– Так он уехал? Понятно! Ришенхайм привез сообщение от меня графу Руперту.
– И они разминулись, ваше величество?
– Совершенно верно, милая моя. Действительно, это досадно! – Последнее замечание было вполне искренним. – А когда вы ждете графа Гентцау?
– Рано утром, ваше величество – в семь или восемь.
Рудольф шагнул ближе и достал из кармана пару золотых монет.
– Мне не нужны деньги, государь! – воскликнула девушка.
– Проделайте в них дырки и повесьте на шею.
– Да-да, дайте их мне! – Она протянула руку.
– А вы их отработаете? – Рудольф шутя спрятал руку за спину.
– Как?
– Будьте готовы открыть мне дверь, когда я приду в одиннадцать и постучу, как Бауэр.
– Хорошо.
– И никому не говорите, что я был здесь ночью. Обещаете?
– Даже матери?
– Даже ей.
– И графу Люцау-Ришенхайму?
– Ему в особенности. Мое дело сугубо личное, и Ришенхайм не знает о нем.
– Я сделаю все, как вы сказали. Но Бауэр ведь знает…
– Верно, – согласился Рудольф. – Бауэр знает. Ну, мы о нем позаботимся.
Он повернулся к двери. Внезапно девушка схватила его руку и поцеловала ее.
– Я бы умерла за вас! – прошептала она.
– Бедное дитя! – мягко произнес Рудольф.
Думаю, ему было противно извлекать выгоду из ее глупой влюбленности, даже служа королеве. Он положил руку на дверь, но задержался.
– Если придет Бауэр, вы ничего мне не рассказывали! Я угрожал вам, но вы молчали. Ясно?
– Но он расскажет им, что вы были здесь.
– Ничего не поделаешь – по крайней мере они не узнают, что я приду завтра. До свидания.
Рудольф открыл дверь и выскользнул, спешно закрыв ее за собой. Если Бауэр вернется в дом, о его визите станет известно, но если ему удастся перехватить Бауэра, в молчании девушки можно быть уверенным. Он стоял снаружи, прислушиваясь и вглядываясь в темноту.
Глава XIЧто видела жена канцлера
Ночь с ее тишиной, тьмой и одиночеством быстро подходила к концу – с первыми признаками приближающегося дня улицы начнут постепенно наполняться людьми. Прежде чем это произойдет, Рудольф Рассендилл, не осмеливающийся показываться при дневном свете, должен был скрыться, иначе стали бы говорить, что король в Штрельзау, и новость бы за несколько часов распространилась по всему королевству. Но у Рудольфа оставалось еще немного времени, которое он не мог потратить лучше, чем попытаться выследить Бауэра. Воспользовавшись трюком упомянутого плута, Рудольф спрятался в тени стен дома и приготовился ждать. Он надеялся помешать Бауэру связаться с Ришенхаймом, если мошенник вернется проверить, удалился ли нежелательный визитер и свободен ли доступ в дом. Закутав лицо шарфом, Рудольф терпеливо ждал, несмотря на непрекращающийся дождь и порывы ветра. Шли минуты, но на пустынной улице не было никаких признаков Бауэра или кого-то еще. Тем не менее Рудольф не покидал свой пост – возможно, Бауэр видел, как он вышел из дома, и, в свою очередь, ждал, пока горизонт будет чист, или же шпион решил перехватить Руперта Гентцау и предупредить его об опасности на Кёнигштрассе. Вынужденный учитывать все варианты, Рудольф продолжал ждать, наблюдая за начинающимся рассветом, который вскоре должен был загнать его назад в укрытие. Моя бедная жена тоже ожидала, терзаемая всеми страхами, который мог вообразить чувствительный женский ум.
