«Портрет А. П. Ермолова». Художник П. Захаров-Чеченец. Ок. 1843 г.
Алексей Петрович Ермолов (1777–1861) – русский военачальник и государственный деятель, участник многих крупных войн, которые Российская империя вела с 1790-х по 1820-е. Генерал от инфантерии (1818) и генерал от артиллерии (1837). Главнокомандующий на первом этапе Кавказской войны (до 1827 года)
Не лишено интереса романтическое приключение И. К. Айвазовского с графиней Потоцкой, о котором сам художник однажды рассказывал следующее. «Осенью 1842 года я должен был ехать на выставку в Париж. Зайдя в Генуе в контору дилижансов, я встретил там очень красивую молодую даму, лицо которой показалось мне как будто знакомым. Всматриваясь, я вспомнил, что видел эту даму в Риме во время карнавала. Тут же в конторе дилижансов узнал я, что дама эта – австрийская полька, графиня Потоцкая. Она точно так же, как и я, ехала в Милан, и совершенно случайно нам пришлось ехать в одном отделении дилижанса. Третьим попутчиком был какой-то французский педагог. Дорогая графиня (очень любезная и умная собеседница) завела речь о политике и, как истая полька, не слишком-то сочувственно отзывалась о нас, русских, и тем резче была в своих суждениях, что не знала, к какой нации принадлежу я. Француз, как и следовало ожидать, держал ее сторону, и мне пришлось отстаивать родину от яростных нападок двух ее врагов, более говорливых, нежели последовательных и рассудительных в своих нападках на Россию. Приехали мы в Милан; француз исчез, а спутница моя весьма любезно спросила меня, в какой гостинице я намерен остановиться. Я сказал, и она заняла помещение в ней же этажом выше или ниже. На следующий день графиня через прислужника пригласила меня к себе на утренний кофе. После завтрака мы вместе отправились осматривать Миланский собор, в котором она своей красотой обратила внимание весьма многих бывших тут итальянцев и иностранных туристов. После осмотра собора графиня очень любезно пригласила меня отобедать с нею. От хлеба-соли грех отказываться, я принял приглашение. Имея, по-видимому, намерение записать меня в свои чичисбеи cavaliere-servente, ее сиятельство пригласила меня и на время после обеда сопутствовать ей на гулянье, в наемной коляске… И это можно, подумал я. Часа два-три промелькнули на гулянье незаметно; затем графиня распростилась со мной и в тот же вечер отправилась в Вену, а я дня через два в Париж, где нашел моего римского приятеля Векки, который имел удовольствие согласиться быть моим путеводителем в столице Европы. Гуляя с ним по какому-то бульвару, я встретил общего нашего знакомого, поляка Т-цкого, с которым довольно часто обедали вместе в Неаполе. Там Т-цкий был со мною очень ласков и разговорчив, здесь же, в Париже, не ответил на мой поклон.
– Что с ним сделалось? – спросил я Векки.
– Он сердит на вас, – смеясь, отвечал итальянец, – и намерен сделать вам вызов на дуэль.
– За что, про что?
– Бог весть, от кого он узнал, что вы увезли из Генуи в Париж ту самую женщину, за которой он уже несколько лет ухаживает, за которой нарочно ездил в Италию. Да, он серьезно думает о дуэли».
С трудом Айвазовскому удалось уладить эту историю и избежать дуэли с горячим Т-цким, который уже решил послать художнику вызов. Он помирился с Т-цким только тогда, когда переехал в ту же гостиницу, где остановился его пылкий соперник, и разговорился с ним об этом, после чего они стали еще большими приятелями.
Глава XI
Кровавая страница истории. Великие князья Михаил Николаевич и Николай Николаевич и встречи с ними И. К. Покупка картин Александром II и императрицей Евгенией. Встречи с Доницетти[26], Россини[27], маршалом Пелиссье[28]и Наполеоном III. Воспоминания о приеме у Наполеона III и при дворе. Представление в Египте императору австрийскому Францу Иосифу и императрице Евгении. Картина, воспетая А. Н. Майковым.
Кровавая страница русской истории в эпоху Крымской войны 1853–1854 гг. вдохновила Айвазовского для исторгнутых из глубины сердца мрачных и кровавых сюжетов, перенесенных на полотно близким свидетелем этой эпопеи. Для этих картин он ездил почти к самым местам битвы из Харькова, где жил его брат, и таким образом написал одни из своих реальных и правдивых морских картин «Бомбардирование Севастополя» и «Синопский бой». В это памятное для России время художник имел честь встречать у себя проезжавших через Харьков из Севастополя в Петербург великих князей Николая и Михаила Николаевичей; они милостиво приняли от Айвазовского для представления государю императору несколько акварельных рисунков Айвазовского с изображением различных эпизодов войны. Вскоре на обратном пути из Петербурга к месту военных действий их высочества передали художнику благодарность их августейшего родителя и слова его: «Что бы ни написал Айвазовский – будет куплено мною».
