Нет. Отступать было поздно уже тогда, когда она, склонив голову, согласилась исполнить дело, возложенное на нее Моргейной. Поздно было уже тогда, когда она поклялась в верности Авалону...
- Расскажи о себе, - шепотом попросила она. - Я хочу знать о тебе все, мой лорд...
- Не зови меня так. Мое имя - Кевин.
- Кевин... - произнесла Нимуэ, подбавив в голос нежности и снова коснувшись его руки.
День за днем плела она это заклятие, состоявшее из прикосновений, взглядов, шепота - а луна все убывала и убывала. После того первого, мимолетного поцелуя Нимуэ отстранилась от мерлина, сделав вид, будто он напугал ее. "Это правда. Но себя я боюсь куда сильнее, чем его". Никогда, никогда за все годы жизни в уединении ей даже в голову не приходило, что она способна испытывать такую страсть, такую жажду. Нимуэ знала, что ее чары действуют теперь на обоих, усиливая все чувства. Однажды, распаленный сверх меры ее нежным шепотом и прикосновением волос девушки к его лицу Кевин сидел в этот момент за арфой, а Нимуэ склонилась над ним, - мерлин привлек ее к себе с такою силой, что Нимуэ и вправду испугалась и принялась отчаянно вырываться.
- Нет, нет, я не могу... ты забываешься... пожалуйста, отпусти!.. вскрикнула Нимуэ, но мерлин лишь крепче обнял ее, уткнулся лицом к ней в грудь и принялся осыпать ее поцелуями. Девушка тихо заплакала. - Нет, нет, я боюсь, боюсь...
Лишь после этого Кевин отпустил ее, отвернулся и застыл в оцепенении. Дыхание его сделалось хриплым и учащенным. Он посидел несколько мгновений, зажмурившись и уронив руки, потом пробормотал:
- Возлюбленная моя, моя бесценная птичка, радость сердца моего... прости... прости меня.
Нимуэ поняла, что даже ее собственный, подлинный страх можно обернуть на пользу делу.
- А я тебе доверяла, - прошептала она. - Я тебе доверяла...
- А зря, - хрипло отозвался мерлин. - Я - всего лишь мужчина, не более того - но и не менее... - В голосе его зазвучала такая горечь, что Нимуэ съежилась. - Я - мужчина, я создан из плоти и крови, и я люблю тебя, Нимуэ, - а ты играешь со мной, словно с комнатной собачонкой, и ждешь, что я буду послушным, словно выхолощенный пони... Неужто ты думаешь, что я, сделавшись калекой, перестал быть мужчиной?
Нимуэ прочла в его сознании воспоминания - отчетливые, словно отражение в зеркале, - о том моменте, когда он сказал почти те же самые слова первой в его жизни женщине, что пришла к нему; она увидела Моргейну его глазами - не ту Моргейну, которую знала сама Нимуэ, а пленительную темноволосую женщину, прекрасную и пугающую. Кевин боготворил ее - и боялся, ибо даже в угаре страсти помнил, сколь внезапным бывает удар молнии...
Нимуэ протянула руки к Кевину и заметила, что они дрожат, и поняла: нельзя допустить, чтоб он понял, почему она дрожит. Тщательно оградив свои мысли, девушка произнесла:
- Я... я не подумала об этом... Прости меня, Кевин. Я... я ничего не могу с собой поделать...
"И это - правда. О, Богиня - чистейшая правда! Хоть и не та, в которую он верит. Я говорю одно, а он слышит совсем другое".
И все же, несмотря на всю силу сочувствия и вожделения, владевших ею, к чувствам Нимуэ примешался оттенок презрения. "А иначе я могла бы и не выдержать, не справиться со своим делом... Но человек, позволяющий своему вожделению так безраздельно властвовать над ним, - ничтожество... Я тоже дрожу, я истерзана... но я не позволю, чтоб желания тела повелевали мною..."
Вот зачем Моргейна вручила ей ключ к душе этого человека, отдавая его на милость Нимуэ! Настал час произнести слова, что закрепят заклинание, - и Кевин окажется в полной ее власти; тогда Нимуэ сможет отвезти его на Авалон, и рок свершится.
"Притворись! Прикинься такой же бестолковой, как все эти девицы из свиты Гвенвифар, у которых только и ума, что между ног!"
- Я... прости меня, - запинаясь, произнесла Нимуэ. - Я понимаю, что ты - мужчина... прости, что я испугалась... - Девушка подняла голову и искоса посмотрела на Кевина через завесу волос. Она не смела взглянуть прямо в глаза мерлину - боялась, что тогда она не выдержит и сознается в своей двуличности и выложит всю правду. - Я... я... правда, я хотела, чтоб ты поцеловал меня, но потом ты сделался таким неистовым, и я испугалась. Ведь мы сидим в таком месте - нас в любой момент может кто-нибудь увидеть, и королева рассердится на меня - я ведь принадлежу к ее свите, а она запрещала нам заигрывать с мужчинами...
"Неужто у него достанет глупости поверить такой чуши?"
- Бедная моя! - сокрушенно воскликнул Кевин, целуя руки, Нимуэ. - Я напугал тебя, я повел себя, как животное... Но я так тебя люблю... Я так люблю тебя, что не могу этого вынести! Нимуэ, неужто ты так сильно боишься гнева королевы? Я не могу... - Он умолк на миг, чтоб перевести дыхание, и повторил уже более твердо: - Я не могу так жить... Неужто ты хочешь, чтоб мне пришлось покинуть двор? Никогда, никогда я... - Он снова умолк и крепко сжал руки девушки. - Я не могу жить без тебя. Я добьюсь тебя или умру. Неужто тебе ни капли меня не жаль, возлюбленная моя?
