизал меня с ног до головы, но и определенно не возражала против предварительной игры – флирта. Не говоря уже о том, чтобы заставить его немного потрудиться.

Он взглянул на небо, которое выглядело ничуть не яснее, чем когда мы приехали.

– Это может оказаться задачей не из простых.

– И, знаешь, тебе все равно придется отвезти меня домой в заданный час, – напомнила я ему.

Выражение его лица омрачилось, и я прикусила губу. Ой.

Не надо было это говорить.

Броуди только сегодня узнал о моей завтрашней съемке, и ему это не понравилось. Я также знала, что его расстроило то, что я участвовала в той съемке в Лос-Анджелесе. Прошлой ночью в его постели он поделился предположением, что я не вернусь после, хоть и дала обещание. Я сказала ему, слегка поддразнивая, что если я не вернусь, то это будет его вина, так как он сказал, что со мной покончено. Но это расстроило его еще больше. Я также объяснила, что это будут всего лишь однодневные съемки здесь, в городе. Мой агент договорилась об этом, когда узнала, что я возвращаюсь в Ванкувер. Решение было принято в последнюю минуту, потому что заболела одна из нанятых ими моделей, – и я не пришла в восторг. Но и разговор состоялся не самый простой.

И я знала почему. Я знала, что Броуди чувствовал угрозу. Он думал, что это снова отдалит меня от него, что, как только я вернусь к модельной деятельности, то исчезну из его жизни, перестану отвечать на его звонки, и мы вернемся туда, откуда начали. С нуля.

Я хотела заверить его, что это не так, но мне было неприятно осознавать, что нам все еще нужно серьезно поговорить о важных вещах, которые могли бы изменить его мнение о том, хочет ли он, чтобы я исчезла из его жизни. И я все просчитала: мне нужно вставать на съемки меньше чем через восемь часов. Я хотела провести каждый из этих часов с Броуди и не желала тратить их на ссоры. Конечно, нам нужно поспать. Я не смогу появиться на съемках невыспавшаяся, даже если я вообще не хотела в них участвовать. Но помимо сна мы будем флиртовать, веселиться и заниматься сексом этой ночью. На меньшее я не согласна.

После съемок, когда Броуди убедится, что я все еще здесь, у нас найдется время, чтобы еще поговорить.

– Знаешь, – бодро сказала я, стараясь поддерживать позитивный настрой, – обычно, когда мы собираемся у костра, то поем.

– Нет, поешь ты. Я же квакаю, как лягушка. Мы не будем этого делать.

– Хорошо… тогда как насчет игры у костра? Ты знаешь какие-нибудь игры?

– Не знаю. Прятки?

Я рассмеялась.

– В темноте?

– Правда или действие?

– Верно… Я могу только представить, на какое действие ты бы отважился. Я бы, без сомнения, оказалась голой за считаные секунды.

– Испугалась?

Вроде того. Было холодно.

– Нет.

Он улыбнулся медленной, порочной улыбкой.

– Значит, сначала ты. Выбираешь правду или действие?

– Я думала, ты пошутил.

– Я шутил. А теперь нет. Правда или действие?

– Ладно. Прекрасно. – Если ему не страшно, я не отступлю. И чтобы доказать это, я пошла ва-банк. – Я выбираю правду.

– Ты уверена в этом, принцесса? Здесь ты должна быть честна на все сто процентов, иначе, я уверен, ты нарушишь правила игры. Может случиться что-то плохое.

– Ну, я бы не хотела, чтобы случилось что-то плохое. Спроси меня. Все, что ты захочешь узнать. – Несмотря на уверенный тон, глубоко внутри я нервничала, не зная, чего ожидать.

Насколько серьезно он намеревался развернуть эту маленькую игру?

– Ты правда любишь маршмеллоу в горячем шоколаде?

Так. Значит, все не так серьезно.

– Нет.

– Так я и думал. Почему ты всегда их добавляешь?

– Не знаю. Ты сам их положил, и я просто не хотела ранить твои чувства.

Он недоверчиво покачал головой.

– Кто же не любит маршмеллоу в горячем шоколаде?

– Я не люблю. Слишком приторно.

– Это модельные заморочки или ты действительно их не любишь?

– Не люблю. Никогда. Если хочешь знать мое мнение, единственное, что может быть в горячем шоколаде помимо шоколада – это выпивка.

– Что ж. – Он лег спиной на плед, подложив руку под голову, как подушку. – Кажется, я только что узнал о тебе кое-что новое.

