– Ты сжёг его тело?! – Стив внимательно посмотрел на гнома, потом лицо юноши помрачнело. – Зря ты это сделал! Надо было бросить его так, на съедение лесным тварям!
Некоторое время оба они сидели молча.
– Его вина нет! – нарушил, наконец, молчание Аверзагар. – Лесной дух вселяться, чем Люка вина?
Напоминание о зловредном лесном духе напомнило Стиву одновременно и о драгоценной накидке из перьев. Где она, кстати?
Наклонившись к седельным сумкам, юноша быстренько их проверил.
Так и есть! Накидка бесследно исчезла.
– Мой её выбросить! – буркнул Аверзагар, внимательно наблюдая за Стивом. – Иначе мы погибать, покой нам не быть! – он помолчал немного и добавил: – Теперь лесной дух нас покидать должен.
Впрочем, окончательной уверенности в голосе гнома не было.
Некоторое время оба невольных путешественника по мрачному лесу снова сидели молча. Стив бездумно любовался причудливой пляской пламени, гном шумно сопел, глядя куда-то себе под ноги.
– Твой на меня обижаться? – спросил, наконец, Аверзагар. – За девушка, за накидка, за всё! Обижаться, да?
– Нет! – сказал Стив, и это было почти правдой.
Он и в самом деле не держал никакой обиды на упрямого этого гнома, он даже не очень и расстроился, обнаружив исчезновение накидки. Уж слишком она была драгоценной, чтобы уцелеть. И, скорее всего, гном прав: из-за накидки этой и произошло с ними столько неприятностей в течение последних суток!
Впрочем, с такой же долей вероятности накидка могла быть и ни при чём вовсе…
– Твой спать не хотеть? – Аверзагар неожиданно поморщился, потёр рукой бок. – Болеть вновь начинать!
– Болеть? Что болеть?
Только теперь Стив разглядел вдруг на лице и шее гнома запёкшиеся раны, и раны эти были нанесены ни чем иным, как клыками оборотня.
– Тебя ведь укусил оборотень! – Стив мгновенно вскочил на ноги, взглядом обшаривая окрестности, в поисках лошади. – Но ведь тогда… тогда ты…
Странная апатия и безразличие охватили вдруг юношу. Немного поколебавшись и чувствуя на себе пристально-насмешливый взгляд гнома, Стив вновь опустился на прежнее своё место. Аверзагар давно уже должен был превратиться в оборотня, но почему-то этого не произошло! Или произошло?
Тогда почему он не превратил в оборотня Стива?
А может…
От одной только мысли этой Стива бросило вдруг в холодный пот. Без паники – уговаривал он себя – не надо паниковать раньше времени! Аверзагар – гном, а кто знает, как укус оборотня действует на гномов! Может и никак не действует…
– Твой правда есть! – неожиданно произнёс Аверзагар. – Для гном укус без вреда действие.
«Вот и ещё одно преимущество гномов перед людьми! – уныло подумалось Стиву. – Сколько же их, вообще, этих преимуществ? – тут юношу словно осенило. – Постой, ведь только что гном прочитал его мысли!»
– Мой не читать твой мысли! – всё так же спокойно и бесстрастно произнёс Аверзагар, старательно перемешивая раскалённые угли костра толстой суковатой веткой. Потом он швырнул ветку в огонь и добавил наставительно: – Мой просто ощущать твой внутренний настроений! Понимать?
Стив молча кивнул.
– А это разный вещи есть!
– Скажи, – Стиву вдруг пришла в голову новая мысль, – а ваши раны, они тоже заживают быстрее, чем у людей?
Аверзагар отрицательно покачал головой.
– Наш рана заживать медленно. Медленней, чем у человек. Тебе это приятно слышать, так?
– Вовсе нет – Стив покраснел. – С чего ты взял?!
Ничего на это не отвечая, Аверзагавр вновь принялся деловито подбрасывать в костёр сучья и ветви.
– Ляг, поспи! – предложил ему Стив, чувствуя при этом некую неловкость, что ли. – Я то уже выспался…
– Мой не хотеть! – буркнул гном, продолжая кормить костёр. – Гном мало спать! Сам поспать можешь – человек спать сильно любить!
Слова эти прозвучали с некоторым даже вызовом, но Стив предпочёл не заострять на этом особого внимания.
– Тогда расскажи, что-нибудь! – предложил он. – Что-нибудь о себе, о гномах вообще… Мне это интересно!
– Правда? – Аверзагар недоверчиво уставился в лицо юноши. – Твой интересует жизнь гном?
Стив кивнул.
– Очень интересует! А ты расскажешь?
Аверзагар ответил не сразу. Некоторое время он сидел молча и как будто размышлял о чём-то. Потом вздохнул, посмотрел исподлобья на юношу.
– Хочешь, мой рассказать тебе о прошлое? – гном помолчал немного и добавил: – О далёкий прошлое, очень далёкий. Когда на ваш равнин ещё жить гном.
– Гномы жили на нашей равнине? – недоверчиво переспросил Стив. – А мы… где тогда жили люди?
Аверзагар раздражённо засопел.
