Меня пробудил от грез звук открывающейся и закрывающейся двери. Повернувшись, я увидел королеву, приближающуюся ко мне робкими шагами. Она посмотрела в окно на площадь и на толпу, но тут же отпрянула, боясь, что ее увидят, и опустилась на стул. Я читал в ее глазах противоречивые эмоции, как будто она одновременно протестовала против моего неодобрения и искала моего сочувствия. Королева не выглядела пришедшей после окончательного прощания с возлюбленным – ее лицо лучилось счастьем, хотя и несколько омраченным печалью и страхом.
– Фриц, – тихо заговорила она, – я ужасная грешница. Не накажет ли меня Бог за мою радость?
Боюсь, я обратил мало внимания на ее беспокойство, хотя теперь хорошо его понимаю.
– Радость? – спросил я. – Значит, вы убедили его? Вы объяснились… – Я запнулся.
Королева улыбнулась мне.
– Не сейчас, Фриц. Это было бы слишком хорошо. Но когда-нибудь, если Бог не будет слишком суров ко мне, я буду принадлежать ему.
Но я был занят собственными мечтами. Я хотел видеть Рудольфа королем, а королеву не заботило, кем он будет, лишь бы он не покидал ее.
– Он примет трон! – торжествующе воскликнул я.
– Нет-нет. Не трон. Он уезжает.
– Уезжает? – Я не мог скрыть отчаяние.
– Да, но мы расстаемся не навсегда. Зная это, я смогу вынести разлуку. – Королева умолкла, снова моля меня взглядом о прощении и сочувствии.
– Не понимаю, – произнес я тупо и, боюсь, ворчливо.
– Вы были правы – я убедила его. Он хотел уехать, как в прошлый раз. Но могла ли я это допустить, Фриц? Вы не знаете, сколько я вынесла и сколько мне еще придется вынести. Ибо сейчас он уедет надолго, но потом мы будем вместе!
– Если он уедет сейчас, то как сможет вернуться?
– Он не вернется – я поеду к нему. Когда я выполню мою… мою работу, то откажусь от трона и буду свободна.
Мои мечты разбились вдребезги, но я не мог быть суров к королеве. Ничего не говоря, я сжал ее руку.
– Вы хотели, чтобы он был королем? – прошептала она.
– Всем сердцем, мадам, – ответил я.
– Он не должен быть им, Фриц. И я бы никогда не осмелилась на такое.
Я сосредоточился на практических трудностях.
– Но как он сможет уехать?
– Не знаю. Но у него есть план.
Мы снова погрузились в молчание. Королева казалась более спокойной, надеясь на счастье, которое со временем придет к ней. Я чувствовал себя, как человек, который внезапно протрезвел и впал в тупую апатию.
Вскоре дверь открылась снова. В комнату вошли Рудольф и Берненштейн. Оба были в плащах и сапогах для верховой езды.
На лице Берненштейна я видел разочарование, которое, очевидно, выражало и мое лицо. Рудольф выглядел спокойным и даже счастливым.
– Лошади будут готовы через несколько минут, – сказал он, подойдя к королеве, и добавил, повернувшись ко мне: – Вы знаете, что мы намерены делать, Фриц?
– Нет, государь, – мрачно отозвался я.
– «Нет, государь!» – передразнил Рудольф, потом встал между Берненштейном и мной, взяв нас под руки. – Вы два бессовестных негодяя! Рычите, как медведи, потому что я не хочу быть вором! Почему я убил Руперта и оставил вас в живых?
Я чувствовал дружелюбное давление его руки, но не мог ему ответить. С каждым его словом моя печаль усиливалась. Берненштейн посмотрел на меня и в отчаянии пожал плечами.
– Вы не можете простить мне, что я не стал еще большим мошенником, чем вы? – спросил Рудольф.
Не найдя, что ответить, я высвободил руку и протянул ее ему.
– Узнаю старину Фрица! – Пожав мне руку, Рудольф взял за руку лейтенанта, чему тот подчинился с явной неохотой. – Теперь о плане. Берненштейн и я сразу же отправимся в охотничий домик – да, на глазах у толпы, позволив всем знать, куда мы едем. Мы прибудем туда завтра до рассвета и обнаружим то, что вам известно. Мы также застанем там Запта, который добавит последние штрихи к нашему плану… В чем дело?
В толпе послышались крики. Подбежав к окну, я поднял раму и услышал знакомый зычный голос:
– Дорогу, мерзавцы!
Я повернулся к остальным:
– Это Запт собственной персоной. Он во весь опор скачет сквозь толпу, а ваш слуга следует за ним.
– Господи, что произошло? Почему они покинули домик? – воскликнул Берненштейн.
Вздрогнув, королева встала и подошла к Рудольфу. Мы стояли у окна, прислушиваясь к толпе, дружелюбно приветствующей Запта, которого они узнали, и подсмеивающейся над Джеймсом, которого приняли за слугу коменданта.
Минуты ожидания казались бесконечными. Мы все думали об одном и том же, молча обмениваясь взглядами. Что могло оторвать их от охраны великой тайны, если не ее открытие? Очевидно, по какой-то непредвиденной случайности тело короля было обнаружено. Новость о его смерти в любой момент могла достигнуть города.
Наконец дверь открылась, и слуга доложил о коменданте Зенды. Запт был покрыт пылью и грязью, а Джеймс, вошедший следом, выглядел не лучше. Очевидно, они скакали без отдыха и все еще тяжело дышали.