– Как раз вовремя. – Я улыбнулась ему, обхватив колени руками.

– Ты шутишь? Я все время узнаю о тебе что-то новое.

– Правда?

– Милая, потребовались бы столетия, чтобы разгадать все тайны Джессы Мэйс.

– Точно, – сказала я, теперь сомневаясь в его искренности. – Расскажи, что ты узнал обо мне за последнее время, мистер Подлиза.

– Ты знала, что дрыгаешь ногами, когда пишешь?

– Что? Нет.

– Ты проводишь ногами взад-вперед по полу, когда думаешь.

– Серьезно?

– Да.

– Это странно.

– Когда читаешь, – продолжал он, – например, журнал, твои губы шевелятся, и ты повторяешь слова, которые тебе нравятся.

– Это же неправда.

– Ты повторяешь их три раза, – сказал он. Затем он произнес одними губами: неизбежностьнеизбежностьнеизбежность, очевидно, подражая мне.

– И что? Неизбежность – отличное слово. Смотри, как я использую его в предложении: «То, что Броуди умничает, – это определенная неизбежность».

Он ухмыльнулся.

– Серьезно? Я правда это делаю?

– Ага.

– Господи. Какой придурок.

– Это мило.

– Это отстойно.

– И перестань пытаться выкрутиться. Твоя очередь. Правда или действие.

– Ладно. Правда.

– Что значит татуировка у тебя на предплечье?

Его улыбка слегка померкла.

– Воздержание, – сказал он.

Ха. Никогда бы не догадалась.

– Почему у тебя эта татуировка на руке?

– Нет. Ты задаешь только один вопрос за ход.

– Это один вопрос. Он состоит из двух частей.

– Никаких двух частей. Твой черед. Правда или действие.

– Ты задал мне пять вопросов подряд о дурацких маршмеллоу!

– Потому что ты мне позволила. Но я собираюсь продолжить и применить правило одного вопроса.

– Это нечестно.

Он только пожал плечами, самодовольно и сексуально.

– А я и не говорил, что буду играть честно, милая.

Я закатила глаза.

– Ладно. Буду человеком чести. Правда.

Он пристально посмотрел на меня… как будто взвешивал, буду ли я честна в этом вопросе или нет.

– Кто запустил тот праздничный торт в мою аркаду Donkey Kong на день рождения Эль? Это правда была ты?

Ах это.

Он прищурился, глядя на меня.

– Правду, принцесса.

– Это был Зейн.

– Я, черт возьми, так и знал. Ты знаешь, что я спрашивал его раз десять за эти годы? Он купил мне новую, потому что ту нельзя было восстановить, и он все равно не признался.

– Как мило с его стороны.

– Верно, – пробормотал он. – Потому что оно стоило того, чтобы я поверил в его ложь.

– Он просто хочет, чтобы ты его любил.

Броуди нахмурился.

– Ты уже угрожала выгнать его за поджог стола на Рождество, поэтому я предложил взять вину на себя. Мы оба догадывались, что ты не рассердилась бы на меня. – Я пожала плечами, потому что это было правдой. – Кроме того… в тот момент ты все равно со мной не разговаривала.

Он пристально посмотрел на меня. Затем приподнялся и нежно поцеловал.

– Твоя очередь, – прошептала я ему в губы.

– Мы все еще играем? – Он снова поцеловал меня, приоткрыв мне рот и прижавшись своим языком к моему медленным, обжигающим, совершенно эротичным движением, призванным отвлечь меня. Но я остановила эту попытку соблазнения, положив руку на его твердую грудь.

– Я сказала две правды. Теперь твоя очередь.

– Ладно. – Он устроился поудобнее. – Действие.

– Что? Я хочу знать, что означает эта татуировка. И я не пересплю с тобой снова, пока ты мне не скажешь, Броуди Мейсон.

Он просто улыбнулся медленной, дерзкой улыбкой, как будто ни на секунду в это не поверил.

– Мой выбор. Я выбираю действие.

– Пф-ф. Ладно. Но ты еще пожалеешь, что выбрал действие.

– Выкладывай, детка.

– Да? Ты не струсишь, когда услышишь, что я задумала?

– Не-а.

– Почему ты так уверен?

– Потому что, – сказал он, – нет ничего, чего бы я не сделал для тебя, милая. – Но он произнес это слишком сладко, что означало – он трепло.

Броуди определенно боялся того, что я собиралась заставить его сделать, а также меня и моего извращенного ума.