Бойнах в досаде только лаял заливисто.
Опасность миновала. Ребята пришли в себя и начали смеяться, вспоминая козла в шапке. Покачивая головой, Асо говорил:
— Ты, Ашот, не тужи. Ведь этот рогатый черт мог тебя в ущелье сбросить, ты бы на кусочки разлетелся. Разве так рискуют?
— А ты не слыхал, как твоя шапка «караул, спасите» кричала? — смеялся Гагик.
— Не сносить ему в ней головы, — сказал Ашот, все еще разозленный и возбужденный.
— Наоборот! — усмехнулся Гагик. — Твоя шапка спасла козла: теперь к нему ни один волк и близко не подойдет.
Ашот никак не мог прийти в себя от неожиданности и удивления. «Увидев нас, козел должен был повернуться и убежать назад, в ущелье. Что же заставило его кинуться вперед, прямо на меня? — смущенно думал он. — Может быть, позади у него был более страшный враг? Впрочем, откуда? Никого здесь нет и быть не может».
Так или иначе, но инцидент с козлом был исчерпан.
— Ну, — поднялся Ашот, — пойдем вперед.
Чем дальше, тем все более трудной и опасной становилась Дьявольская тропа.
— Лицом к стене. Только на стену и смотрите и держитесь друг за друга, — распоряжался Ашот, когда они дошли до самого узкого участка.
В одном месте вода размыла путь, образовав в скале провал, и Ашот в раздумье остановился перед ним. Не будь в нем так сильно честолюбие, он повернулся бы и повел товарищей обратно. Однако, скрыв тревогу, Ашот легко перескочил через провал.
Подошли и не без страха заглянули в глубокую расщелину его спутники. И дна не видно!
— Ох, какая чудесная дыра: кинешься в нее и вскрикнуть не успеешь! — и тут не удержался от шутки Гагик.
Асо насмешливо улыбнулся:
— Если бы у ваших дверей лежало бревно, сумел бы ты по нему пройти?
— Еще ка-ак!
— Не упал бы?
— Никогда!
— Ну, а что, если это бревно перекинуть через реку или ров?
— Труднее.
— Ничего трудного. Только забудь о том, что внизу яма. Вот посмотри.
И Асо, не глядя вниз, словно через какую-нибудь кочку на ровной дороге, ловко перескочил через провал.
— Понял?
— Я — то понял, но ты ногам моим объясни!
Но на самом деле советы Асо помогли одолеть опасное препятствие.
Гагику было страшно, но всю дорогу он только о том и думал, как бы скрыть от товарищей свое состояние. И потому он то и дело сам всех подбадривал:
— Ну, чего вы дрожите? Узкая тропинка? Вот еще выдумали! Да это асфальтированное шоссе!
Или:
— Асо, я иду за тобой по пятам, ты не бойся. Или:
— Ашот, погоди, я поддержу тебя, а то у тебя, кажется, ножки дрожат.
Весь в поту, Саркис, уже не стесняясь, тащился позади всех порой прямо на четвереньках. Как мало походил он сейчас на самоуверенного парня, который так высоко держал голову, шествуя по улицам своей деревни!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯО том, как природа не приняла во внимание, что ребятам нужно вовремя вернуться домой
— Вот мы и в Барсовом ущелье! — сходя со скалы, торжественно объявил Ашот.
— Ур-ра-а! Ну, а где же обещанные тобой козы? Приведи-ка их ко мне!
— Потерпи, Гагик, потерпи. Днем козы отдыхают в пещерах. Потом, когда поднимемся наверх, покажу.
Сидя на камнях, юные путешественники с любопытством осматривали ущелье, куда до сих пор рисковали спускаться, да и то лишь дважды, только охотник Арам и его товарищи.
Ущелье лежало среди высоких красно — рыжих скал, похожих на крепостные стены с зубцами и башенками. А спереди оно открывалось в провал, куда каждую весну с шумом и гулом скатывались со склона гор бурные потоки. В расщелинах скал и у их подножий проросли кусты и кудрявые папоротники и несколько десятков низкорослых деревьев, таких причудливых и кривых, какие растут только на безводных землях. Стойко противились всем бурям и ветрам эти деревца. Их мощные, цепкие корни пробились глубоко в трещины каменистой почвы и получали питание из недосягаемых глубин земли.
Склоны гор, спускавшиеся к ущелью, были покрыты ковылем и пыреем, теперь уже сухим. На более влажных террасках и в ложбинах пырей вырос таким высоким, что бегавшего в нем с веселым лаем Бойнаха и видно не было.
Хорошим зимним пастбищем для диких коз служило это ущелье. Но где в этих безводных местах они утоляли жажду? А ведь обильные следы говорили о том, что коз здесь было много. В густой траве виднелись вкось и вкривь протоптанные дорожки, местами трава была сильно примята. Здесь животные паслись и отдыхали.
Острым обонянием своим улавливал их присутствие и Асо, пастушок, для которого эти запахи были привычными. Ведь дикие козы — это предки домашних и мало чем отличаются от них.
Когда ребята хорошо отдохнули, Ашот встал:
— Ну, пойдем теперь на поиски природных хлевов. По дну русла, проложенного мгновенными весенними потоками, ребята поднялись на скалы, примыкающие к задней стене ущелья. Подъем был тяжел и отнял много времени. Здесь они немного передохнули и снова начали карабкаться вверх, туда, где почти у вершины скалы параллельными рядами пробегали дорожки — карнизы и мрачными зевами чернели входы в пещеры.
