— Я боюсь, милый, — в отчаянии произнесла София.
— И чего боится такая отчаянная леди? — насмешливо спросил знакомый голос.
Сердце Софии зашлось, задыхаясь от волнения и непривычно быстрой езды. Перед глазами потемнело.
— Так что же у вас опять приключилось? Пираты? Разбойники? Королевские войска?
Девушка открыла глаза и увидела перед собой огромную залу, большой фонтан посередине привлекал внимание своей невероятной и чудовищной композицией из сверкающего полупрозрачного камня: маленький пузатенький человечек, пронзенный множеством копий и поднятый ими на высоту человеческого роста. Из многочисленных ран тугими струйками вытекала кроваво-красная жидкость.
Содрогнувшись от этого зрелища, девушка поспешно обратила лицо к своему собеседнику. Кошчи сидел прямо на белоснежном полу и держал в руке золотой бокал, искрящийся разноцветными каменьями. Он внимательно смотрел на девушку сверху вниз.
Только теперь София осознала, что лежит на голом полу. Но удивительно: пол был теплым и комфортным на ощупь, как нежная замша, хотя на вид — обычный белый камень.
Девушка села, ощущая легкое головокружение. Мужчина протянул бокал:
— Выпей. Полегчает.
София нерешительно приняла бокал и отхлебнула глоток терпкого сухого вина. Нёбо тут же обволокло онемение, но голова кружиться перестала.
Кошчи спокойно ждал, устремив взгляд на кровавый фонтан. Девушка осторожно поставила стакан на пол.
— Кто это?
— Где? — не понимающе посмотрел на неё Хозяин.
— Там… — передернувшись, кивнула София. — В фонтане.
— А, этот, — неожиданно тепло рассмеялся мужчина. — Это Алори. Великий интриган и глупец, но имевший удивительную способность достать все, что угодно. Пару столетий назад он был главным поставщиком двора, пока не решил, что умнее всех придворных вместе взятых…
— Что же он натворил? — недоумевала девушка, гадая, за что человека постигла такая казнь.
— Да почти ничего… не успел, — ухмыльнулся Кошчи. — Хотя мог бы, будь он чуточку умнее или хотя бы совета спросил. Король, который правил тогда, был очень юн и пристрастен к вину… хорошему вину, следует отметить его отменный вкус. Но пристрастие к алкоголю не способствует развитию доброты к окружающим людям. Особенно поутру. А уж вдвойне к тому, кто по какой-либо причине не успел привезти новые сорта вин к очередному празднику. И досталось главному поставщику: посадили его в пустую бочку и сбросили с обрыва в реку… Выловили, конечно, откачали — кто будет такими полезными людьми разбрасываться. Но толстяк Алори оказался весьма обидчивым человеком, что меня несколько удивило. И подпал под влияние кузена короля. А тому только и надо, что извести братца. Добавляли какую-то отраву в бутыли для короля. И немного: чтоб пробовальщики выжили, и во все: чтоб медленно накопившись в организме убило престолодержателя без всяких подозрений в их сторону.
— И что? — взволнованно спросила София, когда Кошчи замолчал. Для неё, живущей в своем маленьком мирке, слова «двор», «придворные», соответствовали сказке. В данном случае страшной сказке, но от этого не менее захватывающей.
— Да ничего особенного, — равнодушно ответил Хозяин, видимо ему эта история уже успела надоесть. — Пьяница умер, братец стал новым королем. Только вот незадача: этот не пил совсем. Ничего. И, стало быть, такой ранее полезный человек ему стал отныне ни к чему. А если вспомнить обстоятельства их дружбы, так и вообще — опасен. Алори арестовали и обвинили в убийстве и сразу привели приговор в исполнение.
Немного помолчав и отхлебнув вина из бокала Софии, Хозяин продолжил с усмешкой:
— Новый король не стал сажать Алори в бочку. Сказал: «вниз он летал, пусть теперь наверх полетает». И приказал страже помочь бедолаге.
— Так она его копьями вверх подкидывали? — ужаснулась побледневшая девушка.
— А когда он падал, вновь подхватывали и снова запускали в небо, — кивнул Хозяин.
— А фонтан… — девушка пыталась прогнать ужасную картинку, возникшую в сознании, переключившись на единственный предмет в зале. — И кровь…
— Зачем я сотворил такой фонтан? — понял Кошчи. И неожиданно весело рассмеялся. — Просто в память о таком прекрасном и забавном человечке, который скрасил какой то период моей скучной жизни своими глупыми интригами. Короли всегда проявляли ко мне неприязнь и даже враждебные действия, что странно. Мне было глубоко наплевать, кто считается Королем, ибо все и так знаю, кто в стране Хозяин. И мне вдруг захотелось развлечься. Подобрал на местном базаре первого оборванца и предложил ему план, воспользовавшись которым, удачливый пацан стал главным вельможей. К тому же он и мне поставлял отличное вино.
— Вино? — удивилась девушка. — Но зачем? Разве вы не можете создать из ничего все, что угодно?
— Могу, — согласился Хозяин. — Только вот… как тебе объяснить. Проще показать.
Кошчи взял пустой бокал и подошел к фонтану. Набрав кровавой жидкости, он поманил девушку к себе.
София нерешительно приблизилась, но на протянутый бокал смотрела с недоверием.
— Это просто вино. Просто очень хорошее и очень редкое вино, пей, — понимающе улыбнулся мужчина.
Девушка нерешительно пригубила бокал. Точно, это как раз то вино, что Кошчи предложил ей для восстановления сил и даже пил сам. София ощутила холодок, пробежавшийся по спине, подумав, что впервые видит, как Хозяин что-либо пьет. Ей вдруг показалось, что это знак доверия… или уверенности.
