– Раньше ты говорил другое, что у тебя нет выбора, беспокоился, какое впечатление произведешь на товарищей.
– Зачем ворошить прошлое? Ты же сама говоришь, что многое изменилось. Вместе с этим «многим» изменился и я. Я думал о тебе каждый день. Засыпал с этой мыслью и с ней же встречал рассвет… – начал было Адсон, но Лия приложила к его губам палец.
– Помолчи, – медленно, тягуче, будто каждый слог давался ей необычайными усилиями, прервала ополченца девушка. – Слова красиво звучат, да недорого стоят.
– Зачем ты так?
– Как так? – насмешливо спросила Лия. – Ты не знаешь, что мы пережили зимой, когда мужчины ушли в поход. – Голос девушки дрогнул. – В городе почти не осталось опытных охотников. Они неделями пропадали в лесу, но мяса и птицы все равно не хватало. Ты когда-нибудь пробовал хлеб из дубовой коры? – неожиданно спросила Лия.
– Нет, – признался Адсон.
Лия поправила накидку.
– Мне жаль, – посочувствовал Адсон.
– Всего-то? – горько усмехнулась дочь фермера. – Только что ты был красноречивее.
– Мои родители тоже умерли, – словно извиняясь, проговорил Адсон.
– В тот год смерть заглянула во многие дома.
– Но мы же воины, приказ командира для нас закон! – почти закричал Адсон. Он не знал, что сказать еще, какой довод окажется весомее – все известные ему причины весили сейчас не тяжелее пригоршни пуха.
– Хм, где-то я это уже слышала, – хмыкнула Лия. – Ты повторяешься, ополченец, – добавила она так, будто разговаривала с незнакомцем.
– Ладно, я не должен был бросать тебя, – неосторожно сорвалось у Адсона с губ, и он тут же пожалел о сказанном.
– «Ладно»? – изумленно переспросила девушка. – Ты делаешь мне одолжение?
– Нет, нет, я не понимаю, что делаю. Я так долго ждал встречи, и сейчас мне просто не хватает слов.
Адсон мысленно проклинал себя за неосторожно оброненную фразу.
– Я всего лишь человек, я могу ошибиться. Я…
Сбиваясь и облизывая пересохшие от волнения губы, Адсон торопился сказать очень важные для него слова. Будто знал, что любимая исчезнет. Теперь уже навсегда.
– Я не держу зла, – проговорила Лия. – Пускай Флэа судит.
– Что мне сделать, чтобы ты меня простила? – Адсон хотел сказать совсем не то, но признание застряло в горле. Он был не в силах его произнести и в очередной раз неловко просил прощения.
– Я же сказала, что не держу зла, и хватит об этом, – Лия раздраженно остановила нескончаемый поток извинений. – Однако ты мог бы кое в чем нам помочь.
– Что я должен сделать?
– Помоги нам достать оружие, – Лия указала рукой на стоящих поодаль людей.
– Вам мало смертей, которые принесла война? – искренне удивился Адсон.
– Все не совсем так, как ты подумал. – Лия запустила правую ладонь в копну рыжих волос и зачесала прядь за ухо. Адсон хорошо помнил этот жест. Еще девочкой она поступала так же, когда испытывала легкое смущение.
– А как?
– Мы охотимся. Иногда нам нужно защищаться. Так «да» или «нет»?
– А если я скажу «нет»?
– Лучше согласись.
Колебался Адсон недолго.
– Я согласен, – решился он. – Только ответь на один вопрос: почему переговоры ведешь ты? С каких это пор обеспечивать преступников оружием стало женским занятием?
Лия покривила уголки губ и громко рассмеялась.
– Я обязана отвечать?
– Нет, но очень бы хотелось знать правду.
– Как-нибудь в другой раз, – уклончиво пообещала девушка и добавила: – Ты, действительно, сильно изменился. Обговори подробности с моим человеком.
Она подвела Адсона к терпеливо ожидавшим окончания разговора людям и, не простившись, сопровождаемая тремя телохранителями, скрылась в темноте.
– Зови меня Грэхем, – обратился к ополченцу высокий подтянутый незнакомец.
Адсон неохотно пожал протянутую ему руку.
Свое слово ополченец сдержал, тайно передав новым знакомым несколько ящиков мечей, алебард и арбалетов.
Ступив на кривую дорожку однажды, бывает очень трудно с нее сойти. Так случилось и с Адсоном. Тех денег, что платили в ополчении, для восстановления хозяйства оказалось недостаточно, и Адсон Мередик решился на отчаянный поступок – сбывать на континент самодельное вино под видом монастырского, что производили маги в восточных горах, в монастыре преподобного Вильгельма.
Он познакомился с капитаном галеона «Долгий путь» Джозефом Грейсом, договорился о покупке товара с местным землевладельцем, закупил бутылей и даже сумел раздобыть у воров печать для сургучных пробок, чтобы внешне тара ничем не отличалась.
Джозеф Грейс регулярно забирал товар и рассчитывался золотом. Адсон наконец-то заплатил губернатору все налоги, поправил дом. Торговая стезя начала ему даже нравиться, и он все чаще задумывался о том, чтобы посвятить себя новому делу целиком.
