Заметив крадущуюся походку Запта, он тихо спросил:
– Что-нибудь не так, господин полковник?
– Берненштейн, мальчик мой, в замке все в порядке. Идите к фасаду и, ради бога, оставайтесь там!
Офицер повернулся, но Запт схватил его за руку:
– Нет, лучше оставайтесь здесь. Встаньте у двери, которая ведет в королевские апартаменты, и никого не пропускайте. Понятно?
– Да, господин полковник.
– И, что бы вы ни услышали, не оборачивайтесь.
Берненштейн был озадачен, но Запт был комендантом и отвечал за безопасность Зенды.
– Хорошо, сэр. – Пожав плечами, Берненштейн обнажил саблю и встал у двери.
Запт побежал по коридору. Открыв ворота, ведущие к мосту, он быстро перешел на другую сторону рва, повернулся к стене и спустился по ступенькам к выступу, находящемуся на высоте шести – восьми дюймов над водой. Оказавшись в треугольнике сплошной тени, он почувствовал, как кто-то стиснул его руку, и увидел рядом Рудольфа Рассендилла в мокрых кальсонах и носках.
– Это вы? – прошептал Запт.
– Да, – ответил Рудольф. – Я приплыл с другой стороны и выбрался сюда. Потом я бросил в воду кусок известки, но не был уверен, что разбудил вас, а кричать не осмеливался. Подержите меня минутку, пока я надену брюки, – я связал верхнюю одежду в узел, чтобы она не промокла. Держите крепче – здесь скользко.
– Что привело вас сюда? – шепотом спросил Запт, послушно взяв Рудольфа за руку.
– Служба королеве. Когда прибудет Ришенхайм?
– Завтра в восемь утра.
– Черт! Это раньше, чем я думал. А король?
– Он здесь и решил принять Ришенхайма. Отговорить его невозможно.
Последовала пауза.
Рудольф надел рубашку через голову и заправил ее в брюки.
– Подайте мне куртку и жилет, – попросил он. – Я отсырел насквозь.
– Скоро высохнете, – усмехнулся Запт. – Старайтесь двигаться.
– Я потерял шляпу.
– По-моему, вы вместе с ней потеряли голову.
– Найдите мне и ту и другую, ладно, Запт?
– Постараюсь, – проворчал комендант.
– Теперь ботинки, и я готов. – Рудольф быстро осведомился: – Король лично получал какие-нибудь известия от Ришенхайма?
– Только через меня.
– Тогда почему он так хочет с ним встретиться?
– Чтобы узнать, откуда у собак такая гладкая шерсть.
– Вы серьезно? Не вижу вашего лица.
– Вполне серьезно.
– Тогда все в порядке. Король сейчас носит бороду?
– Да.
– Черт бы его побрал! Вы можете отвести меня куда-нибудь, чтобы спокойно поговорить?
– Зачем вы здесь?
– Чтобы встретиться с Ришенхаймом.
– Встретиться с…
– Да. Запт, у него копия письма королевы.
Запт подкрутил ус.
– Я всегда говорил, что этим кончится, – заметил он с мрачным удовлетворением.
– Куда вы можете меня отвести? – нетерпеливо спросил Рудольф.
– В любую комнату с дверью и замком, – ответил Запт. – Я здесь командую и, когда говорю: «Не входить!», никто не входит.
– Даже король?
– Король уже в постели. Пошли. – Комендант поставил ногу на нижнюю ступеньку.
– А поблизости никого нет? – Рудольф схватил его за руку.
– Никого, кроме Берненштейна, но он будет стоять спиной к нам.
– Дисциплина у вас по-прежнему на должном уровне, а, полковник?
– Да, для нынешнего времени, – отозвался Запт.
Пройдя по мосту, они вошли в замок. В коридоре не было никого, кроме Берненштейна, чья широкая спина заслоняла проход к королевским апартаментам.
– Сюда, – прошептал Запт, положив руку на дверь.
– Хорошо, – кивнул Рудольф.
Рука Берненштейна дернулась, но он не обернулся. Такова была дисциплина в замке Зенды.
Но когда Запт уже входил в комнату и Рудольф собирался последовать за ним, другая дверь, которую охранял Берненштейн, быстро и бесшумно открылась. Запт пробормотал ругательство, а Рудольф затаил дыхание. Берненштейн вытянулся по стойке «смирно», опустив саблю. В дверях, вся в белом, стояла королева Флавия, и при виде Рудольфа Рассендилла ее лицо стало таким же белым, как платье. Какой-то момент все четверо стояли молча, потом Рудольф прошел мимо Запта, отодвинул в сторону все еще не оборачивающегося Берненштейна и, опустившись на одно колено перед королевой, поцеловал ей руку. Теперь Берненштейн видел происходящее и, если бы изумление могло убивать, он был бы уже мертв. Бедняга прислонился к стене с открытым ртом. Ибо король лежал в постели и с бородой, а здесь был еще один король, полностью одетый, гладко выбритый и даже целующий руку королеве, которая смотрела на него со смесью удивления, страха и радости. Солдат должен быть готовым ко всему, но я не могу порицать молодого Берненштейна за его изумление.
