– Броуди… – тихо сказала она. – Я и не подозревала.
– Помнишь тот значок, который я тебе подарил? – Теперь не останавливайся, просто сорви эту гнойную повязку навсегда. – Тот, Грешников?
Она кивнула.
– Они завербовали меня. Когда мне было двенадцать.
– О, Броуди…
– Да. Я встретил парня у магазина, что рядом с моей школой – частной школой, в которую я ходил до твоей. Он ездил на «Харлее» и был очень крутым. По крайней мере, таким он казался. Люди расступались перед ним, когда он заходил в магазин. Я хотел так же. Я хотел, чтобы мне больше не было страшно. Думаю, он это понял. Или он что-то видел. Я не знаю. – Я посмотрел на нее, чтобы убедиться, что она действительно слушает.
Она ловила каждое мое слово, ее большие карие глаза не отрывались от моих.
– Он поймал меня на том, что я торговал наркотиками на детской площадке. Я был совсем маленьким, лет двенадцати-тринадцати. И он заставлял меня раздавать дурь другим детям. Пытался заманить их, чтобы они захотели еще, тратили деньги своих родителей. Я занимался этим около года, пока меня не поймали. Мне повезло, что адвокаты моего отца спасли меня в тот раз. Но мне приходится жить с этим дерьмом каждый день. Что из-за моей глупости какой-нибудь бедный ребенок мог стать наркоманом.
Джесса крепко сжала мою руку.
– Ты был всего лишь ребенком, Броуди. Он воспользовался тобой. Он воспользовался твоей уязвимостью. Это не делает тебя плохим.
– Да. Ладно. Если ты чувствуешь себя грязной из-за того, через что прошла, милая, поверь мне, я тоже чувствую себя чертовски грязным. И ты уже должна знать, что я никогда не ожидал от тебя совершенства. Я любил тебя, Джесса. Тебя. А не ту девчонку, которую хотели бы видеть в тебе другие.
Она всхлипнула, сдерживая слезы.
– Ты должен был рассказать мне. О своем отце. Обо всем этом.
– Ты должна была рассказать мне о зависимости. О том, что происходило с Сетом. Или рассказать Джесси. Или Эль. Кому-то. Мы бы тебе помогли. Мы – твоя команда. Разве ты до сих пор этого не поняла?
– Да, – сказала она. – Понимаю. Теперь я это знаю. Но тогда я так боялась… Я бы предпочла, чтобы ты любил ту девушку, которой я на самом деле не была, чем никогда не любил меня. – Она печально покачала головой. – Почему ты не рассказал нам о своем отце? Неужели ты думал, что мы тебе не поверим?
Я взял ее лицо в ладони и посмотрел ей прямо в глаза.
– Мы бы поверили тебе, Джесса.
– Я не знала. Я просто не знала, как все обернется.
– В твою сторону, – сказал я ей, поглаживая большим пальцем ее щеку. – Мы бы тебя поддержали. И все было бы совсем по-другому, если бы мы знали. Многое было бы по-другому…
Она на мгновение закрыла глаза, когда я погладил ее по щеке.
– Ты помнишь тот день, когда мы впервые встретились? – тихо спросила она. – На детской площадке, когда ты спас меня от тех хулиганов?
Я фыркнул.
– Насколько я помню, ты прекрасно справлялась и без меня, принцесса. Для сопливой пятилетки ты держалась молодцом.
Она прищурилась, глядя на меня.
– Мне было восемь. И, возможно, проблема была в том, что я думала, что могу со всем справиться. Иногда я все еще чувствую себя той маленькой одинокой девочкой, понимаешь? Пытаюсь взвалить всю тяжесть мира на свои худенькие плечи, даже не понимая, что в этом нет необходимости, просто изо всех сил пытаюсь спастись и тону. И я знаю, что у меня ушло на это слишком много лет, но я наконец поняла, что не смогу сделать это в одиночку.
– Тебе и не нужно, – сказал я, после чего убрал ладони с ее лица и обнял. – Иди сюда. – Я притянул ее к себе, и она прижалась ко мне, обняв за талию.
– Знаешь, – прошептала она в сгущающуюся темноту тихим голосом, словно делилась какой-то страшной тайной, – я всегда боялась, что люди бросят меня. Вот почему я уходила от них первой.
Наступила тишина, и я перевел дыхание.
– Потому что твой отец оставил тебя.
– Да, – прошептала она. – Дважды. Он ушел, когда мама была беременна мной. Вот почему она позволила Джесси дать мне имя. Потом он вернулся к нам. И затем… он снова ушел. Навсегда.
Да. Я знал это. И от меня определенно не ускользнуло, как сильно Джессу расстроил уход ее отца. Дважды.
– Знаешь, Джесса, как-то вечером ты сказала мне, что в детстве считала, будто должна быть идеальной, чтобы заслуживать любовь. Может, ты пыталась быть таковой, чтобы тебя не бросили, как твой отец.
Джесса пристально посмотрела на меня.
– Как так вышло, что ты знаешь меня лучше, чем я сама?
– Потому что я люблю тебя. – Я поцеловал ее в лоб. – Только это так не работает. Стремлением быть идеальной не удержишь людей рядом.
– Нет, – сказала она.
– Потому что потом умерла твоя мама.
– Да.
– Это так не работает, потому что никто не идеален, Джесса. И не важно, насколько безупречной ты пытаешься быть, ты не можешь помешать людям уходить от тебя. Разве это не освобождение – наконец-то принять это?