Поглощенный печальными событиями войны, коснувшейся знакомых и близких ему лиц, Айвазовский с жаром и рвением принялся за написание новых картин, но когда он приехал с ними в Петербург, то уже не застал в живых державного своего покровителя. Две превосходно исполненные картины его и виды Малороссии были приобретены тогда же государем императором Александром Николаевичем и подарены им наследнику.
В следующем 1857 году, после академической выставки И. К. отправился в Париж, где за картины «Четыре богатства России», изображавших нашу страну в разные времена года, пронизанные общим голосом верха совершенства и приобретенные гр. Морни для императрицы Евгении, он получил редкое для художника отличие – орден Почетного легиона. Здесь он встречал разных замечательных лиц того времени, о которых сохранил навсегда в своей памяти глубоко врезавшиеся воспоминания.
Доницетти, Россини, маршал Пелиссье и Наполеон III оказывали ему особенное внимание. Россини посетил мастерскую художника. Маршал Пелиссье прислал ему любезное письмо с предложением навестить его «не в качестве недавнего врага, а в качестве гостя и друга». Письмо это в подлиннике сохранилось у И. К. Наполеону III и императрице Евгении И. К. Айвазовский, по совету нашего посланника в Париже, тогда же представился, чтобы благодарить их за награждение орденом Почетного легиона. Он встретил в Лувре самый любезный и радушный прием и приглашен был императором ко двору. Когда посланник представил И. К. императрице Евгении, он потрясен был ее царственной осанкой, красотою, с величием соединенными с особенной женственной, непередаваемой грацией, разлитою по всей ее фигуре. Наполеон III выглядел, по словам художника, вялым и утомленным, хотя он сказал немало любезностей нашему художнику по поводу его картин, похвалил живописные местности Крыма и просил его «остаться подольше в Париже», где он «будет чувствовать себя так же, как дома». При этом он прищуривал свои серые глаза, как-то тускло смотрящие на каждого, с кем он говорил, и, по словам И. К., непрерывно семенил короткими ногами, нескладно приставленными к некрасивой фигуре с длинной талией. Разговор шел на французском языке, но тут же с кем-то из представлявшихся император заговорил на чистом немецком языке, которым он владел в совершенстве.
В 1869 г. в ноябре И. К. Айвазовский посетил Египет для присутствия при открытии Суэцкого канала 5 (17) ноября; на этом торжестве он имел честь встретить и, вследствие выраженного ими желания, представляться некоторым высокопоставленным лицам разных европейских дворов, знакомых с ним по приобретенным на выставках картинам его кисти. Здесь находились, как было известно, Евгения, императрица французская, и Франц Иосиф, император австрийский, которым художник представлялся в частной аудиенции.
Картинами Айвазовского были украшены стены того самого дворцового зала, в котором шли переговоры о мире между великим князем Николаем Николаевичем и турецкими властями в 1878 году. Картины его этой эпохи являлись уже не простыми морскими видами, прельщавшими глаза зрителя, они говорили и сердцу, и возбужденной душе русских людей, как живописная хроника недавней войны. Символическая картина его «Знамение времени», выставленная в конце 1878 г. в Петербурге, вызвала новую сенсацию и толки. Кто не знает, что вдохновляемый не раз картинами Айвазовского, известный поэт наш А. Н. Майков чудно иллюстрировал эту картину следующими стихами:
Воздушный этот крест – ты понял – он всегда
С таинственных высот всегда сиял над нами!..
Он шел пред нашими полками,
Как Вифлеемская звезда
В чудесную ту ночь, пред теми пастухами,
Что первые приветствовать пришли
Благую весть любви и мира на земли…
Он вел нас за Дунай, в трудах во дни и ночи,
На высоты Балкан, гоня пред нами тьму…
И падших, с поля битв, тускнеющие очи
С последнею мольбой стремилися к нему…
Сиял он – над простым, походным лазаретом,
В сердца тех чудных жен, что, бросив дом и кров
И негу и покой, – простилися со светом
И погреблись в труде – святейшем из трудов…
Он – вождь наш искони; и, им лишь предводима
И чувствуя его сиянье над собой,
Как Божье воинство, с безтрепетной душой,
Русь от начала лет поднесь непобедима.
Другой небезызвестный поэт писал в ту пору:
Художник, что тебе открылось?
Твой гений творческий проник,
В непроницаемый тайник…
Одним словом, успех этой картины был выдающимся.
«Хождение по водам». Художник И. К. Айвазовский. 1888 г.
Глава XII
Памятник Александру III в 1896 году. Улица и фонтан Айвазовского. 60-летний юбилей славного художника в Феодосии. Обед в Петербурге. Игра А. Г. Рубинштейна