им, настороженным, он постоянно окидывал зал взглядом, будто опасаясь быть пойманным, и как я выяснил позже — стал циничным.
— Рассказывай, какими судьбами, — сосредоточил на мне свое внимание Стекло. — Явно не от хорошей жизни искал меня. Хотя, поговаривают, что ты клуб ночной открыл.
— Правду говорят, — усмехнулся, вспомнив о деньгах, полученных путем заложения клуба, квартиры и всего остального имущества.
— Тогда что? Соскучился по острым ощущениям?
Вот он момент икс. Момент, определяющий то, как скоро я смогу отыскать Маю. Облокотился на стол, потерев глаза пальцами правой руки, подыскивая правильные слова для начала этого разговора.
— Если бы, — тихо рассмеялся, закашлявшись, почувствовав горечь во рту.
— Не тяни резину, Крюгер.
Крюгер. Еще одно имя из прошлого. Только он и заказчики называли меня так. Помню, услышав это погоняло, начинали дрожать от страха люди, рисуя в голове живописные картинки, каким должен быть человек удостоившийся подобного прозвища. Но в действительности, все обстояло гораздо безобиднее. Именно Стекло придумал мне кличку, когда узнал, что я со школьных лет B-boy и участник брейк команды Foul Boyz Crew. Запомнив только слово Crew, он так и стал называть меня Crew — гером.
— Мая пропала, — решил ничего не выдумывать, а сказать всю правду.
— Та девчушка, что вечно за тобой таскалась? Мне казалось, что она твоя сестра?
— Да. Неделю назад она испарилась. Исчезла, ничего никому не сказав, предварительно уволившись с работы и тоже втайне ото всех. Когда начались ее поиски, обнаружил, что она вела переписку с каким-то Баширом, который звал ее сюда. В их переписке он много говорил об истинном Боге, религии и спасении души неверных. Он решил ее спасти, понимаешь? — горько рассмеялся, проведя пальцами по волосам, убирая их с лица. — И она поддалась на уговоры, на лживые обещания и полетела спасаться.
— Звучит паршиво, брат. Но она взрослая девочка, сама решила с кем ей быть и как жить дальше, — спокойно заметил Стекло, приступая к трапезе.
— Он говорил, что Мая сможет внести свой вклад в войну с неверными, будет заботиться о детях, оставшихся без родителей, которых убили противники веры, высылал ей видео и фото раненых, запуганных малышей. Он забрал ее туда, на их войну, понимаешь?
— Дела-а, мужик. Сочувствую, — покачал головой Степан и продолжил жевать. — Чего именно ты ждешь от меня?
— Мне нужно найти ее. Как угодно, любой ценой.
— С чего ты решил, что я именно тот, кто тебе нужен?
— Брось, Стекло. Ты явно отсиживаешься здесь последние четыре года не из любви к пустыне, а из-за отличного барыша. И ты не из тех людей, что боятся запачкаться. В последний раз, когда мы виделись, ты как раз подыскивал девочек, готовых работать за границей в сфере обслуживания.
В то время, когда Степан начал вербовать девушек, у меня полностью открылись глаза на происходящее, на то, куда я забрел и что не могу больше быть частью этого мира. Стекло же не разделял моих взглядов. Ему нравились деньги, и плевать он хотел на то, какими именно средствами они зарабатывались.
— Слушай, Крюгер. Я очень сочувствую твоей ситуации, по-человечески. Не хотел бы я, чтобы моя сестрица оказалась на месте твоей. Но боюсь, тут уже ничего не сделаешь. Сестренка вряд ли вернется домой. Как ты верно подметил, сейчас она уже не в этой стране и под другим именем. Искать ее — дело тухлое.
— Помоги мне попасть туда.
— Куда? На территорию халифата? — Стекло уставился на меня, словно увидел сумасшедшего.
— Да. Дай подсказку, где она может находиться, и я сам отыщу ее.
— Насмотрелся шпионских боевиков? — понизил голос Степан. — Думаешь, ворвешься в дом, где спрятана красавица, раскидаешь злодеев, и вы оба целые и невредимые вернетесь домой? Нет, друг мой. Такого не будет. Как бы больно тебе не было это слышать, но она уже стала частью системы. И если ей хватит ума не сопротивляться, то дело обойдется малой кровью, возможно даже без побоев. Но если она такая же настырная, как и ты, то ее сразу же посадили на наркотики.
— И что ты предлагаешь?! — рявкнул в отчаянии. — Оставить ее там страдать, допустить, чтобы она заживо сгнила?! Я не могу и не позволю этому закончиться именно так.
— Прости, но я тебе в этом деле не помощник, — Стекло вытер губы салфеткой, откидывая ее в сторону.
— Сколько? — перешел к наступлению, не собираясь сдаваться.
Степан внимательно посмотрел на меня, не понимая, о чем я говорю.
— Сколько будет стоить твоя помощь?
— Я уже сказал, что, к сожалению, не могу тебе ничем посодействовать в этом деле.
— Десять кусков?
— Деньги здесь ничего не решают, Макс.
— Двадцать?
— Мне жаль, — он начал вставать из-за стола, собираясь оставить меня ни с чем.
— Пятьдесят?
Степан вернулся на место, смотря куда-то прямо перед собой на столешницу.