Тем не менее не было ничего странного в том, что королева этим вечером разыскивала старого Запта и догадалась, где его можно найти. Она уже трижды спрашивала его, есть ли новости из Винтенберга, и каждый раз он отделывался от нее под каким-то предлогом. Понимая, каким рискованным было ее письмо, Флавия решила узнать у полковника, есть ли реальная причина для тревоги, и тайком выбралась из своих покоев. Образ Рудольфа во плоти и крови, а не в тоскливых мечтах и видениях, и ощущение его губ на своей руке, все это наполнило ее одновременно страхом и радостью.
Влюбленные не принимают в расчет ни время, ни опасность, но Запт учитывал то и другое. Не прошло и минуты, как он властным жестом позвал их в комнату. Королева повиновалась, и Рудольф последовал за ней
– Не впускайте никого и не говорите никому ни слова, – шепнул Запт Берненштейну, оставив его снаружи. Молодой человек все еще был ошарашен, но ему хватило здравого смысла понять по выражению лица коменданта, что он должен скорее пожертвовать жизнью, чем позволить кому-то открыть дверь. С обнаженной саблей он встал на страже.
Королева появилась в одиннадцать часов, а когда дверь открылась снова и Запт вышел в коридор, большие часы замка уже пробили полночь. Его сабля была в ножнах, но в руке он держал револьвер. Бесшумно закрыв за собой дверь, он тихо и серьезно заговорил с Берненштейном. Лейтенант внимательно слушал. Рассказ Запта занял восемь-девять минут. Потом он сделал паузу и осведомился:
– Теперь вы все понимаете?
– Да. Это чудесно! – ответил молодой человек.
– Ба! – фыркнул Запт. – Чудес не бывает – это всего лишь необычно.
Берненштейн не был убежден и с сомнением пожал плечами.
– Ну? – Комендант бросил на него быстрый взгляд.
– Я умру за королеву, господин полковник.
Молодой человек щелкнул каблуками, как на параде.
– Отлично! Тогда слушайте. – И Запт снова начал говорить.
Берненштейн молча кивал.
– Вы встретите его у ворот, – закончил комендант, – и приведете прямо сюда. Он не должен пойти куда-либо еще, понятно?
– Абсолютно, полковник, – улыбнулся молодой Берненштейн.
– Король будет в этой комнате. Вы знаете, кто король?
– Конечно.
– А когда беседа закончится и мы пойдем завтракать…
– Я знаю, кто будет королем тогда.
– Превосходно. Но мы не причиним ему вреда, если…
– Если не будет необходимости.
– Совершенно верно.
Запт со вздохом повернулся. Берненштейн был способным учеником, но объяснения утомили полковника. Он негромко постучал в дверь. Голос королевы пригласил его войти, и он повиновался. Берненштейн снова остался один в коридоре, размышляя об услышанном и репетируя роль, которую ему предстояло играть. Подумав, он гордо вскинул голову. Служба казалась такой почетной, а честь – такой высокой, что он почти желал умереть во время исполнения своей роли.
В час ночи полковник Запт вышел в коридор.
– Можете спать до шести, – сказал он Берненштейну.
– Я не хочу спать.
– Да, но будете хотеть в восемь, если не поспите сейчас.
– Королева выйдет, полковник?
– Через минуту, лейтенант.
– Я бы хотел поцеловать ей руку.
– Ну, если вы думаете, что ради этого стоит ждать четверть часа… – с улыбкой промолвил Запт.
– Вы сказали минуту!
– Она тоже так сказала, – ответил комендант.
Тем не менее прошла четверть часа, прежде чем Рудольф Рассендилл открыл дверь и королева появилась на пороге. Она была очень бледна, но ее глаза светились счастьем. При виде ее молодой Берненштейн опустился на колени и поднес ее руку к губам.
– Я ваш слуга до смерти, мадам, – произнес он дрожащим голосом.
– Знаю, лейтенант, – любезно ответила Флавия и окинула взглядом всех троих. – Господа – мои слуги и дорогие друзья, – от вас и от Фрица, который лежит раненый в Винтенберге, зависят моя честь и жизнь, ибо я не переживу, если письмо попадет к королю.
– Король не получит его, мадам, – произнес полковник Запт.
Взяв руку королевы, он неуклюже погладил ее. Улыбнувшись, она снова протянула руку молодому Берненштейну в знак милости. Оба отсалютовали королеве, а Рудольф проводил ее до конца коридора. Когда они остановились там, остальные отвернулись и не видели, как королева внезапно наклонилась и покрыла поцелуями руку Рудольфа, который с трудом высвободил ее. Наконец, все еще глядя на него, она шагнула в свои покои, и Рудольф закрыл за ней дверь.
– Теперь к делу, – сухо сказал полковник Запт.
Рудольф вернулся в комнату. Запт подошел к королевским апартаментам и спросил врача, крепко ли спит его величество. Получив ободряющий ответ, он проследовал к комнате личного слуги короля, разбудил его и велел подать завтрак королю и графу Люцау-Ришенхайму ровно в девять в утреннюю комнату, окна которой выходили на аллею, ведущую к входу в новый замок. Сделав это, Запт направился в комнату, где находился Рудольф, вынес стул в коридор, велел Рудольфу запереть дверь и сел с револьвером в руке. Молодой Берненштейн уже спал в своей кровати, и комендант замещал его, что было необычным само по себе.
В шесть утра задремавший комендант проснулся и постучал в дверь. Рудольф открыл ее.
– Хорошо спали? – спросил Запт.
– Даже глаз не сомкнул, – весело отозвался Рудольф.