Кстати, именно еда была одним из вопросов, сильно удивляющих барона. За последние дни егеря трижды находили на своём пути схроны с провизией, замаскированные тщательно, но с прицелом на то, что опытный глаз их обязательно обнаружит. На общем совете пришлось признать, что существование летучей команды для кого-то уже не секрет, более того, её деятельность поддерживается и одобряется. Оставалось узнать — кому и как это стало известно? Однако София пока не забивала себе этим голову, просто сидела и грелась.
К реальности девушку вернуло деликатное покашливание. Приоткрыв глаза, она совсем близко увидела старика, вооружённого луком. Впрочем, оружие покоилось за спиной, да и не выглядел незнакомец опасным. Убедившись, что замечен, он снял с лысеющей головы охотничью шляпу и с достоинством поклонился:
— Доброго здоровьишка, молодая госпожа! Уж прощения просим, что побеспокоили, да только поговорить хочется с вашими спутниками. А уж коли та девица (старик указал в сторону, где на дереве слегка шевельнулись ветви), да те два молодца (в кустах раздался лёгкий шорох) арбалетики свои опустят, и вовсе ладно будет! Оружие доброе, уж я то понимаю, да и в деле видеть сподобился, вмиг старого Гунделя стрелками утыкают, что твой ёж буду!..
Никто не мог понять — как смог столь незаметно появиться старик? За последние дни София твёрдо уверовала, что по части скрытности шатранским егерям равных нет. Похоже, для барона это тоже явилось открытием, во всяком случае, взгляд, брошенный им на дозорных, ничего хорошего не обещал. Однако старик Гундель заметил и это, и поспешил Эрга успокоить:
— Вы, ваша милость, людей-то своих не браните, охотнички из них справные! Да только и мы не первый день по лесам гуляем, а уж в своих-то местах мимо никого не пропустим. Дозволите ли словечком с вами перекинуться? Пока тут тихо, вражина неблизко, а потолковать ох как есть о чём!
Старый Гундель оказался охотником. Причем, самым обычным, деревенским. Однако, прослышав о начавшейся войне, отсиживаться на месте не стал, а сколотил фактически партизанский отряд. Сейчас под его началом собралось до полутора сотен молодых парней, в основном из дальних деревень, куда ещё не добрались королевские рекрутёры. Все охотники, то есть люди, знающие не только каким концом стрелу к тетиве прикладывать, но и куда та стрела полететь должна. Вместе со своими помощниками старик наблюдал несколько поединков летучей команды с наёмниками и сделал единственно правильный вывод — объединить усилия. Переглянувшись с принцем, барон ответил согласием.
С первых же слов стало ясно, что помощь охотники окажут неоценимую. Оказалось, что за прошедшие полмесяца летучая команда разогнала практически всех наёмников, наступавших в этом направлении. Основное войско насадчан ещё не знало, что осталось без поддержки. Следовательно, разгромив остатки захватчиков здесь, можно было обезопасить королевскую армию от удара во фланг.
Эрг не без удивления признал в старом охотнике крепкого стратега. Оба командира, обсудив детали, сошлись на мысли, что неплохо бы оповестить о неожиданной помощи королевских генералов. Правда, Циоан настоял на том, чтобы участие шатранцев в боях осталось тайной, да и об участии Софии распространяться не стоило. Дело оставалось за малым — выманить противника на бой, да не абы куда, а в место, специально подобранное и тщательно подготовленное.
Хитро подмигнув, Гундель заверил, что подобная поляна в этих местах имеется, и два десятка его помощников ставят там сейчас ловушки отнюдь не на кроликов. Не забыли и о Софии. Уж коль скоро её слава и до Шатры добралась, охотник не стал притворяться, что имя Девы-Ягодки ему незнакомо. На сей раз, её задача было куда как сложнее. Девушке противостояли трое магов, два горских колдуна и шаман с Восточных островов, невесть как оказавшийся у насадчан. В помощь молодой госпоже Гундель предложил своего внука. Судьба, казалось бы, обидела мальчонку, тот был слеп от рождения, однако и наградила его изрядно, внутренним зрением — иначе назвать способности мальчика было нельзя. И хотя Софии совсем не хотелось рисковать, ребёнок и война — вещи несовместимые, она понимала, что помощь в противостоянии шести противникам может оказаться бесценной.
XX
Кошчи задумчиво наблюдал за шустрыми рыбками, шныряющими в небольшом прудике. Черныш на противоположном берегу тоже не отрывал заинтересованного взгляда от воды. Время от времени он трогал лапкой поверхность воды, но тут же отдергивал. Русалка на дереве ревниво наблюдала за ним и беспрестанно облизывалась. Хозяин заподозрил, что девушка еще та хищница. Чтобы проверить это, он приказал коту поймать рыбку и отнести по цепи русалке. Черныш, с утра объевшийся сметаны, неохотно подцепил рыбешку и направился было к дереву, как рыба в его зубах вдруг молчит голосом человеческим:
— Не ешь меня, я тебе еще пригожусь…
Кот от неожиданности выронил добычу, зашипел и залез на цепь.
— А еще ведьминский кот, — пожурил Черныша Хозяин. Посмотрел на рыбу, трепыхающуюся у его ног. — Чего испугался? Словно говорящая рыба тебя съест…
— Здесь всякое может случиться, — недовольно буркнул Черныш, поднимаясь еще на виток.
