Но завершение ужина не означало избавления от неприятных событий. Краткая передышка, полученная на пути домой, была лишь затишьем, и даже не перед бурей, а перед настоящим ураганом.
Стоя на пороге квартиры супруга, я пребывала в настоящей панике. Нет, я с самого начала знала, что этого не миновать. Факт предстоящей консумации брака встал передо мной, нависнув мрачной тенью. Как только я войду в квартиру, уже не смогу избежать, казалось бы такого естественного, но совершенно нежелательного контакта. Только вопреки всему в моем рукаве был спрятан козырь. И я молила всех богов о помощи в осуществлении задуманного.
Башир приложил карточку к замку, приоткрывая дверь и пропуская меня вперёд.
— Добро пожаловать в наш дом, — хрипло произнёс он.
— Спасибо, — ответила дрожащими губами, посмотрев вверх на мужа.
В черных глазах тлело пламя, и его значение нельзя было ни с чем перепутать. Стоило представить, что именно стоит за этим взглядом, как тут же поспешила скрыться в квартире. Мне не нравилось даже думать об этом, не то чтобы намеренно рисовать в воображении картинки. Пройдя в просторную гостиную, я не видела совершенно ничего вокруг, сосредотачиваясь на звуках позади себя. Я слышала, как за спиной щелкнул замок, слышала, как подошвы туфель издавали тихий скрип каждый раз, соприкасаясь с мрамором. И чем ближе подходил ко мне Башир, тем глубже в квартиру хотела сбежать я. Только я не знала, в какую сторону двигаться, чтобы получить такую необходимую мне отсрочку.
Остановилась рядом с панорамными окнами, открывающими захватывающий дух вид на залитый ночными огнями город. Смотрела на небоскребы, переливающиеся разными цветами и узорами свето-музыки, на вереницу машин, летящих по автостраде и сливающихся в огненную ленту. В другой ситуации я бы обязательно насладилась моментом, запоминая собственные эмоции, вызванные урбанистической красотой. Но не в этот раз.
Все мои чувства сосредотачивались на человеке, чье отражение в стекле перекрывало миллионы огней. Он надвигался на меня, намереваясь получить все, причитающееся теперь ему по закону. Несмотря на бешено колотящееся сердце, внутренне я вздрагивала от каждого его шага, приближающего ко мне. Мысленно перебирая всевозможные варианты, способные мне помочь избежать хотя бы на эту ночь нежелательного соития, не могла отвести взгляда от его глаз, сверкающих в отражении. Башир по-прежнему был красив, но теперь не той манящей красотой, а какой-то зловещей и даже пугающей.
— Невозможно отвести глаз, — хрипло проговорил он, останавливаясь позади меня.
— Город великолепен, — прочистив горло, ответила на его реплику, переводя взгляд на ночные огни.
— Сегодня он меркнет на твоем фоне.
Крупные ладони опустились мне на плечи, и я вздрогнула, но не от боли. На мне все еще горели прикосновения Жёлтого, и любые другие теперь всегда будут нежелательным вторжением и кощунством над моими воспоминаниями.
— Спасибо, — шумно втянула воздух, когда почувствовала его грудь прижимающуюся к моей спине и тут же слегка отстранилась, не желая никакого контакта.
— Прости, мне очень нужно в уборную, — тут же поспешила вырваться из его рук, поворачиваясь лицом к лицу. — Где находится ванная комната?
— Из гостиной направо через спальню, — слегка нахмурившись, ответил Башир.
— Я быстро, — торопливо покинула комнату.
Перед тем как свернуть в коридор, обернулась назад, чтобы убедиться в том, что супруг не следует за мной. Он стоял все там же, у окна, провожая меня взглядом. Улыбнулась, постаравшись рассеять его подозрительность, но не в силах притворяться отвернулась и прошла в спальню. Не осматриваясь по сторонам, напрямую проследовала в ванную комнату, быстро закрывая за собой дверь.
Не медля ни мгновения, включила воду и потянулась руками к молнии на спине, расстегивая её и спуская с плеч платье. Запустив руку в декольте, достала маленькую ампулу с алой жидкостью. Задрала подол платья, спуская трусики и усаживаясь на унитаз. Немного отклеила от белья чистую прокладку, выливая часть содержимого бутылька на белые трусики, аккуратно приклеивая прокладку обратно и выливая на неё остальное содержимое ампулы. Поднявшись, поправила подол и спустила воду в унитазе. Натянув рукава и осторожно застегивая замок на платье, посмотрела на свое отражение. Болезненную бледность, выдававшую мой страх, не скрывали даже румяна на щеках, как и синяки под глазами, предательски сигналящие об обмане. Брызнув в лицо водой, взглянула на себя в последний раз и, примерив несколько улыбок, оставила ту, что казалась менее вымученной.
