находился в Штрельзау в качестве короля более чем для полудюжины человек, защищенный только их обещаниями и могущий в любой момент оказаться разоблаченным благодаря прибытию настоящего короля или даже сообщению от него.
Но, несмотря на все сложности, Рудольф твердо придерживался своей цели. Для него были очевидны две вещи. Если Руперт избежал ловушки и все еще жив, владея письмом королевы, его нужно найти: это задача номер один. Достигнув этого, Рудольфу не останется ничего другого, как исчезнуть так же тайно и незаметно, как он появился, надеясь, что его недолгое присутствие будет скрыто от человека, чье имя он узурпировал. Впрочем, в случае надобности королю можно рассказать, что Рудольф Рассендилл подшутил над канцлером и снова удалился. Можно рассказать обо всем, кроме того, что затрагивает честь королевы.
В этот момент сообщение, отправленное мною со станции в Хофбау, достигло моего дома. В дверь постучали. Берненштейн открыл ее и взял телеграмму, адресованную моей жене. Я написал все, что осмелился доверить подобному средству связи:
«Я еду в Штрельзау. Король сегодня не покинет охотничий домик. Граф приезжал, но уехал до нашего прибытия. Не знаю, отправился ли он в Штрельзау. Он не сообщил королю никаких новостей».
– Значит, они не поймали его! – воскликнул глубоко разочарованный Берненштейн.
– Нет, но он не сообщил новости королю, – с торжеством сказал Рудольф.
Они стояли у дивана, на котором сидела королева. Она казалась усталой, но спокойной. Ей было достаточно того, что Рудольф сражается за нее.
– Видите это? – продолжал Рудольф. – «Король сегодня не покинет охотничий домик». Значит, слава богу, у нас есть один день!
– Да, но где Руперт?
– Если он в Штрельзау, мы узнаем это через час. – Судя по тону Рудольфа, ему очень хотелось, чтобы Руперт оказался в Штрельзау. – Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы найти его. Если я могу добраться до него только в качестве короля, значит, я буду королем!
Мое послание вселило в них бодрость, хотя оно многое оставляло необъясненным. Рудольф повернулся к королеве:
– Не падайте духом. Через несколько часов наши беды кончатся.
– А потом? – спросила она.
– Потом вы будете в безопасности, – тихо отозвался он, склонившись к ней. – А я буду гордиться тем, что спас вас.
– А что будет с вами?
– Я должен идти, – еще тише прошептал Рудольф.
Но Хельга расслышала эти слова, когда вместе с Берненштейном отходила в сторону.
Глава XIIIКороль в рукаве
Высокая красивая девушка снимала ставни с окон фасада дома 19 по Кёнигштрассе. Она неторопливо делала свою работу, но на ее щеках алел румянец, а глаза возбужденно блестели. Старая матушка Хольф, прислонясь к прилавку, сердито ворчала из-за того, что Бауэр до сих пор не появился. Разумеется, он не мог появиться, так как все еще находился в лечебнице при полицейской тюрьме, где двое врачей пытались поставить его на ноги. Но старухе было известно лишь то, что Бауэр вчера вечером отправился шпионить, – она не знала, где, но, возможно, догадывалась, за кем.
– Ты уверена, что он не возвращался? – допытывалась она у дочери.
– Я его не видела, – ответила девушка, – хотя до рассвета ждала здесь с лампой.
– Его нет уже двенадцать часов, и от него никаких известий! Скоро должен прийти граф Руперт, и ему не понравится, если Бауэр не вернется.
Девушка не ответила – она закончила возню со ставнями и стояла в дверях, глядя на улицу. Было начало девятого, и по Кёнигштрассе сновали люди, но в основном это была городская беднота – публика рангом выше должна была появиться не раньше, чем через час-два. Транспорт состоял главным образом из деревенских телег и фургонов, привозивших в город продовольствие. Девушка наблюдала за толпой, но ее мысли были заняты статным господином, который приходил ночью и просил ее об услуге. Когда снаружи раздался револьверный выстрел, она погасила лампу и, стоя в темноте, слышала удаляющийся топот ног, а чуть позже – прибытие патруля. Ну, полицейские не посмеют коснуться короля, а что касается Бауэра, то какое дело до того, жив он или мертв, ей, которая смогла помочь королю в борьбе с его врагами? Если Бауэр был врагом короля, она была бы только рада узнать, что мошенник мертв. Как ловко король схватил его за шиворот и отшвырнул на дорогу! Девушка засмеялась при мысли о том, как мало знает ее мать, в какой компании дочь находилась ночью.
Повозки двигались медленно. Некоторые останавливались у лавки, и крестьяне предлагали купить овощи, но старуха только сердито отмахивалась от них.
– Нам ничего не нужно, убирайтесь! – крикнула она, когда к двери подъехал крытый фургон.
Возница слез с сиденья, не обращая на нее внимания, и подошел к отверстию сзади.
– Приехали, сударь! – крикнул он. – Кёнигштрассе, девятнадцать!
Послышался зевок и длинный вздох, как будто кто-то потягивался после крепкого сна.
– Хорошо, сейчас выйду, – отозвался голос изнутри.
– Это граф, – с удовлетворением сказала дочери старуха. – Что он скажет, услышав об этом негодяе Бауэре?
