Даже спустя несколько проведенных вместе ночей с Хаммадом, я по-прежнему не смогла смыть отвращение к себе. Каждый раз возвращаясь в комнату после близости с ним, я бегу к унитазу, отправляя туда вместе с рвотой все содержимое желудка. А после этого послушно выпивала порошок, оставленный для меня заранее на тумбочке женщиной в черном. Ведь забеременеть от этого ужасного человека оказалось бы самой настоящей катастрофой не только для меня, но и для ребенка. Хаммаду не нужны были ублюдки и он следил за тем, чтобы девушки не забывали об этом и делали только то, что могло порадовать их Господина.
Я ненавидела свидания с ним. Ненавидела себя за то, что делала, ненавидела за реакции собственного тела. Почему оно предавало меня, поддаваясь прикосновениям мужчины, вызывающего лишь отвращение? Почему так отзывалось на его ласки?
Ответ лежал на поверхности — прежде всего я боялась, что из-за моей строптивости пострадает кто-то из близких. А раз он знал обо мне многие интимные подробности жизни, то становилось ясно, Хаммад исполнит обещанное. Помимо этого, я больше не хотела физической боли, не хотела попасться очередному жестокому ублюдку в качестве секс-куклы. Да, меня по-прежнему пугал этот мужчина, я считала его чудовищем и казалась омерзительной его манера общаться с людьми, особенно с женщинами. Конечно когда он разговаривал с девочками из гарема, то выглядел как совершенно другой человек. Улыбки, комплименты и благовоспитанность. И все менялось стоило нам оказаться наедине. У меня не получалось с ним держать язык за зубами, из-за чего наше общение больше напоминало словесную схватку, непременно оканчивающуюся его победой.
Головой я понимала, что нужно присмирить пыл и расположить его к себе, тогда появилась бы возможность разузнать о судьбе пропавших русских девушек. Ведь если он смог раскопать столько подробностей о моей жизни, то найти информацию о девушках, наверняка находящихся где-то в его кругах — не составит никакой сложности. Осталось лишь сделать так, чтобы Хаммад поверил в мои неожиданные перемены и искренность.
Мне нужно как-то сделать его своим другом, нужно хоть что-то получить взамен своих услуг. Точнее взамен отданного в аренду тела. Ведь любовница из меня была так себе. Я все еще не могла играть в любовь. Не могла в постели с ним быть такой же, какой оказывалась вместе с любимыми мужчинами. Желание доставить ему удовольствие ни разу не всплыло на поверхность во время секса с ним. Лишь отвращение, попытки забыться и механические движения.
Так не могло длиться вечно. Рано или поздно ему надоест моя дерзость и он перестанет приглашать к себе в спальню. А это, грозило не только потерей покровительства и источника информации, но так же он мог вновь продать меня новому хозяину. Но кажется, пока ему нравилась такая игра. Нравилось усмирять меня. И кто знает, не потеряет ли он интереса как только я стану такой же услужливой как остальные его любовницы.
Я все еще не понимала, какую стратегию стоит выбрать. И никто не мог помочь с этим. Общаясь с другими девушками в саду, заметила перемену в их отношении ко мне. Стало больше пристальных взглядов и перешёптываний. Им не нравилось то, что с момента моего появления в гареме, Хаммад больше никого не приглашал к себе в постель. Они чувствовали себя забытыми, ненужными. Отвергнутые женщины не прощали обид. Я знала об этом и раньше, но теперь испытала на собственной шкуре.
Вчера, во время ставшего таким привычным обеда, Мансура выбила чашку кофе у меня из рук, позволив ей упасть на брусчатку и разбиться на мелкие осколки.
— Что ты делаешь? — воскликнула, удивленная ее поступком.
— Прости меня за неловкость, — с улыбкой проговорила она, будто не ее рука взмыла вверх, а глаза следили за тем как я подношу фарфор к губам.
Остальные девушки косо поглядывали на нее, ведя себя неестественно тихо. Никакого смеха тебе, ни перешёптываний. Лишь позже Мансура поймала меня у фонтана, объясняя случившееся.
— Бахира подсыпала тебе в чашку истолченное стекло, — оглянулась она по сторонам, проверив не подслушивает ли нас кто-то. — Позволь я тебе его выпить, то мучилась бы ты не только с болями живота, все могло закончиться куда печальнее.
— Почему? — не могла поверить услышанному. — Зачем ей это?
— Хаммад бен Ахмад Аль Муджтаба после возвращения из поездки не приглашал никого кроме тебя. Девочкам это не нравится, особенно Зикраят. Она видит в тебе опасность, боится потерять свое влияние на него. Хочет убрать с дороги, — шептала быстро, чтобы нас никто не услышал.
Шокированная такой дикостью, не понимала как дальше жить с людьми, готовыми на все, чтобы избавиться от меня. Как я смогу существовать бок о бок с этими женщинами? Принимать пищу, не боясь быть отравленной или покалеченной? Ведь я не умею вести грязные игры. Но и находиться все время в напряжении от того, что со мной могут что-то сделать я тоже не хочу. Никогда раньше мне не приходилось сталкиваться с проявлением женской ревности в подобной форме.
