Раскрутилась, свистнула и пауком метнулась на самой землёй, хитрым образом сплетённая верёвка, усиленная свинцовыми шариками. В последний момент, когда снасть уже собиралась заплести ему ноги, Кошчи подпрыгнул, без труда уходя от удара. Стало весело! Это не помешало ему краем глаза увидеть начало замаха и изящным движением уйти из-под удара. Ещё и прищёлкнуть языком от восхищения — фламберг в руках разбойника отличался высокохудожественным исполнением, вполне был достоин королевской коллекции. Даже в родном Замке у Хозяина такого не было. С третьим разбойником было чуть сложнее, тот предпочитал дробящее оружие и в воздухе уже со свистом раскручивался шипастый шар. Впрочем, против цепного моргенштерна тоже есть свои ухватки. Кошчи их знал, а разбойник, похоже, нет, иначе ему бы не пришлось, спустя мгновение, тяжело осесть на землю. Неестественно вывернутая шея могла подсказать сотоварищам, что их компания сократилась на треть, если бы тем хватало времени оценивать ситуацию. А времени, как раз не было. Моргенштерн полетел в сторону любителя неизвестных Хозяину снарядов, причём более удачно. Встреча шара с головой закончилась не в пользу слабой человеческой плоти. Перед Кошчи остался единственный соперник. Спору нет, фламберг в умелых руках — оружие смертельное. То, что разбойник — мастер меча, сомнений не вызывало. Однако он никогда не встречался с выходцами с Южного Архипелага. Убивая последнего разбойника, Хозяин с грустью вспомнил Арбучо…
Время потекло с обычной скоростью. Кошчи присел у костерка и с удовольствием съел всё, что приготовили себе разбойники. По телу растекалась лёгкая усталость. Все эти чувства и эмоции осознавались с некоторым недоумением, они не посещали Хозяина с самого начала его бессмертия… Однако, как оказалось — память сохранила и в нужный момент подсказала — что есть что.
Позволив себе отдохнуть, Кошчи, со вздохом, обыскал трупы, позаимствовал у одного из них кожаную перевязь с ножами, полюбовался фламбергом и покинул последнее пристанище разбойников, возможно, последних разбойников Насада. Почему-то теперь он точно знал — куда ему идти. И догадывался — что за встреча ему предуготовлена…
Да, горы в Насаде были не те, что дома. Вот уже почти вершина, а склон не стал круче, скальные выступы, хотя и встречались чаще, не сильно усложняли дорогу. Завернув за очередной, Кошчи оказался на маленьком плато. В самом центре, заметная со всех сторон, расположилась маленькая хибарка. Сторонний путник, вероятно, принял бы её за временное обиталище пастухов, годное для защиты от непогоды, но никак не для жизни. Очень долгой жизни… К сидевшему на пороге древнему старику он обратился просто:
— Приветствую тебя, Хозяин.
Старик медленно перевёл взгляд старческих слезящихся глаз на гостя, помолчал и глухо пробормотал:
— Я ждал тебя…
София резко проснулась, словно от удара. Сердечко сжалось в предчувствии. Что это было за чувство: предзнаменовало оно хорошее, иль дурное, девушка не могла бы сказать. Но то, что скоро наступят перемены, она знала.
Оставалось понять — что это за перемены и откуда их принесет непредсказуемая жизнь. Сон, привидевшийся сегодня Софии с точности повторял вчерашнее видение в бокале: знакомая фигура, холодный взгляд, дурманящий ее сердечко… на совершенно незнакомом, хотя и очень привлекательном лице. Что это означает? Важно ли видение? Девушка понимала: если бы Кошчи хотел прислать ей весточку, то это было бы нечто более осязаемое. Скорее всего, Хозяин просто забыл о простушке-жертве.
Ощутив горький комок в горле, София подняла вверх наполнившиеся влагой глаза: сколько слез она оставила на этой подушке одному Чернышу известно.
— И какой идиот сказал, что утро вечера мудренее, — пожаловалась она коту, мирно свернувшемуся калачиком в ногах девушки.
Черныш навострил уши, но глаз не открыл, верно посчитав, что время вставать еще не пришло. Да и София вскакивать с постели не спешила: спешить девушке было некуда. А неприятности, если им приспичит встретиться с ней, найдут Софию везде: это было уже неоднократно проверено самой девушкой.
Девушка перебралась поближе к теплому комочку: кот, ощутив руку хозяйки, сладко замурчал. Черныш знал, что этим он всегда поднимает Софии настроение. Девушка мягко проводила пальцами по мягкой шерстке и слушала песню Горыныча, ощущая, как уходит тревога и печаль, оставляя лишь легкие тени. Конечно, они вновь вернутся вместе с темнотой. Но сейчас отступили.
Почувствовав легкость и даже некий задор, София весело вскочила с кровати:
— Давай-ка, сделаем сегодня вылазку в город! — воскликнула она, хватая кота и прижимая к груди не слишком довольного подобным обращением Черныша. — Может, узнаем, в чем дело.
Циоан, узнав о планах девушки, обрадовался. Он с самой их первой встречи не выходил из замка, боясь, что тот не впустит обратно настойчивого паренька. Ведь не смогли войти в ворота ни стража принца, ни полоумный Всериил. А прогуляться, окунуться в нормальную жизнь очень хотелось.