Весьма небрежно поклонившись королеве, Запт подошел к Рудольфу.
– Он мертв? – без предисловий осведомился полковник.
– Да, Руперт мертв, – ответил мистер Рассендилл. – Я убил его.
– А письмо?
– Я его сжег.
– А Ришенхайм?
Королева вмешалась:
– Граф Люцау-Ришенхайм ничего не скажет и не сделает против меня.
Запт приподнял брови:
– Ну а Бауэр?
– Бауэр на свободе, – ответил я.
– Хм! Ну, это всего лишь Бауэр, – с удовлетворением произнес полковник. Потом он посмотрел на Рудольфа и Берненштейна и указал на их сапоги. – Куда вы собрались на ночь глядя?
– Сначала к вам в охотничий домик, а оттуда я один должен был поехать к границе, – объяснил мистер Рассендилл.
– Не все сразу. Граница подождет. Что ваше величество хотели от меня в домике?
– Я хотел устроить все так, чтобы перестать быть вашим величеством.
Запт опустился на стул и стянул перчатки.
– Расскажите, что произошло сегодня в Штрельзау, – сказал он.
Мы дали краткий отчет о событиях. Запт слушал, не проявляя признаков одобрения или недовольства, но я заметил блеск в его глазах, когда описывал, как весь город приветствовал Рудольфа как короля, а королева на глазах у всех приняла его как своего мужа. Во мне снова пробудилась надежда, сокрушенная спокойной решимостью Рудольфа. Запт говорил мало, сидел с видом человека, у которого в запасе новости. Казалось, он сравнивает то, что мы рассказываем, с тем, что известно ему, но неизвестно нам. Джеймс в почтительной позе стоял у двери, но я видел по его лицу, что он внимательно слушает.
Когда я закончил повествование, Рудольф обратился к Запту:
– А ваш секрет? Он в безопасности?
– В достаточной безопасности.
– Никто не видел то, что вам пришлось прятать?
– Нет, и никто не знает, что король мертв, – ответил Запт.
– Тогда что привело вас сюда?
– То же, что собиралось привести вас в домик: необходимость нашей встречи, государь.
– Но домик остался без охраны?
– Домик в достаточной безопасности, – сказал полковник.
За его краткими ответами, несомненно, скрывалась новая тайна. Я больше не мог сдерживаться:
– В чем дело? Объясните, комендант.
Запт посмотрел на меня, потом на мистера Рассендилла.
– Я бы хотел сначала услышать ваш план, – сказал он Рудольфу. – Как вы намерены объяснить ваше сегодняшнее присутствие живым в городе, когда король с прошлой ночи лежит мертвым в охотничьем домике?
Запт откинулся на спинку стула. Королева тоже села – казалось, она нас не слушает. Думаю, в ее душе все еще боролись радость и чувство вины.
– Через час я должен уехать отсюда, – начал Рудольф.
– Если вы этого хотите, это не составит труда, – заметил полковник.
– Ну, Запт, будьте благоразумны, – улыбнулся мистер Рассендилл. – Завтра рано утром мы – вы и я…
– И я тоже? – осведомился Запт.
– Да. Вы, Берненштейн и я будем в охотничьем домике.
– Это возможно, хотя я устал от езды верхом.
Рудольф твердо посмотрел ему в глаза.
– Понимаете, – сказал он, – король утром приезжает в свой охотничий домик.
– Понимаю, государь.
– И что же там происходит, Запт? Он случайно стреляет в себя?
– Ну, такое иногда бывает.
– Или в него стреляет убийца?
– Да, но лучшего убийцу вы отправили на тот свет.
Даже в такой момент я не мог не улыбнуться мрачному юмору старика и терпению Рудольфа.
– А может быть, в него стреляет его верный слуга Герберт?
– Вы хотите сделать беднягу Герберта убийцей?
– Только нечаянным убийцей, который потом покончил с собой.
– Неплохо. Но врачи в состоянии установить, когда человек застрелился.
– Мой дорогой комендант, у врачей имеются ладони и идеи. Если вы наполните первые, то они могут предложить вторые.
– Думаю, оба плана хороши, – сказал Запт. – Предположим, мы выберем последний – что тогда?
– Ну, тогда завтра к полудню Руритания, а вскоре и вся Европа узнают, что король, чудом спасшийся сегодня, трагически погиб следующим утром.
– Это причинит великое горе, – промолвил Запт.
– Тем временем я пересеку границу, а вы с Берненштейном во второй половине дня привезете в Штрельзау тело короля. – И Рудольф шепотом добавил: – Вам придется побрить его. А если доктора захотят порассуждать о времени смерти, у них, как я сказал, есть ладони.
Запт молчал, обдумывая план. Он был достаточно рискованным, но успех придал Рудольфу дерзости, и он успел убедиться в том, как мало подозрений вызывают дерзкие обманы.
– Ну, что скажете? – осведомился мистер Рассендилл. Я заметил, что он ничего не сообщил Запту о том, что они с королевой решили сделать впоследствии.
Запт наморщил лоб. Я видел, как он бросил взгляд на Джеймса, который слегка улыбнулся.
– Конечно, это опасно, – продолжал Рудольф. – Но я верю, что когда увидят тело короля…
– В том-то и беда, – прервал Запт. – Тело короля не могут увидеть.