– Думаю, я дам тебе знать, когда начну принимать это.
– Детка, когда ты любишь кого-то, когда ты действительно любишь его… ты уже на верном пути к принятию.
Она приняла это, и я видел, как она пытается это осознать. Я знал, что прав.
Она не могла по-настоящему любить меня или кого-то еще, если все время боялась, что они вот-вот исчезнут. Вот почему я должен перестать бояться, что она снова сбежит. Потому что я действительно любил ее.
Я любил ее всем своим существом.
– И, кстати, я ни за что на свете не позволю тебе сидеть здесь и даже пытаться сказать мне, что ты не видишь моих недостатков, потому что это откровенная чушь, детка. И если ты все еще терпишь меня, несмотря на все мои шрамы, может быть, ты сможешь дать себе поблажку.
Она улыбнулась мне, и я понял, что и в этом оказался прав. Потому что я был далек от совершенства, и она никогда не требовала от меня этого. Наверное, именно эти странные маленькие особенности и сделали меня тем, кто ей нравился.
Я знал, что мне в ней все это нравится. Упрямство, чудаковатость, пугливость, мне было все равно. Я любил ее.
– Ты до смешного властный, – признала она. – И безумно заботливый. И я все еще терплю тебя. Например, то, что ты заставил меня принимать противозачаточные таблетки, хотя и неловко и, возможно, немного преждевременно, это, вероятно, пошло мне на пользу. Так что, думаю, я должна поблагодарить тебя за это.
– Не я заставил тебя их принимать, – сказал я. – А твой брат.
– Верно. И это не имело никакого отношения к тебе и твоему огромному синяку под глазом.
Я ухмыльнулся.
– Ты помнишь ту ночь? Ты сказала мне, что я должен бросить курить. Ты и сама властная, в курсе?
– Я помню. Девушка никогда не забудет ту ночь, когда мужчина ее мечты принес ей тампоны. – Она посмотрела на меня, а я посмотрел на нее в ответ. И да, она только что это сказала. Мужчина ее мечты.
– После того случая я больше никогда не курил, – признался я. – Держу пари, ты этого не знала.
– Никогда?
– Никогда. – Я взял ее за подбородок и приблизил ее лицо к своему. – Я всегда любил тебя, Джесса Мэйс. Уверен, я был рожден, чтобы любить тебя. Я знаю, ты на самом деле не поверила мне, когда я сказал это, или, может быть, ты просто не хотела… но я был готов ждать тебя вечно.
– Скажи это, – прошептал я в сладко пахнущую кожу Джессы, целуя ее в шею и прижимая к себе. И да, я вел себя властно. Мне было наплевать. – Я хочу услышать это от тебя, принцесса.
– Что сказать? – сонно пробормотала она. – Чего ты хочешь от меня на этот раз? Разве я уже не выполнила все твои требования? – Ее рука скользнула к моей голой заднице и сжала ее.
– Я хочу, – сказал я, прокладывая дорожку из поцелуев по ее шее, одновременно передвигаясь к ее бедрам. – Чтобы ты осталась. Здесь.
– Прямо здесь? – спросила она, извиваясь подо мной.
– Здесь, – сказал я, медленно входя в нее. – В моем доме… в моей постели… там, где тебе самое место.
– Звучит очень… по-пещерному, – сказала она, когда приняла меня; ее дыхание замедлилось, стало глубже.
Я изобразил лучшее, что мог издавать пещерный человек, когда двигался внутри нее.
– Дай мне… еще… киску.
Джесса рассмеялась и шлепнула меня по заднице.
– Прекрати!
– М-м-м. – Я прижался к ней вплотную, и ее смех растаял, сменившись стоном.
– Броуди…
– Я серьезно. – Я замедлил свои движения и прижался своим лбом к ее лбу. – Я теперь редко бываю в разъездах, но ты можешь составлять мне компанию. Или можешь остаться здесь, в моей постели, и ждать меня.
– Звучит весело.
– Ты можешь писать и все еще можешь быть моделью, если захочешь… – Я чуть не потерял нить своих мыслей, когда она двинула бедрами, подталкивая меня вперед. – Ты можешь делать… делать, что пожелаешь.
– Что ж, спасибо за разрешение.
– Тебе не нужно мое разрешение. И не дерзи. – Я поцеловал ее, прошептав: – Я не прошу тебя менять свою жизнь ради меня, Джесса. Я прошу тебя наконец разделить ее со мной.
Глава 31. Джесса
– У тебя закончился бурбон! – крикнула я вверх, стоя у подножия лестницы. – С моим братом такое не прокатит, ты же знаешь!
– Теперь есть! – крикнул мне Броуди из кухни.
Я усмехнулась про себя, ведь он, без сомнения, отправил сообщение Мэгги, чтобы она, кроме еды для вечеринки, купила еще и его.
Я повернулась, чтобы как следует осмотреть комнату для вечеринок Броуди, как делала это много раз в своей жизни. На самом деле ничего толком не изменилось. Те же диванчики, те же пуфики и подушки на полу. Возможно, появилось какое-нибудь обновленное оборудование: небольшие усилители у стены, гитары на подставках и разбросанные по диванам. Винтажные аркады «Ms. Pac-Man» определенно появились недавно. Но бильярдный стол и большие наклеенные постеры на стенах – Led Zeppelin, Pink Floyd, The Doors – все те же. Впереди была стена из стеклянных дверей, ведущих прямо на задний двор. За ним открывался потрясающий вид на сверкающий в темноте Ванкувер и окружающую его темную воду.