София переоделась, выбрав мужской наряд. Девушка не хотела привлекать к себе внимание: уж очень многие теперь могли бы узнать Ягодку. Посадив Черныша себе на плечи, она решительно вышла из ворот, оставив Циоана в неком недоумении. Парень так привык к чудесам, что вообразил себе, как из пустой конюшни выбегают оседланные лошади. Так же, как и из пустой скатерти вдруг появлялись изысканные кушанья. Но конюшня оставалась пустой, а пленная принцесса спокойно выходила пешком, намереваясь прогуляться до города, словно простая деревенская девка.
Тяжело вздохнув, принц последовал за Софией, размышляя: как же портит манеры долгое проживание в замке чудовища.
Спустившись с горы, Циоан захромал: он уже несколько раз спотыкался об острые камни. И вообще, принцу не пристало ходить пешком по такой неухоженной дорожке, да еще в таком темпе, который неожиданно развила целеустремленная София. Кончилось тем, что принц беспрестанно канючил. Девушка морщилась, но пока терпела, постоянно напоминая себе, что парень просто очень сильно избалован.
Не выдержав очередной трели, сопровождаемой закатыванием глаз на бледном лице, София сдалась и остановила проезжающую мимо повозку: мирный селянин вез в Арлейн свежее сено на конюшни. Посадив пассажиров, он продолжил неторопливое продвижение: старая лошаденка с выпирающими ребрами была не способна на скоростные подвиги. Каждый шаг кляча делала размеренно, как научила ее долгая и полная работы жизнь.
Покачиваясь на стоге сена, София решила разговорить престарелого селянина, но получив несколько односложных ответов, оставила это занятие, растянувшись на ароматном сене рядышком с Циоаном. Провожая глазами уплывающие облака, София уже почти задремала под бодрый храп принца, как повозка вновь остановилась.
На стог сена, тяжело пыхтя, взобрался давнишний посетитель замка Хозяина. София быстро натянула шляпу пониже на нос, но молодой человек даже не обратил внимания на лежащих парней: он с проклятиями стаскивал со стоп тяжелые галоши.
Приглядевшись, София едва не расхохоталась: да это же железные лапти! И в руках у него железный посох, а за спиной в котомке наверняка железный булыжник, должный изображать каравай. Вот ненормальный — он сразу последовал тому бреду, что другие звали «волшебным напутствием».
— Чего уставился, — с подозрением воззрился на Софию парень. — Железных галош никогда не видел?
— Никогда, — хихикнула в ответ София.
— Ну тогда полюбуйся, — ворчливо отозвался тот, набычившись.
Девушка вдруг восхитилась поведением парня: не каждый сможет пойти вопреки общественному мнению. Это каких должно быть он насмешек уже натерпелся. А зная, как люди любят отмечать все, что не вписывается в их представлении о норме, надо быть незаурядным человеком, чтобы попробовать погрызть на глазах у всех, скажем, железный каравай.
— Спасибо, — с чувством ответила София.
Парень, ожидавший чего угодно, но только не сочувствия, вдруг подобрел и даже решил пожаловаться незнакомцу:
— Нет, ты представляешь, я спрашиваю — как найти мне любовь? А она — «три железных посоха изобьешь, три пары железных галош сносишь, три каравая железных сгрызешь»…
— Кто — «она»? — растерянно спросила София, размышляя о возросшем количестве испытаний: это для красного словца или парень решил покрасоваться?
— Да Яга, ясно дело, — сплюнул парень.
— Кто?! — у Софии отвисла челюсть: это ж как народ сократил лаковое некогда прозвище.
— Яга, — снова повторил парень. — Баба злая, как собака. Но колдунья, каких свет не видывал. Говорит: иди, ищи свое счастье. А не найдешь, говорит, женю тебя на полоумной старухе с физиономией мужика!
— Да ты что?! — совсем растерялась девушка.
Вот это фантазия у народа! Конечно, ничего удивительного, что из Кошчи молва чудовище сделала, пожирающее непорочных девиц десятками. Что же тогда о ней говорят в городе? София дала себе слово не расспрашивать никого о помощнице Хозяина.
— Правду говорю, — стукнул себя в грудь парень, но закашлялся. Переведя дыхание, он гордо продолжил: — А ведь баба сторожит в замке кучу красавиц — наложниц Хозяина. Завидует им смертельно, они-то красавицы. А на эту уродину даже Кощей не взглянул!
София поперхнулась: ведьма, уродина, злодейка… кто там еще? Ну и репутация у нее! Кошчи вернется — обзавидуется!
— Так зачем же тогда ей держать девиц? Разогнала бы, пока Хозяина нет, — резонно предположила девушка, включившись в игру.
— А чтобы не было у них счастья, — заговорческим тоном ответил парень, выразительно вытаращив глаза. — И не достались хорошим мужикам…
— Вроде тебя, — усмехаясь, закончила за него девушка.
Парень замолчал и мрачно засопел.
— А ты в первый раз к Ягодке обратился? — как бы невзначай спросила София.
Тот засопел еще сильнее, исподлобья уставившись на собеседника. Но, видимо решив не лгать больше, нехотя ответил:
— Да не в первый. Нужно мне было дом купить, строить долго, а старший брат жену в дом привел. Он наследник, значит дом родительский — его. А мне-то где жить? Вот и пошел за советом к бабе этой. А она зернышко мне сунула махонькое, да отправила восвояси!