Перешагнув порог ванной, вскрикнула, врезавшись в твердый торс. Большие ладони легли мне на талию. Закрыв ногой дверь, Башир прижал меня к дереву, проводя рукой по боку вверх, дойдя до груди и обхватывая ее через материю платья. Я замерла, чувствуя, как сердце ухнуло куда-то вниз. Он прижимался ко мне так плотно, что я чувствовала его повсюду. Внезапно запах парфюма, казавшегося еще вчера притягательным, стал удушать. Приторная перечная сладость щекотала ноздри, обволакивая горло. Мне нужен был глоток свежего воздуха, но его напрочь вытеснила эта сиропная вонь. Настойчивые пальцы сжимали грудь, жадно впиваясь в плоть. Шею обдало горячим дыханием, перед тем как на нее обрушились влажные поцелуи. Застигнутая врасплох, не могла даже крикнуть от шока. Звук застрял где-то в горле, смешавшись с тошнотворным запахом мужских духов. Подняла руки, упершись ладонями ему в грудь и попытавшись оттолкнуть от себя. Твердый, словно камень, он будто бы и не заметил моих попыток сопротивления, принявшись еще настойчивее блуждать руками по моему телу. От каждого его прикосновения невидимый кулак в животе сжимал кишечник, переворачивая все его содержимое, а поцелуи, медленно поднимающиеся к лицу, напоминали слизней, скользящих по коже и оставляющих после себя слюнявую дорожку.
Башир начал задирать подол платья, и я почувствовала его руку на обнаженной ноге. В висках застучало, и все тело напряглось. Я решительнее пыталась оттолкнуть от себя мужа.
— Башир, — продолжала отпихивать его от себя, — Башир, мне нельзя.
Но он не слышал меня, продолжая лезть рукой все дальше под юбку, жадно сминая мои бедра.
— Башир, я не могу сегодня заняться с тобой любовью, — проговорила громче в надежде быть услышанной.
— Прекрати. Ты же не девственница, чтобы играть эту роль, — промямлил он между поцелуями, приближаясь к моим губам.
Он накинулся на мой рот своим, вторгаясь в него и шевеля в нем языком, словно змей. Казалось, еще немного — и он меня задушит, продолжив попытки залезть в мою глотку. Возможно, это длилось всего лишь несколько секунд, но мне показалось, что целую вечность. Резко переключив свое внимание на шею, позволил мне вновь вдохнуть.
— Мы не можем сегодня, — не оставляла попыток остановить его порыв страсти.
В ответ на мои слова он приподнял меня, отрывая от двери ванной и швыряя на кровать. Вскрикнув, я попятилась по матрасу к изголовью. Увидев в его глазах чистую похоть, поняла, что человека с таким взглядом вряд ли прервет какое-то незначительное неудобство в виде грязных простыней, но все еще надеялась отложить неизбежное.
Кровать прогнулась под весом мужчины, когда я уперлась спиной в изголовье. Пламя во взгляде Башира разгоралось сильнее, словно мои страх и сопротивление были для него дополнительным топливом. Не знаю, что именно он видел во мне, но это определенно завело его до той степени, когда ты не видишь и не слышишь ничего вокруг, следуя зову плоти.
— Нет, — помотала я головой в отчаянии, когда он схватил меня за лодыжку и потащил к себе.
Я понимала, что не имею права сопротивляться и тем более отбиваться. Всё это серьёзно могло осложнить мне жизнь и соответственно помешать моей главной цели. Глупо, конечно, с моей стороны пытаться оттягивать то, что в конечном итоге все равно произойдёт. Но что бы там ни твердил мне разум, надежда на чудо оказалась сильнее. Мне нужен был хотя бы один дополнительный день, чтобы распрощаться с прикосновениями Жёлтого, горящими на моей коже и выжженными на сердце.
— Башир, нет, — беспомощно твердила, — не сегодня.
Мужчина не прерывал зрительного контакта со мной, и не произносил ни слова. Удерживая меня за щиколотки он коснулся края трусиков, потянув вниз, стягивая их с ног. Говорить что-то теперь не представляло смысла. Либо он все увидит сам, и это остановит его, либо уличит меня в обмане. Затаив дыхание, я дождалась того, что последует далее.
Как только моё белье оказалось в руке Башира, не собираясь упускать последний шанс, я выкрикнула:
— У меня идёт кровь, Башир!
Темные, остекленевшие глаза впились в меня, и на мгновение мне показалось, что он полностью перестал понимать русский язык. Мужчина посмотрел на трусики у него в руках и тут же брезгливо откинул их в сторону, сморщившись и выругавшись на арабском. Он отпрянул от меня, словно от какой-то мерзости. Я сдвинула ноги, подтягивая колени к груди. Башир вскочил на ноги, тяжело дыша, окидывая меня взглядом, наполненным ненавистью. Боясь пошевелиться, я дожидалась его реакции, не зная, как он поступит дальше. Супруг пребывал в настоящей ярости, тому свидетельствовала пульсирующая на лбу вена.
— Нечистая! — наконец произнес он на русском языке, оскалившись. — Как ты вообще могла допустить, чтобы я прикасался к тебе, когда ты такая, — скривил губы, произнося последнее слово.
И снова на его лице появилось то самое выражение, передающее все презрение и отвращение, на которое способен человек.