— Вкусно? — поинтересовался Кошчи, несколько резко.
София вздрогнула и поспешно кивнула. Но Хозяин не смотрел на неё. Он протянул руку в сторону и поднял вверх ладонью. Воздух заколебался, как над огнем. София моргнула и поняла, что в руке мужчина уже держит бокал. Серебряный, украшенный коричневыми камнями, которые пронизывало множество золотистых блесток.
Кошчи протянул созданное творение девушке. София с любопытством заглянула в бокал: он был полон алого вина с потрясающим ароматом.
— Попробуй, — сухо приказал Хозяин.
Девушка осторожно, еще не веря в само существование чаши, приняла сосуд и чуть отхлебнула. Необыкновенная сладость скользнула в небо девушки, оставляя после себя привкус меда и волшебных цветов. Вино было необычайно вкусным. Но…
София отстранила бокал.
— Больше не хочешь? — хитро сощурился Хозяин. — Что ж так. Аль не по нраву угощение?
— Вкусное, — София задумчиво рассматривала искрящуюся жидкость, пытаясь облечь свои ощущения в слова. — Но странное… словно… мертвое. Не знаю, как сказать иначе.
— И не пытайся, — холодно кивнул Хозяин. — Лучше не скажешь — именно мертвое. Виноград не питал силу заботы виноградника, не знал грубых, но живых рук собиральщиц, и многих других рук, через которые проходит продукт, чтобы родиться отличным вином. Это, — Кошчи щелкнул пальцами и вино из бокала взмыло в воздух, застыв на уровне глаз Софии ярким шаром, — можно пить, можно утолить жажду. Но наслаждаться — никогда.
Девушка перевела взгляд на чашу в своей руке, даже постучала по ней, чтобы убедиться в её существовании. Кошчи провел рукой по шару, и тут девушка краем глаза увидела движущуюся картинку в прозрачно-алой поверхности. Резко вскинув голову, София заметила малюсенькие пальмы. И шар взорвался сотнями брызг, поддавшись щелчку Хозяина, на лице которого играла победная полуулыбка.
София в испуге зажмурилась, ожидая прикосновения мокрых капель, но ощутила лишь порыв свежего воздуха и услышала ржание Уголька. Открыв глаза, девушка увидела, что стоит в подножии горы лишь в обществе жеребца.
— Тебе пора, — раздалось сверху.
Подняв голову, София увидела, как Хозяин поднимается к облакам:
— Прощай… — Помахал рукой Кошчи. И добавил с насмешкой, — Жертва.
…Пятьдесят, пятьдесят один, пятьдесят два. Питер наступил в морскую пену, которую оставила лениво отползшая волна. Длина островка за месяц не изменилась. Бывший «гроза морей и берегов» вяло развернулся и поплёлся на другой край своих владений, проверить — не прибавилось ли чего-нибудь к сорока трём шагам ширины. Посередине песчаного островка возвышалась изъеденная ветрами и волнами скала. Крошечный грот у её основания служил Одноглазому Питеру каютой. Углубление на вершине позволяло накапливать дождевую воду. Правда, за последние дни не выпало ни капли. Это, как и страшная жара, наводило на неприятные мысли о грядущей жажде. Правда, были ещё пальмы, целых двенадцать штук, и с них как-то при буре упала парочка орехов. Но ветер пропал вместе с дождём, а лезть наверх… Питер прекрасно сознавал, что он уже далеко не юнга.
После достопамятной встречи с Хозяином Одноглазый командовал эскадрой всего пять дней. Этого хватило, чтобы однажды ночью команда взломала дверь его каюты и предъявила чёрную метку. Урванга ничем не мог помочь своему хозяину, потому что абордажная сабля в чьих-то умелых руках заранее отделила его голову от плеч. С бывшим адмиралом долго не церемонились — уже утром его высадили на необитаемый островок, не дав с собой ничего, кроме парадного адмиральского мундира. Да ещё, какой-то шутник под дружное ржание товарищей выкинул из отваливающего от островка ялика голову телохранителя.
Питер прекрасно понимал своих бывших подчинённых. За эти пять дней Армада только чудом избежала встречи с королевскими рейдерами, которая вполне могла окончиться для неё плачевно. Добычи же не было совсем никакой! Тяжёлые купеческие галеоны заблаговременно меняли курс, а жители приморских деревень прятались в лесах или горах, уводя с собой живность и унося всё мало-мальски ценное. Избежать нежелательной встречи и тем и другим помогал хохот мёртвых голов, по-прежнему украшавших бушприт флагмана. Он же служил маяком рейдерам, ведь разносился над океаном за несколько десятков миль!
Поэтому, не было ничего удивительного, что на тайной сходке пираты решили избавиться от адмирала, которому навсегда изменила удача.
Один, два, три… Этот ритуал помогал ему не сойти с ума окончательно. Счёт дням он потерял на первой неделе своей ссылки, когда, в бессильной злобе, метался между пальмами и скалой, призывая проклятия на все головы, которые только мог припомнить. Шагов должно получиться сорок три, последний приведёт на плоский камень, с которого можно будет разглядеть небольшую яму на морском дне. Она украшена идеально обработанным черепом. Когда-то это был телохранитель адмирала. В первый же день своего заточения Питер выбросил голову Урванги в море, не собираясь наслаждаться сомнительным ароматом гниющей плоти. Волею прибоя голова упокоилась в яме, а крабы и хищного вида рыбки быстро привели её в нынешнее состояние.