Рудольф вертел головой в разные стороны, ища темное пятно, которое могло бы означать человеческое существо. Какое-то время его поиски были тщетными, но вскоре он нашел то, что разыскивал – и даже более того. Слева от него, на той же стороне улицы, со стороны вокзала приближались не один, а целых три неясных силуэта. Они двигались осторожно, но быстро и без остановок. Чуя опасность, Рудольф теснее прижался к стене и нащупал свой револьвер. Скорее всего, это были всего лишь ранние работяги или запоздалые гуляки, но он был готов ко всему. Сделав несколько осторожных шагов от двери дома матушки Хольф, Рудольф остановился футах в шести – восьми справа от нее. Троица постепенно приближалась. Рудольф напрягал зрение, пытаясь разглядеть их лица. В тусклом свете это не представлялось возможным, но, судя по росту и походке, идущий посредине мог быть Бауэром. Если так, значит, он привел своих друзей и они затевают какую-то игру. Рудольф стал отодвигаться еще дальше от лавчонки. На расстоянии около пяти ярдов он наконец остановился, вынул револьвер, прицелился в человека, которого принимал за Бауэра, и стал ждать.
Было очевидно, что Бауэр – если это был он – надеялся, что Рудольф все еще в доме, и опасался, что он, достигнув таинственной цели своего визита, может успеть исчезнуть. В последнем случае двое подручных, которых Бауэр привел в качестве подкрепления, получили бы по пять крон и с миром отправились по домам, а в первом – они бы выполнили свою работу и получили по десять крон. Спустя годы один из них рассказал мне все без стыда и утайки. О том, в чем состояла их работа, красноречиво свидетельствовали тяжелые дубинки, которые захватили оба, и длинный нож, который один из них одолжил Бауэру.
Но ни Бауэр, ни двое громил не подозревали, что их добыча, в свою очередь, может охотиться на них. Впрочем, едва ли пара наемных бандитов заколебалась бы при этой мысли. Как ни странно, отвагу и злодеяние в равной степени можно купить за цену дамской перчатки. Среди отбросов общества, из которых Бауэр завербовал своих рекрутов, убийство считалось серьезной задачей, только если полиция была рядом, а смерть от рук потенциальной жертвы рассматривалась всего лишь как профессиональный риск.
– Вот дом, – шепнул Бауэр, останавливаясь у двери. – Я постучу, а вы стойте рядом и готовьтесь ударить его по голове, если он выбежит. У него револьвер, так что не теряйте времени.
– Стрелять он будет на небесах, – с усмешкой отозвался хриплый гортанный голос.
– А если он ушел? – возразил другой громила.
– Тогда я знаю куда, – ответил Бауэр. – Вы готовы?
Бандиты встали по обеим сторонам двери с поднятыми дубинками. Бауэр собирался постучать.
Рудольф знал, что Ришенхайм находится в доме, и боялся, что Бауэр, услышав, что незнакомец ушел, воспользуется возможностью сообщить графу о его визите. Ришенхайм, в свою очередь, предупредил бы Руперта Гентцау, и всю работу по поимке главы заговора пришлось бы начинать заново. Мистер Рассендилл никогда не принимал в расчет риск и сейчас не сомневался, что, вооруженный револьвером, может справиться с тремя негодяями. Прежде чем Бауэр успел постучать, он внезапно отскочил от стены и схватил Бауэра за горло. Не думаю, что он хотел его задушить, но давно клокотавший в нем гнев нашел выход в яростной хватке его пальцев. Бауэр наверняка подумал, что ему конец, и попытался ударить противника длинным ножом. Мистер Рассендилл был бы мертв, если бы не ослабил хватку и не увернулся. Но Бауэр снова бросился на него с ножом, крича сообщникам:
– Бейте же его, идиоты!
Один из бандитов, опомнившись, рванулся вперед. Несмотря на шум ветра и стук дождя, выстрел могли услышать, но Рудольф об этом не задумывался. Он выстрелил в Бауэра, который попытался спрятаться за одним из сообщников, но не успел и со стоном упал наземь.
Двое громил отпрянули, напуганные столь беспощадной решимостью. Рудольф засмеялся, глядя на их испуганные лица.