Все изменилось в день прибытия королевского галеона. Неожиданности начались, как только корабль отдал швартовы[30]. Вместо долговязого Джозефа Грейса на капитанском мостике стоял совершенно другой человек. Он был хорошо сложен и аккуратно одет. Два коротких шрама делили его правую бровь на три равные части.
С корабля сошли несколько человек в темно-коричневых плащах – наряде членов розыскного суда.
Клубок доказательств, поддетый преподобным Вильгельмом, до глубины души возмущенным фальшивкой, и терпеливо разматываемый опытными дознавателями, вел прямиком к двери Адсона Мередика. Не было ни суда, ни следствия. Уже вечером ополченец свыкался со своей новой ролью – бесправного рудокопа в Таниевой Долине.
Часть втораяИ тьма опускается
Глава IГердт Де Йонг
Веру в Бога Гердт Де Йонг потерял еще в детстве, когда горячо молил Флэа не забирать у него мать, заразившуюся бубонной чумой. Но то ли молитву ребенок выбрал неподходящую, то ли слишком тихо звучал его голос – чуда не произошло. В день смерти матери мальчик вывел свою первую истину: Бог – это тот, кто на твой вопрос «за что?» предпочтет промолчать.
Отец, человек суровый и неласковый, не имея возможности воспитывать сына самостоятельно, отдал его в закрытую школу. По завершении начального обучения Гердт Де Йонг поступил в военное училище, которое, как и следовало ожидать, закончил с отличием. Шли годы. Честолюбивый военачальник упорно шел к поставленной еще в юности цели – возглавить личную гвардию правителя Артуана.
Год за годом своими делами он доказывал Гильдеберту, а потом и Конраду, что достоин занять место командира королевских гвардейцев. Когда же до исполнения заветной мечты уже было рукой подать, судьба подставила удачливому военачальнику подножку.
Для Гердта Де Йонга так и осталось загадкой, почему той злополучной ночью на его заставе заснули все часовые, и сотсендцам удалось напасть внезапно.
Выжившие говорили, что вроде бы видели в рядах противника темных магов, и беспробудный сон часовых, несомненно, их рук дело. Но кому нужны оправдания, если не выполнен королевский приказ?
Тяжелораненого командира воины вынесли из боя на руках. Не раз Гердт Де Йонг возвращался к мысли, что лучше бы он сложил голову в битве, чем терпеть многолетнее унижение, на которое его обрек Конрад. Храброго воина, разменявшего шестой десяток, назначили комендантом Таниевой Долины – каторги, где отбывали срок заключенные всех мастей и рангов: дезертиры, мародеры, конокрады, попавшие в долговую яму торговцы, осужденные по доносам вельможи. Про островную тюрьму говорили, что дальше нее не сошлют. И это утверждение полностью соответствовало действительности.
Гердт Де Йонг был ниже среднего роста, жилистый и сухой. Его лицо с высоким лбом, густыми бровями, прямым носом и тонкими губами имело смуглый матовый оттенок. Сейчас комендант стоял перед книжной полкой и решал, какую из книг ему почитать сегодня перед сном. За этим занятием его застал заместитель и начальник стражи Филипп Лерой.
– Разрешите?
– Проходи, – пригласил его Де Йонг.
Он выдвинул стул и жестом предложил Лерою присесть. Тот поблагодарил легким кивком.
– Догадываешься, о чем пойдет разговор? – спросил Гердт.
– О Ричарде? – предположил Филипп.
– Ты невнимателен, – констатировал комендант. – В этом случае я бы спросил «о ком?» Хотя о Ричарде поговорим тоже, – пообещал он вскользь. – И о нем, и о наших гостях. Но сначала давай поговорим о более насущных проблемах. За последний месяц мы добыли руды на треть меньше, чем следовало, и, если меня спросят «почему?», я не найду что ответить.
– Будто король не знает, что в верхних пластах ее практически не осталось, – удивился Филипп. – Он даже магов к нам направил в помощь.
Герд хмыкнул и с вызовом спросил:
– А ты поручишься, что заодно не приплывет проверяющий?
– И что вы предлагаете? – живо поинтересовался Лерой.
– Это ты мне предлагать должен! – вспылил комендант. – Зачем мне заместитель, который не хочет думать.
– Давайте не будем гадать, а дождемся прибытия галеона, – быстро нашелся Филипп.
– А если маги не приедут? Конрад знаешь как их любит? Не удивлюсь, если по пути на Кролл святоши удивительным образом исчезнут.
– Это было бы слишком! – засомневался заместитель коменданта. – Вряд ли король пойдет на такое, и с чего вы решили, что маги приплывут на корабле?
– Откуда тебе знать, на что король способен, а на что нет? – вспылил Гердт Де Йонг.
– Ваша правда – неоткуда, – нахмурился Филипп.
– Ладно, не обижайся, – примирительно произнес комендант. – Старый стал, нервы никуда не годятся. Давай увеличим продолжительность смены, – предложил он.
Лицо Лероя вытянулось от удивления. Де Йонг перестал мерить помещение шагами и настороженно поинтересовался:
– Что я такого сказал, что у тебя физиономия напоминает оставленное на солнцепеке молоко?
– Вы на самом деле считаете, что такая мера поможет? – ответил Лерой на вопрос вопросом.