— Надеюсь, у тебя еще осталось бабло, потому как они охотнее примут неверного с бабками, — приблизился ко мне, стараясь говорить как можно тише. — Я смогу устроить встречу с их человеком. Но не смогу помочь найти сестру. Это тебе придется делать самостоятельно.
— Хорошо, — почувствовал, как в груди вновь вспыхивает надежда.
— Не знаю, что именно ты задумал, но встретившись с тем человеком, говори о том, что хочешь сменить веру и выйти на праведный путь. Говори о том, как ты устал бродить во тьме и прочую чушь, способную убедить его в реальности твоих взглядов. И обязательно сделай акцент на том, что ты не с пустыми руками.
— Понял, — переплел пальцы, положив руки на стол, стараясь не пропустить ни единого слова.
— А как дело пойдет дальше, зависит только от тебя.
— Спасибо, Стёп. Ты не представляешь, что она для меня значит.
— Даже не хочу пробовать представлять, — в его взгляде читалась смесь удивления с ужасом. — Они сделают из тебя смертника, ты понимаешь это?
— Мне плевать. Главное вытащить оттуда Маю.
Степан, казалось, не верил до конца в мою решимость пойти на подобное безумие ради другого человека. Он не сводил с меня глаз, будто пытаясь убедиться, не шутка ли все это.
— Я вышлю координаты и время встречи после того, как получу деньги.
— Нет. Всю сумму я тебе не отдам сразу, прости. Половину до, а вторую после того, как состоится встреча.
— Перестал доверять всем на слово, — рассмеялся Стекло. — Время нашего сотрудничества не прошло для тебя даром.
— Верно. Не прошло.
— Что ж. Полагаю, это наша последняя встреча, — нахмурился Степан.
— Вероятнее всего, — равнодушно ответил.
Стекло не относится к тому типу людей, по кому я буду скучать.
— Удачи тебе, Крюгер. И жду сообщения о переведенных деньгах.
Приятель встал из-за стола, протягивая руку для пожатия. Последовав его примеру, поднялся с места и ответил на его жест.
— Будь осторожен, — проговорил, обняв меня и похлопав по спине.
— Ты тоже, — проводил его взглядом, зная, что вижу его в последний раз.
Глава 12
Бескрайние пески, встретившиеся мне при первом знакомстве с пустыней несколько лет назад, надолго запали мне в душу. Барханы блестели на солнце, будто небрежно рассыпанный по земле драгоценный металл. Золотые волны дюн, сменяющихся одна другой и сливающихся в монотонную картинку, еще долгое время снились мне по ночам. Но сейчас пейзаж за окном совершенно не вызывал восторга, скорее наоборот. Усыпанная камнями пустыня с редкими песчаными участками и клочками зелени в виде чахлых кустарников производила унылое впечатление. Все вокруг вызывало отторжение: ландшафт, язык и люди. Особенно люди.
Весь тот дискомфорт, испытанный в присутствии друзей Башира, оказался ничем по сравнению с тем, насколько ничтожной и презренной я ощущала себя теперь. На меня смотрели как на вещь, что необходима лишь для разового употребления. Именно так я чувствовала себя после прошлой ночи и перелета, именно это чувство крепло во мне во время поездки в окружении незнакомых мужчин. Усаживаясь в машину, я впервые была рада абайе и хиджабу, в которые меня вырядил с утра Башир, но они словно лишь сильнее притягивали глаза незнакомцев, фантазирующих о том, что скрыто под объемным платьем.
Никогда не забуду лицо мужа, когда он открыл дверь спальни, и того, с каким отвращением швырнул в меня черным одеянием. Не забуду и путь до аэропорта, где он предпочитал делать вид, будто не замечает меня. Но меня это не обижало. Более того, заранее была готова к его отчужденности. Вчера я унизила его, оскорбила, а мужчины всегда тяжело переносят удары по своему самолюбию, тем более арабы. И хоть пощечина и оскорбления в мой адрес до сих пор отдавались эхом в голове, все же их я предвидела еще до наступления брачной ночи, как и последовавший кошмар. Хотя в воображении все выглядело не настолько ужасно и не так болезненно. Единственное, что меня действительно поразило, это новые документы, по которым я проходила таможню. Подумать только, уже на следующий день после бракосочетания я держала паспорт с новым именем и гражданством. Таможенник долго и пристально смотрел на фото, сравнивая его с моим лицом, но в конечном итоге поставил необходимую печать, пропуская на борт самолета.
Заложенность в ушах до сих пор не ушла после перепада давления, а гул мотора джипа создавал иллюзию вакуума вокруг. Разговоры спутников звучали приглушенно, словно через вату. А я лишь думала, насколько коварна и обманчива пустыня. Сколько искалеченных жизней скрывается под видимым спокойствием равнины. Как легко здесь бесследно раствориться, и никто и никогда не узнает, что именно с тобой произошло.
Наши спутники ничем не отличались от других арабов. Облаченные в дишдашу и гутру, производили впечатление уважаемых господ. Вот только это была лишь видимость. К моему огромному облегчению чужаки занимали передние сидения, а рядом со мной ехал Башир, обменивающийся с приятелями какими-то новостями и громко смеющийся. Правда, до сих пор продолжающий игнорировать мое присутствие. Зато его знакомые не стеснялись кидать в мою сторону любопытные взгляды с примесью презрения.