Я знал, о чем они думают. Не то чтобы мы все не думали об этом уже некоторое время.
– Я считаю, нам следует привлечь его к ответственности официально, – прямо сказал Зейн. – Чтобы он знал, что мы все относимся к этому дерьму серьезно. Мы относимся к нему серьезно и даем ему реальный шанс. Напишем пару песен для альбома, посмотрим, как пойдет.
– Он завязал? – спросил Дилан. – Реально?
– Так он говорит, – ответил Зейн. – По-моему, так и есть.
– Когда я ужинал с ним, казалось, он в норме, – сказал я им. – И он определенно хочет вернуться.
Они все сосредоточились на мне. Я знал, что мое мнение имеет большой вес, и я относился к этому серьезно. Я хотел быть честным, но справедливым. По отношению к Сету. Но в основном по отношению к группе.
Я знал, что они беспокоились, стоит ли снова доверять ему. Мы все беспокоились.
– Ты думаешь, нам стоит это сделать? – спросил меня Джесси. – Попросить его вернуться?
– Никогда не возникало сомнений о наличии у него таланта. И сейчас он так же хорош, как и раньше. Я бы сказал, даже лучше.
– Да, он куда круче, – согласился Джесси. – Это о многом говорит. Не могу сказать, что мне не хотелось бы видеть в составе по-настоящему сильного гитариста. И то, что он привносит в тексты… черт, это круто.
– Уверен, что хочешь разделить лучи славы? – с ухмылкой спросил Зейн. – Найдется место на сцене для вас двоих, гитарных задротов?
– Раз нашлось место для твоего раздутого эго, мы, черт возьми, справимся, – ответил Джесси.
– Признаю, – сказал я им, – мне бы очень хотелось видеть Джессу в этой роли. Я думаю, она отлично подходит. Она член семьи, и в ней есть что-то такое… было бы потрясающе посмотреть, к чему мы могли бы прийти. Но если мы сможем поработать с Сетом, это будет отличная десятая годовщина. Если мы сумеем привлечь Джессу к сочинению текстов, то у нас все получится.
– Ага, – сказала Эль, – мы не хотим терять Джессу. – Она бросила на меня многозначительный взгляд. – Поэтому мы должны сделать все, чтобы она была рядом.
Сообщение получено.
– Я работаю над этим, – сказал я, и в моем голосе прозвучала уверенность. – Она никуда не денется. – Я надеялся, что смогу сдержать свои слова.
– Мы не потеряем Джессу, – сказал ее брат, тоже посмотрев на меня.
– Так что же произойдет, если мы пригласим Сета обратно, а он слетит с катушек? – спросил Дилан.
– Мы включим все это дерьмо в его контракт, – сказал я. – Если он сорвется, то выйдет из игры. Мы уже проходили с ним этот путь, больше этого не повторится. Но вы все должны согласиться, что это то, чего вы хотите. Может быть, дадим ему еще несколько сессий, чтобы он прочувствовал это.
– У меня хорошие отношения с Сетом, – сказал Зейн. – Он стал огромным вкладом в эту группу, и какое-то время все было прекрасно, пока не пошло наперекосяк. Когда он ушел, было паршиво. Лично я скучал по этому парню.
– Мы все знаем, что никто никогда не мог занять его место, – сказала Эль. – И, честно говоря, я не знаю, смогла бы Джесса. Сет – куда лучший гитарист. Вы все с этим согласны. У него есть преимущество, которого нет у Джессы, и было бы здорово посмотреть, что из этого получится. С ними обоими. И мы все знаем, что Сет хороший парень, если ничего не принимает.
– Мы никогда не знали его без зависимости от наркотиков, – сказал Дилан, и это холодная, суровая реальность, с которой нам всем пришлось смириться.
Он прав.
Этого на самом деле никогда не было.
– Вы не знали меня без зависимости от выпивки, пока я не завязал почти семь лет назад, – вставил Зейн, – и вышло все просто круто.
– Вообще-то, – сказал Джесси, искоса взглянув на Зейна, – ты мне больше нравился пьяным.
В ответ Зейн шлепнул Джесси по животу и стащил его со стула, после чего началась потасовка, в которой они не только смеялись, но и выбивали друг из друга все дерьмо и, возможно, в процессе сломали несколько вещей.
Чертовы подростки.
В тот момент я предоставил Джуду возможность побыть судьей. Меня же ждала Джесса.
Заседание закрыто.
Пять дней спустя я пришел домой к Джессе с новостями.
– Мы попросили Сета вернуться в группу, – сказал я ей, стоя в ванной рядом со своей спальней и наблюдая, как она расчесывает волосы. Она собиралась лечь со мной в постель, и я никак не мог насмотреться на нее в таком виде. В трусиках и моей старой футболке, у меня дома. Я просто прислонился к дверному косяку и наблюдал за ней, испытывая наслаждение. – Они попросили его сыграть на альбоме. Отправиться в тур, если все пойдет как надо. На полный контракт. – Я наблюдал за отражением ее лица в зеркале, оценивая реакцию. – Он согласился.
Она перестала расчесывать волосы и аккуратно положила расческу на столешницу. Ее глаза встретились с моими в зеркале.
– Разумеется.
– Ты не рада?
Она повернулась ко мне и пожала плечами.
– Как я могу не радоваться.
– Я спрашивал не об этом.