Нимуэ опустила глаза и глубоко вздохнула, следя исподтишка за искаженным лицом мерлина и его учащенным дыханием. В конце концов она прошептала:
- Что я могу тебе сказать?
- Скажи, что любишь меня!
- Я люблю тебя. - Нимуэ знала, что голос ее звучит, как голос человека, находящегося под воздействием заклятия. - Ты же знаешь, что люблю.
- Скажи, что отдашь мне всю свою любовь, скажи, что... ах, Нимуэ, Нимуэ, ты так молода и прекрасна, а я так уродлив и искалечен! Я не могу поверить, что я хоть что-то значу для тебя. Даже сейчас мне кажется, что я сплю - или что ты решила завлечь меня просто ради забавы, чтоб посмотреть на чудище, что будет пресмыкаться у твоих ног.
- Нет! - воскликнула Нимуэ и тут же, словно испугавшись собственной смелости, быстро коснулась губами глаз мерлина - точно две ласточки присели и тут же вспорхнули.
- Нимуэ, ты разделишь со мною ложе?
- Я боюсь... - прошептала Нимуэ. - Нас могут увидеть, и я не смею вести себя так свободно. - Она изобразила детскую капризную гримаску. Если нас застанут, все только лишний раз уверятся, что ты - настоящий мужчина, и никому и в голову не придет бранить или стыдить тебя. Но я - я девушка, и меня станут обзывать распутницей и показывать на меня пальцами...
По щекам Нимуэ потекли слезы, но в душе она ликовала. "Теперь он уже не вырвется из моих сетей!"
- Я сделаю все, что угодно, лишь бы только утешить и защитить тебя! воскликнул Кевин, и голос его был полон искренности.
- Я знаю, мужчины любят похваляться своими победами над девушками, сказала Нимуэ. - Вдруг ты примешься хвастать, что добился благосклонности родственницы самой королевы и похитил ее девственность?
- Поверь мне, молю, поверь... Что мне сделать? Как доказать, что я говорю правду? Ты же знаешь, что я принадлежу тебе - всем сердцем, телом и душою...
На миг Нимуэ охватил гнев. "Не нужна мне твоя проклятая душа!" подумала она, чувствуя, что вот-вот расплачется от напряжения и страха. Кевин обнял ее и прошептал:
- Когда? Когда ты будешь моею? Что я должен сделать, чтоб ты поверила в мою любовь?
Поколебавшись, Нимуэ произнесла:
- Я не могу позвать тебя к себе. Я сплю в одной комнате с четырьмя другими дамами из свиты королевы, и стражники заметят всякого, кто попытается пройти туда...
Кевин снова принялся покрывать ее руки поцелуями.
- Бедная моя малышка, я никогда не стану навлекать на тебя позор. У меня есть своя комната - маленькая, словно конура, да и то ее отдали мне в основном потому, что никто из придворных не пожелал поселиться вместе со мной. Не знаю, посмеешь ли ты прийти туда...
- Наверняка можно придумать что-нибудь еще... - прошептала Нимуэ, стараясь, чтоб голос ее был тих и нежен. "Проклятие! Не могу же я предложить это прямо - мне ведь необходимо притворяться невинной дурочкой!" - Мне кажется, во всем замке нет такого места, где мы были бы в безопасности, но все же...
Поднявшись, Нимуэ прижалась к сидящему мерлину, легонько толкнувшись грудью.
Кевин стремительно обнял девушку, зарывшись лицом ей в грудь. Плечи его задрожали. Потом он произнес:
- В это время года... Сейчас тепло и сухо. Осмелишься ли ты выйти вместе со мной из замка, Нимуэ?
- С тобой, любовь моя, я осмелюсь пойти куда угодно, - наивно пробормотала девушка.
- Тогда - сегодня ночью?
- Ой, луна такая яркая, - вздрогнув, прошептала Нимуэ. - Нас могут увидеть... Давай подождем несколько дней, пока луна не исчезнет...
- Пока настанет новолуние...
Кевина передернуло. Это был опасный момент: рыба, которую Нимуэ так старательно приманивала, могла сейчас сорваться с крючка, вырваться из сети и уйти на волю. В новолуние на Авалоне жрицы уединялись и на время отказывались от каких бы то ни было магических действий... Но мерлин не знал, что она жила на Авалоне.
Что же возобладает в нем - страх или вожделение? Нимуэ застыла недвижно, лишь пальцы ее слегка подрагивали в ладонях мерлина.
- Новолуние - опасное время... - произнес Кевин.
- Но я боюсь, что нас увидят... Ты не представляешь, как разгневается на меня королева, если узнает, что я от любви к тебе позабыла про стыд... сказала Нимуэ, чуть теснее прижавшись к мерлину. - Ведь мы с тобой не нуждаемся в луне, чтоб видеть друг друга...
Кевин обнял ее еще крепче и принялся жадно целовать грудь Нимуэ. Потом он прошептал:
- Любимая, малышка моя, пусть будет, как ты хочешь... полнолуние, новолуние - не важно...
- А потом ты увезешь меня из Камелота? Я не хочу позориться...
- Увезу, куда ты захочешь, - сказал Кевин. - Клянусь тебе в этом... Хочешь - поклянусь твоим богом?
Прижавшись к нему и зарывшись пальцами в его прекрасные кудри, Нимуэ прошептала:
- Христианский бог не любит влюбленных и терпеть не может, когда женщины возлежат с мужчинами... поклянись своим богом, Кевин, поклянись змеями, которых ты носишь на запястьях...