А Кошчи присел на корточки и ткнул золотой бок.
— Ну, поведай — чем же ты можешь пригодиться.
— Я буду звать тебя, когда вода будет говорить, — загадочно пропела рыба.
— Вода говорить? — удивился Кошчи и оглянулся на Черныша: — Может, это заразно? Сперва ты заговорил, потом рыбы, теперь вода…
— Не заразно, — фыркнул кот и кивнул на русалку: — Эта же молчит!
— Может, ей сказать нечего, — качнул головой Хозяин и тут же щелкнул пальцами: — Вот оно что!
Черныш прижался к ветке, русалка икнула и поджала хвост. Но искра, сорвавшаяся с пальцев Кошчи, попала не в них. Рыба, лежащая у ног Хозяина, вытаращила глаза, засветилась изнутри и начала медленно расплываться, словно болотная жижа. Постепенно золотистый оттенок пропал, переливаясь в мутную зелень. Чешуйки превратились в лохмотья, похожие на сгнивший еловый лапник. Жабры вспухли, надулись, и вскоре Кошчи изумленно смотрел на зеленые уши странного существа, свернувшегося калачиком у его ног.
— Леший! — истерично взвизгнул кот и забрался еще выше. Русалка же улыбнулась и игриво распушила волосы.
— Леший? — Хозяин озадаченно покачал головой. — Ну что же, это хорошо, что ты знаешь нашего гостя. — Пнул ногой существо, но в ответ услышал лишь богатырский храп. — Значит, покажешь ему, где выход… когда проснется. — Оглянулся на пруд и добавил: — Мне кажется, я догадываюсь — о чем толковала золотая рыбка.
Скинув деревенскую рубаху и заморские брюки, Кошчи спешно нырнул в воду.
— Да, — прошелестел в ушах знакомый голос. — Как же трудно до тебя докричаться…
Главнокомандующий войсками королевства Минд состоял из одних недостатков. Что хорошего можно сказать об армии, во главе которой стоит всего-навсего генерал, к тому же полевой? Что можно сказать о генерале, который не может похвастаться ни знатностью, ни древностью рода? Наконец, если этот генерал успешно воюет там, где терпели поражения его кадровые предшественники — не пощёчина ли это всему Миндскому войску? Впрочем, штабные чиновники были не лишены здравого смысла и амбиций. Если командовать некому, пусть будет этот. Тем более сейчас, когда нет ни короля, ни наследников. А если даст Создатель, и война не будет проиграна, то, представив удачливого выскочку народным героем-освободителем, на его плечах можно будет легко подняться к вершинам власти и даже основать новую династию. Вполне подходящую для того, чтобы греться в лучах её могущества до конца своих дней. Так думали военные и штатские, представлявшие Главный штаб Королевских войск, но подобные измышления никогда не приходили в голову полевому генералу Айселю. Молодой человек, бросивший все дела и с первых дней войны завербовавшийся в армию, никогда не помышлял о военной карьере. Они с братом рассуждали просто и приземлённо — раз идёт война, родину надо защищать. Но не что-то общее, возвышенное, а вполне простые, бытовые вещи. Братья Айсели защищали родной Арлейн, в котором прошло их детство, городское кладбище, где нашли последний приют их предки, тётушку, сестру — всё, что нормальные люди называют одним этим словом — Родина.
Риго, младшему брату, не повезло. Смерть настигла в одном из боёв в самом начале войны, у безвестной рыбацкой деревушки на побережье. Как на грех, старшего брата рядом не оказалось…
Потеряв самого близкого человека Дан Айсель не ожесточился и не озлобился. К войне он относился, как к ремеслу, страшному, но необходимому, которое тоже надо кому-то исполнять. Первые шаги по карьерной лестнице будущий командующий сделал, когда командиры заметили умелого и толкового бойца. Так Дан стал капралом. Остальные ступеньки подставляла война. Заменив раненого ротмистра, Айсель командовал прикрытием отступающих частей, за что был произведён в полевые лейтенанты. Участвуя в обороне столицы, он сумел убедить пару штабных офицеров в необходимости пересмотра плана действий обороняющихся. Это отметил старый командующий и в благодарность произвел Дана в полевые майоры. Ещё несколько месяцев — и Главный штаб был поставлен перед фактом, что единственная кандидатура на пост главнокомандующего — Дан Айсель, полевой генерал, в настоящее время воюющий где-то под Арлейном.
Генерал вышагивал из угла в угол и размышлял. Перед ним стояла нелёгкая задача. Боевые действия растянулись на много миль вдоль побережья и для полноценной обороны элементарно не хватало войск. Рекрутский лагерь в окрестностях города полноценной боевой единицей считаться, разумеется, не мог. Надежда была только на боевой дух, на слухи о снижение колдовской активности насадских магов и на чудо. Командующий вздохнул и, не вызывая ординарца, к которому так и не привык, начал собираться. По неизбывной привычке он решил руководить обороной непосредственно на позициях.
Там его, разумеется, не ждали. Более того, незначительный отряд регулярной королевской армии и кое-как организованные рекруты вовсе не готовились к обороне — они нападали! Немалых трудов стоило найти хоть кого-то, владеющего информацией, а когда удалось — новости заставили главнокомандующего озадаченно почесать затылок.