Я подошел к ней и обнял руками за талию, намереваясь прижать к себе, чтобы мы могли поговорить. Она не пыталась убежать, но притянула меня к себе и начала целовать, глубоко-глубоко.
Следующее, что я помню, это как она тащит меня к кровати, а потом я снимаю с себя одежду, и она оказывается на мне, насаживаясь на мой член так быстро, что это почти причиняет боль. Я схватил ее за бедра и удерживал неподвижно, чтобы выбрать правильный угол наклона, а затем вошел в нее. Она повалилась, увлекая меня за собой, и я оказался сверху и полностью погрузился в процесс слияния с ней, в ее отрывистые, отчаянные крики.
Сильнее, Броуди…
Трахай меня сильнее…
Я кончил вместе с ней, очень сильно. Это было невозможно остановить. Она вытрясла из меня этот оргазм, продолжая тереться об меня даже после того, как я выдохся, – как будто не могла насытиться.
Тяжело дыша, я слез с нее и посмотрел в ее сторону: она лежала в моей футболке, безвольно раскинувшись на кровати и уставившись в потолок затуманенным взглядом, ее разорванные трусики свисали до половины бедра. Кто-то из нас сорвал их, когда снимал. Я даже не был уверен, кто именно.
– Что, черт возьми, это было? – спросил я ее, все еще тяжело дыша. – Потому что, черт возьми, это точно не про нас с тобой.
Она отстранилась, свернувшись калачиком на боку.
– Что это значит?
– Это значит, что я хотел бы знать, ссоримся ли мы, трахаемся или расстаемся. С тобой я никогда не знаю наверняка. Это в некотором роде одно и то же.
– Это не так, – запротестовала она.
– Ты используешь секс как оружие, Джесса. Ты используешь его как стену, ты используешь его как щит, ты используешь его как чертов нож.
– Это неправда.
– Нет? Тогда почему бы тебе хоть раз не попробовать рассказать мне, что на самом деле творится у тебя в голове? Потому что ты никогда ни хрена мне не рассказываешь. Ты просто трахаешь меня, чтобы переключить мое внимание на то, что тебе нужно. Прямо как в детстве, когда ты готова была на все, чтобы привлечь мое внимание, да? Хорошее внимание или плохое – это не имело значения. Ты всегда ругаешься, споришь, убегаешь и ждешь, что я брошусь в погоню. Что ж, я завладел твоим вниманием, хорошо?
– Пошел ты, – тихо сказала она и отодвинулась еще дальше, выглядя подавленной.
– Поговори со мной, – мягко потребовал я. – Тебе действительно необязательно трахать меня, чтобы заставить выслушать.
– Отлично. Я скажу. – Она повернулась ко мне лицом. – Я ошеломлена тем, что Сета пригласили обратно в группу. Это заставляет меня чувствовать, что все выходит из-под моего контроля, и это пугает меня.
– Почему?
– Я должна иметь право голоса, – сказала она. – Группа хочет, чтобы я писала песни с ними, разве у меня не будет права голоса в новом составе?
– Честно говоря, нет, – сказал я ей, вставая с кровати и натягивая нижнее белье. – Ты снова исчезла, не приходила на репетиции больше недели. Не выйдет сочетать.
Она встала с кровати, сбросила порванные трусики и натянула новые, которые достала из ящика комода. Официально она все еще жила у Джесси, так как не могла перевезти сюда все свои вещи, но спала каждую ночь здесь.
Она бросила на меня обиженный взгляд.
– Значит, ты предпочитаешь Сета мне, не так ли?
– Ты ставишь мне ультиматум?
Она скрестила руки на груди.
– Возможно.
– Почему обязательно одно из двух? – Я долго-долго смотрел на нее, ожидая ответа.
Но она молчала.
И в этой напряженной тишине я почувствовал, как во мне поднимается острая и жгучая ярость. Я не собирался обрушивать это на нее, поэтому повернулся, схватил первое, что попалось на глаза, – стакан с водой на прикроватном столике – и разбил его о стену позади себя. Она вздрогнула от неожиданности.
– Что, черт возьми, происходит между вами?
– Ничего, – ответила она.
– Тогда что же произошло между вами? Я думал, вы были близки, а потом ты взяла и исчезла.
– Все было не так.
– Черт возьми, Джесса…
– Это была не моя вина!
– Как это не твоя? Ты бросила нас.
– Перестань так говорить!
– Тогда скажи мне, что произошло!
– Ты собираешься вечно бросать мне это в лицо? Я. Ушла. Я знаю! Это была самая большая ошибка, которую я когда-либо совершала, и ты никогда не перестанешь мне об этом напоминать.
– Нет, – сказал я, успокаиваясь. – Я просто хочу понять. – Я сделал несколько шагов к ней, смягчаясь. – Какого хрена ты сопротивляешься? Скажи только слово, и у тебя будет шанс стать частью группы. Ты в деле. Они захотели тебя первой. Сейчас они дают Сету шанс только потому, что ты им отказала, и потому, что я попросил их об этом.
Она моргнула, глядя на меня.
– Ты?
Я вздохнул.
– За последние шесть лет должность ритм-гитариста превратилась в чертов проходной двор, и мы все от этого устали. Нам нужен кто-то постоянный, кто-то, кто действительно сможет привнести в группу что-то особенное. Сет мог бы стать тем самым, но это должна быть ты.