Руперт фон Гентцау высунул голову из фургона, окинул взглядом улицу, дал вознице пару крон, спрыгнул и быстро вбежал в лавку. Фургон поехал дальше.
– Мне повезло, что я его встретил, – весело сказал Руперт. – В фургоне можно было спрятаться, а какой бы красивой ни была моя физиономия, я пока что не могу позволить жителям Штрельзау наслаждаться ей в полной мере. Ну, мамаша, как дела? А у вас, красавица моя? – Он небрежно провел по щеке девушки перчаткой, которую только что снял. – Прошу прощения, моя перчатка недостаточно чистая для ваших щечек. – И он посмотрел на желтую перчатку, покрытую ржавыми пятнами.
– Все так же, как когда вы уезжали, граф Руперт, – ответила матушка Хольф, – кроме того, что этот мошенник Бауэр ушел вчера вечером…
– Знаю, – прервал Руперт. – Но разве он не вернулся?
– Пока что нет.
– Хм! И никаких признаков… кого-либо еще? – Он взглядом конкретизировал вопрос.
Старуха покачала головой. Девушка отвернулась, скрывая улыбку. Она догадывалась, что под «кем-либо еще» подразумевался король. Ну, от нее они ничего не узнают. Сам король велел ей молчать.
– Но Ришенхайм, надеюсь, вернулся? – продолжал Руперт.
– Да, ваша милость, вскоре после вашего отъезда. У него рука на перевязи.
– Ага! – воскликнул Руперт. – Так я и думал! Проклятье! Если бы я мог все делать сам, а не полагаться на дураков и недотеп! Где граф?
– На чердаке. Вы знаете дорогу.
– Да. Но я хочу позавтракать, матушка.
– Роза сразу же вас обслужит, ваша милость.
Девушка последовала за Рупертом вверх по узкой лестнице высокого старого дома. Они миновали три этажа, где никого не было, и последний пролет привел их под высокую аркообразную крышу. Роза, на чьих губах играла загадочная улыбка, открыла дверь, и Руперт прошел следом за ней в длинную узкую комнату. Потолок, высокий посредине, скашивался вниз по обеим сторонам, находясь у двери и окна чуть более чем в шести футах от пола. Меблировка ограничивалась дубовым столом, несколькими стульями и двумя железными кроватями у стены около окна. Одна была пуста, а на другой лежал полностью одетый граф Люцау-Ришенхайм, чью правую руку поддерживала перевязь из черного шелка. Руперт задержался на пороге, улыбаясь кузену, а девушка подошла к высокому буфету и, открыв его, достала тарелки, стаканы и другую посуду. Ришенхайм вскочил с кровати и подбежал к двери.
– Какие новости? – с нетерпением осведомился он. – Ты смог убежать от них, Руперт?
– Вроде бы да, – беспечно отозвался Руперт. Подойдя к стулу, он опустился на него и бросил шляпу на стол. – Хотя чья-то глупость меня едва не погубила.
Ришенхайм покраснел.
– Я все тебе объясню, – сказал он, бросив взгляд на девушку, которая, подав на стол холодное мясо и бутылку вина, неторопливо заканчивала приготовления к завтраку Руперта.
– Если бы у меня не было других дел, кроме созерцания хорошеньких мордашек, – клянусь Богом, мне бы этого хотелось! – я бы умолял вас остаться. – Руперт поднялся и отвесил девушке поклон.
– У меня нет желания слушать то, что меня не касается, – презрительно отозвалась она.
– Какое редкое расположение духа! – заметил Руперт, открывая для нее дверь.
– Мне хватает того, что я знаю, – с торжеством сказала Роза, выйдя на площадку. – И, быть может, чего-то такого, чего и вы, граф Руперт, пожелали бы узнать тоже.
– Весьма вероятно, поскольку девушки знают много чудесных вещей! – Улыбнувшись, Руперт быстро закрыл дверь, вернулся к столу и снова нахмурился. – Ну, выкладывай, кузен, как они тебя одурачили и почему ты выставил меня дураком.
Пока Ришенхайм рассказывал, как он попал в ловушку в замке Зенды, Руперт Гентцау с аппетитом завтракал. Он не прерывал кузена и не делал комментариев, но когда Ришенхайм впервые упомянул Рудольфа Рассендилла, на момент вскинул голову и его глаза блеснули. Однако конец повествования Руперт выслушал со снисходительной улыбкой.
– Западня была ловко расставлена, – заметил он. – Неудивительно, что ты угодил в нее.
– А что случилось с тобой? – спросил Ришенхайм.
– Со мной? Ну, получив сообщение якобы от тебя, я повиновался содержавшимся в нем указаниям.
– Ты отправился в охотничий домик?
– Разумеется.
– И застал там Запта? С кем-нибудь еще?
– Нет, отнюдь не Запта.
– Не Запта? Но ведь они расставили ловушку и для тебя!
– Вполне возможно, но капкан не защелкнулся. – Руперт закинул ногу на ногу и закурил сигарету.
– Кого же ты там обнаружил?
– Королевского лесника, королевскую гончую и самого короля.
– Король был в домике?
– Ты не ошибся.
– Но, разумеется, с ним были Запт, Берненштейн или кто-то еще?
– Как я сказал, только лесник и гончая. Больше ни одного человека и животного.
– Значит, ты передал ему письмо? – возбужденно воскликнул Ришенхайм.