Возбужденный запахом коз, неугомонно носился среди камней и бешено лаял Бойнах, то ли радуясь свободе, наконец предоставленной ему Асо, то ли пугая животных.
А они и на самом деле не выдержали присутствия такого гостя. Несколько коз выбежало из расщелин горы и помчалось вверх по ее склону. Впереди, взмахивая огромными, похожими на мечи, вложенные в ножны, рогами, бежал старый козел — вожак. Иногда он останавливался и поворачивал назад голову, словно затем, чтобы проверить, следуют ли за ним остальные. Замирали на мгновение и другие козлы, становясь в этот момент прекрасной мишенью для охотника. За ними неторопливо следовали козы. Они тоже то и дело останавливались, поджидая детенышей.
Добежав до зубчатой верхушки горы, вожак стал на одном из ее выступов и гордо вскинул свою красивую голову. Он словно подставлял себя под пулю.
— Ах, если бы со мной было ружье! — взволновался Ашот.
Выхватив у Асо его пастушью дубинку, Гагик грозно замахнулся ею на коз.
— Уходите, уходите, дарую вам жизнь! — важно произнес он.
Товарищи рассмеялись, а Бойнах лаял и рвался вслед за козами. Да куда там!
— Ох, какие ловкие, какие сильные! — восторгалась Шушик.
— А вы заметили, как козлы останавливаются и смотрят назад? Поняли, зачем? — спросил Ашот.
Ребята молчали.
— Вероятно, отдыхают. Подъем был такой трудный, — предположила Шушик.
— Ну, какой это труд для диких коз! Захотели бы — мигом оказались на той стороне горы. Козлы останавливались только затем, чтобы поглядеть, следуют ли за ними козы.
Перепрыгивая с камня на камень, козы убегали к скалам, окружавшим ущелье с востока. Они то исчезали в складках изрезанного расщелинами склона, то почти незаметными серыми пятнами мелькали на его узеньких, тоже серых тропках.
Увидев, что никто за ними не гонится, животные успокоились и стали пощипывать травку, лишь время от времени сторожко оглядываясь, не грозит ли им какая-нибудь опасность от этих незваных гостей. Но вдруг они сорвались с места и скрылись по ту сторону склона.
— Что их так встревожило? — изумился Ашот.
— А вы не видели? Не заметили, как что — то рыжее проскользнуло там, среди камней? — показывая вдаль, пробормотал Саркис; от страха он едва шевелил языком.
Но как ребята ни вглядывались, они ничего не увидели, кроме мрачных серых скал.
— Парню начали являться видения, — насмешливо сказал Гагик. — Это, должно быть, от избытка храбрости. Со смельчаками так иногда случается.
Но Ашот не поддержал этой шутки. Он продолжал думать над тем, что же именно привело коз в такое паническое состояние? В ущелье нет ни волков, ни охотников. И тут он снова вспомнил козла, унесшего его шапку. «Ведь не мы его испугали. Его обеспокоило что — то другое».
С исчезновением коз волнение, охватившее ребят, улеглось.
— Ну, пойдем дальше, — не найдя ответа на свои вопросы, сказал Ашот и по узенькой тропке двинулся вперед, к верхней кромке горы.
Ребята шли молча, все еще думая о грациозных животных, только что скрывшихся из глаз.
Гагик остановился и ладонью отер мокрый лоб. Так же как и все, он тяжело дышал.
— Мне кажется, что спускаться гораздо легче, чем подниматься. Как ты думаешь, Ашот? — серьезно спросил он.
— Э — эх, ты! А кто еще недавно петушился? — усмехнулся Ашот. Но, взглянув на солнце, решил, что надо вернуться. — Ладно, уже перевалило за полдень. Сойдем вниз.
Вскоре Гагику пришлось признать, что в этих скалистых местах спускаться, пожалуй, так же трудно. Его худенькие ноги ныли, а подошвы горели. (
У большой впадины, черневшей под скалами, ребята остановились. Это был вход в глубокую темную пещеру. Из нее, по — видимому, когда — то вытекала вода. Она пробила тут нечто вроде русла и обточила камни.
— Отсюда весною, должно быть, выходит родник, — поторопился высказать свое мнение Гагик.
— Ничего себе родник! Ты погляди, какое широкое русло, — задумчиво сказал Ашот. — Прямо как у реки.
Пол в пещере тоже весь был изрыт водою, камни отшлифованы, как на морском берегу.
— Ничего не понимаю, — покачал головой Ашот.
Едва заметная усмешка скользнула по губам Саркиса. Она, казалось, говорила: «Эх, ты! А еще считаешь себя знающим натуралистом! А ну-ка, объясни!»
— Змея, змея! — вдруг в ужасе вскрикнула Шушик.
И правда, уцепившись хвостом за куст, торчавший из скалы над входом в пещеру, свешивалась серая, с коротким телом и плоской головой страшная змея — гюрза.
— Камнями, камнями! — хором закричали ребята.
Они, жители Араратской долины, знали, что гюрза — самая ядовитая из местных гадюк. Несколько животных погибало ежегодно в селе от ее укусов. Понятны были поэтому страх и возбуждение, охватившие ребят.
Несколькими ударами камней они сбросили змею со скалы и добили ее.
— Как хорошо, что мы нашли гюрзу! Подарим ее кожу школьному музею… Ой, что это за кости? — И Ашот поднял несколько лежавших на тропинке костей. Впрочем, тут же отбросив их в сторону, он сказал: — Ерунда — кости дикой козы, — и снова пошел вперед.