– Более трудная работа, чем вы ожидали, а? – осведомился он, стягивая шарф с подбородка.
Бандиты уставились на него, не пытаясь возобновить атаку.
– Честно говоря, – заговорил один из них, – десять крон за такую работенку маловато.
Его друг – точнее, сообщник, ибо друзей у подобных личностей не бывает – молча глазел на Рудольфа.
– Возьмите этого парня за голову и за ноги, – распорядился мистер Рассендилл. – Живей! Полагаю, вы не хотите, чтобы полиция застала нас с ним, верно? Так и я хочу этого не больше вашего. Поднимите его.
Он повернулся, чтобы постучать в дверь дома 19, но в этот момент Бауэр застонал снова. Судьба часто забирает сливки и оставляет пенки. Бауэра спас прыжок в сторону – пуля скользнула по виску, оглушив его, но не убив. Но его нельзя было оставлять возле дома, так как к нему в любой момент мог вернуться дар речи. Какой-то момент Рудольф стоял, думая, что делать, но ему не дали собраться с мыслями.
– Патруль! Патруль! – зашептал охрипшим голосом молчавший до сих пор бандит.
Послышался стук подков. Со стороны вокзала приближались два всадника. Оба бандита без колебаний бросили Бауэра на землю, один помчался через дорогу, а другой, не менее быстро, по Кёнигштрассе. Никто из них не желал встречаться с полицейскими – кто знает, что может наговорить им рыжеволосый господин и какой властью он обладает?
Но, откровенно говоря, Рудольф не думал о своей власти. Если его поймают, то отправят за решетку, и Руперт сможет беспрепятственно вести свою игру. Средство, которое он использовал против ошеломленных громил, можно было применить против законных властей только в качестве последней отчаянной меры. Оставалось только бежать. В следующую минуту Рудольф уже мчался по Кёнигштрассе следом за одним из бандитов. Добежав до первого поворота, он свернул в узкий проход и остановился, прислушиваясь.
Патрульные, видя, как группа внезапно разбежалась в разные стороны, заподозрили неладное и ускорили шаг. Через несколько минут они оказались там, где лежал Бауэр, спешились и подбежали к нему. Он все еще был без сознания и не мог объяснить им причину своего состояния. Фасады всех домов были темными, двери закрытыми, и ничто не связывало распростертого на земле человека с домом 19 или каким-нибудь другим жилищем. Более того, полицейские не были уверены, что пострадавший достоин участия, так как его рука по-прежнему сжимала острый длинный нож. Патрульных было только двое, поэтому они не могли одновременно заботиться о раненом и преследовать трех человек, убежавших в разные стороны. Они посмотрели на дом 19 – он оставался темным, безмолвным и равнодушным. Беглецы скрылись из виду. Рудольф Рассендилл начал двигаться дальше, но через минуту услышал пронзительный свист. Патруль вызывал помощь – следовало доставить раненого в участок и доложить о происшедшем, а других полицейских можно было отправить в погоню. Услышав несколько ответных свистков, Рудольф пустился бежать, ища поворот налево, который вел в сторону моего дома, но никак не находил его. Узкая улица отчаянно петляла и извивалась, что часто встречается в старом городе. В качестве короля Рудольфу уже доводилось провести некоторое время в Штрельзау, но, увы, короли мало что знают о мелких улочках и переулках. Вскоре он понял, что заблудился. Начинался день, и на улицах появились прохожие. Рудольф не осмеливался бежать дальше, даже если бы ему хватило дыхания, – снова прикрыв лицо шарфом и надвинув шляпу на лоб, он перешел на легкий шаг. Не замечая признаков преследования, Рудольф убеждал себя, что Бауэр, хотя и не умер, был не в состоянии сейчас говорить. Но, сознавая опасность быть узнанным, двойник короля все же не решался спрашивать дорогу и понимал, что должен найти какое-нибудь укрытие, прежде чем город проснется окончательно.