– Твой слушать, не перебивать! Мой будет рассказать, всё что знать! Потом можно вопрос. Но потом. Сначала слушать, молчать. – В голосе гнома послышались строгие нотки. – Твой обещать молчать?
– Обещаю! – сказал Стив и принялся слушать.
Он слушал, а Аверзагар рассказывал, и всё то, о чём рассказывал гном, было полным откровением для юноши. Оно противоречило всему, с самого раннего детства усвоенному, всему тому, чему учили жрецы в храмах, всему, во что Стив верил искренне и безоговорочно все свои восемнадцать с небольшим лет…
Много раз ему хотелось крикнуть гному, что тот лжёт, что все его россказни не могут быть правдой. Но он молчал, ибо обещал молчать, а Аверзагар всё говорил и говорил на своём смешном, исковерканном языке… и постепенно перед потрясённым юношей возникало совершенно иное прошлое. Причём, прошлое это касалось как народа гномов, так и его собственного народа.
По словам Аверзагара, эту обширную, дугой изогнутую равнину, ограниченную с одной стороны высокими и безжизненными Северными скалами, со всех же остальных – мрачным и зловещим Чёрным лесом… так вот, эту равнину с незапамятных времён населяли многочисленные племена гномов. Собственно говоря, племён, как таковых, у гномов уже не было. За многие сотни, а то и тысячи лет своего обитания на равнине все их племена давно перемешались между собой и составляли некое единое целое, что-то вроде одного огромного племени, внутри которого никогда не было ни войн, ни даже более-менее серьёзных вооружённых конфликтов или столкновений.
Откуда они пришли сюда, на равнину, где обитали прежде, и как давно произошло само их переселение – обо всём этом гномы давно и прочно успели позабыть. Остались только предания, смутные, разноречивые, часто совершенно противоречащие друг другу. Если верить одним из этих преданий – далёких предков гномов сотворили давным-давно из какой-то особой светящейся жидкости могущественные духи, однажды спустившиеся с неба на огромных сверкающих облаках из небесного металла, похожего на серебро, но значительно его легче и прочнее. По словам же других преданий – на сверкающих облаках спустились с неба на землю сами предки нынешних гномов, спустились, да так и остались здесь, не сумев или не захотев по каким-то, неведомым их потомкам, причинам вернуться к себе, на небо. Были ещё и иные, коренным образом отличающиеся от двух основных преданий, версии… но все они сходились в одном – произошло всё это не здесь. Сюда, на равнину, предки гномов пришли уже потом…
На равнине гномы жили небольшими селениями и занимались в основном земледелием, обрабатывая свои небольшие поля и огороды чаще вручную, используя лопаты и мотыги, реже – с помощью буйволов. Лесные карликовые буйволы являлись единственными прирученными домашними животными у гномов, если не считать небольшого количества коз. Были ещё, правда, пони, небольшие выносливые лошадки, но их разводили в основном гномы, живущие в предгорьях Северных скал.
Высокие эти скалы служили естественным препятствием всем холодным ветрам, а по сему на равнине преобладал мягкий, умеренный климат, скорее, даже тёплый, чем умеренный – с короткой дождливой зимой, с долгим знойным летом, в течение которого гномы ухитрялись получать с примитивно обработанных своих полей по два и даже больше богатых урожая.
Личностные потребности гномов были относительно невелики, а по сему поля и огороды их не занимали много места, значительно уступая садам и виноградникам. Поэтому земледельческий труд никогда не отнимал у гномов много времени и был им совсем не в тягость, а праздничных дней в году имелось едва ли не больше, нежели рабочих. Вообще, гномы любили праздновать по самому малейшему поводу, но самыми любимыми и массовыми праздниками были: праздник зарождения Нового года (его отмечали рано весной) и Праздники урожая (их было два, по количеству собираемых в году урожаев). Самыми же значительными семейными праздниками было рождение ребёнка, особенно второго, что случалось крайне и крайне редко.
Праздники отмечали шумно, весело, часто несколько дней кряду. Любой желающий мог свободно присоединяться к пирующим, даже незнакомец, впервые попавший в данное селение. Пировали обычно на улицах, длинные столы буквально ломились от всевозможных яств и напитков, из которых гномы, как не странно, предпочитали не вино, а крепкий душистый эль, особенно ценился эль, настоянный на целебном меду из Чёрного леса.
Не все гномы занимались земледелием. К примеру, гномы, живущие севернее остальных, у самого подножия суровых Северных скал, земледелием почти не занимались. Почва здесь была бедная, каменистая, климат капризный… соответственно, и урожаи были невысокими. Зато окрестные ущелья и в особенности недра гор были богаты рудами самых разнообразных металлов. Встречались там также (и не редко) золотые и серебряные самородки внушительных размеров, да и драгоценными камнями-самоцветами природа эти места не обидела.
Поэтому неудивительно, что предгорные гномы, в конце концов, из посредственных земледельцев превратились в искусных горняков, шахтёров, металлургов и ювелиров, поставляющих свои орудия производства и украшения всем остальным жителям равнины. Взамен этого они получали продовольствие, кожи, ткани, а также крайне необходимую им древесину. Но оружие предгорные гномы почти не изготовляли, гномы, вообще, не понимали даже, зачем оно нужно, оружие.