Лишь подруги Желтого, время от времени пытались меня припугнуть, рассчитывая на построение серьезных отношений с ним. До сих пор помню как услышала впервые из уст незнакомой девицы:
— Не трогай, Макса, он мой. Поняла? — возникла из ниоткуда тощая брюнетка, преграждая дорогу в подземном переходе. Позади нее стояло еще двое девчонок. И ни одну из них я раньше не встречала.
— Мы знакомы? — растерянно смотрела на нее и не могла понять, не ошиблась ли она. Может в темноте перехода перепутала меня с кем-то другим.
— Руки прочь от Макса! — еще более агрессивно проговорила она, поставив ладонь на стену, блокируя для меня проход. — Хватит таскаться за ним следом, ясно?
Мне было пятнадцать и я всего пару месяцев как перестала сохнуть по Лексу, влюбившись в старшеклассника брюнета — Антона. Да, моими объектами для воздыхания всегда были темноволосые парни, ведь ни один другой блондин не мог сравниться с Желтым.
— Не понимаю…, - попыталась успокоить разбушевавшуюся поклонницу Макса, но она перебила не дав договорить.
— А не отстанешь, пеняй на себя. Мне известно, чем ты с ним занимаешься наедине. Просто так он не будет терпеть такую липучку как ты, — она вплотную приблизилась ко мне и ее зрачки сверкали в свете ламп как у демоницы. — И если ты и дальше продолжишь ошиваться вокруг него, то вся твоя школа будет знать о ваших занятиях. Поняла?
Я смотрела на ее кукольное лицо, изуродованное злобной гримасой и внезапно вся эта ситуация показалась мне невероятно смешной. Я рассмеялась в голос, представляя как буду рассказывать Максу эту историю о том, как его поклонницы по ошибке приняли меня за одну из них.
— Ты чего ржешь, припадочная? — нахмурилась брюнетка.
— Потому что это глупость какая-то! — я не боялась ее или ее подруг, как и не испугалась угроз. А все потому что я знала правду, знал ее и сам Макс, как и большинство ребят нашего района.
— Что глупого в том, что я не хочу тебя видеть рядом со своим парнем?!
— Твоим парнем? — тут я засмеялась еще громче. — Ты хотя бы его в известность поставь, что у него есть девушка.
— Слушай, ты, мышь! Ты что совсем ничего не поняла! Забудь о нем! — тыкнула меня пальцем в плечо.
— А вот трогаешь меня ты зря, — чувствовала как адреналин растекается по венам. Казалось, что немного и меня побьет группка ненормальных девиц.
— Да? И что ты сделаешь, а? — теперь тыкнула в меня пальцами двумя руками, отталкивая назад.
— Я ничего не сделаю. Но и для Макса ты перестанешь существовать.
— Это что же? Шавка угрожает мне? — она обернулась к подружкам, усмехаясь. — Думает, что пару раза дала ему и теперь ее никто и пальцем не тронет! А так ты не хочешь?! — теперь уже толкнула меня со всей силы. Так что я упала на задницу.
— Прости, не расслышала твоего имени! — смотрела на нее снизу вверх, представляя как изменится ее лицо, когда Желтый узнает об этой стычке.
— А я и не называла. Но ты запомни, чтобы больше не переходить мне дорогу. Меня зовут Даша!
— Рада познакомиться, Даша! — улыбнулась во все зубы, поднимаясь на ноги и протягиваю ей руку. — Мое имя ты тоже лучше не забудь. Потому что сестры парней они не могут исчезнуть по щелчку пальцев. А зовут сестру твоего парня — Мая!
В воздухе повисла тишина. И я практически слышала как скрипели шестеренки у нее в голове в то время как начался мыслительный процесс.
— Она его сестра, что ли? — спросила одна из подружек.
— Походу, да, — тихо ответила вторая.
— Ну так что? Все еще есть ко мне какие-то вопросы? — убрала руку, почувствовав внезапный прилив раздражения.
Как можно быть такой идиоткой, чтобы кидаться на людей прежде чем удостовериться виновны ли они в том в чем ты собираешься их обвинить!
— Прости, я не думала…, - промямлила она.
— Вот именно. Научись для начала пользоваться головой, а потом уже иди бить соперниц.
Я не стала рассказывать Максу о нашем конфликте с брюнеткой. Внезапно стало жаль ее. Разве виновата девушка в том, что свет исходящий от Макса пленил ее так сильно, что она забыла о здравом смысле? Ей просто хотелось оказаться как можно ближе к нему и быть одной-единственной девушкой в его жизни. И не было ее вины в том, что это место уже оказалось занято.
И пусть я всегда была уверена в Желтом, знала, что могу на него расчитывать в любое время дня и ночи. Но мне постоянно казалось, должна появиться какая-то девушка в его жизни и тогда я обязательно уйду на задний план. Пусть даже не могла признаться себе в этом, но я жутко боялась этого момента. И уже тогда, в пятнадцать, и даже за несколько лет до этого, я понимала, мои чувства к Максу не похожи на сестринские. Но ни за что я не давала каких-то подтверждений этого, называя подобные порывы глупостью и задвигая их в самый дальний угол души. Рассчитывая, что рано или поздно наваждение рассеется. А пока я твердо верила, что Макс мой брат, а я его сестра и никак иначе.